целебатство в православии что это
О практике целибата в Русской Церкви
протоиерей Максим Козлов
Мы приглашаем наших авторов и читателей к обсуждению опубликованных документов Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви и начинаем это обсуждение статьей настоятеля храма святой мученицы Татианы об истории и современной практике рукоположения безбрачного духовенства в Русской Церкви.
Практика целибата в Русской Православной, в Российской еще Церкви, имеет свое конкретное начало. Это начало связано с очень светлой личностью в истории нашего духовного образования и, можно сказать, в истории подвижничества и благочестия нашей церкви. Это Александр Васильевич Горский, многодесятилетний профессор и многолетний ректор Московской Духовной Академии, любимец святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского и Коломенского. Собственно, святителем Филаретом Александр Васильевич, девственник от чрева матери своея и человек, не желавший по своим соображениям принимать монашество, был подвигнут святителем Филаретом к тому, чтобы писать прошение о целибатном рукоположении. В статусе мирянина он не имел возможности стать ректором духовной школы.
В обоснование этой совершенно новой тогда для Российской церкви практики митрополит Филарет написал целый трактат о примерах целибатных рукоположений, которые были в Древней Церкви и в позднейшей церковной истории. Этот трактат был подан святителем как докладная записка в Синод, сопровождающая прошение о рукоположении Горского в целибате и о назначении его ректором. Этот трактат был опубликован потом, в частности, в издании Московской Духовной Академии с названием «Прибавления к творениям святых отцов и учителей Церкви». Собственно, до революции других известных примеров целибатных рукоположений нет.
После революции, даже точнее, после первых десятилетий советской власти, когда в 40‑е годы стали возможны новые рукоположения духовенства — не единичные, а уже количественно приметные, достаточно массовые — встал вопрос о том, что многие из желавших рукополагаться имели канонические препятствия к тому, чтобы принимать сан, вступая в брак. Так сложилось по прожитым десятилетиям в условиях безбожной социалистической действительности. Многие находились в разводе, в том числе, между прочим, и потому, что их, как верующих, оставляли жены, которые от веры отошли или их убеждений не разделяли, или в силу других коллизий. И они жениться перед рукоположением не могли, а к монашеству либо призвания не имели, либо не могли пойти в монахи: в какой-то момент даже священником было проще оказаться, чем в монастыре. И вот тогда в достаточно приметном количестве была возобновлена практика целибатных рукоположений. В разной мере она теплилась и в последующие 50‑е, 60‑е, 70‑е годы.
Новая довольно массовая волна пошла, когда возник новый всплеск по количеству хиротоний, в конце 80‑х — начале 90‑х годов, когда опять в Церковь пришли поколения желавших послужить ей, но до того имевших внешние препятствия от властей. Они в значительной части пришли с теми же проблемами: кто-то был разведен, кто-то имел другие причины, по которым в женатом состоянии рукополагаться не мог. Часть этих людей пошли путем принятия монашества и служения в монастырях, но определенная часть принимала и принимает сейчас сан как целибатные клирики.
Конечно, наверное, требуется особое внимательное рассуждение и духовника, и правящего архиерея о таких рукоположениях. На сегодня — вот уже в последние лет десять — не вполне становится понятным, почему человек, не имеющий призвания и решимости нести крест семейной жизни и при этом не имеющий призвания и решимости подъять на себя иеромонашество, считает себя пригодным на служение в этом среднем, «ни рыба ни мясо», состоянии. Он и как глава своей домашней церкви не может дать примера прихожанам и другим людям, и не имеет возможности разделить с людьми, которых он окормляет, общие радости и скорби семейного бытия. С другой стороны, не решается этот человек дать и другой пример — отречения от земных попечений. Иногда люди рукополагаются целибатно и принимают монашество потом. Если этот человек уходит в монастырь — понятно, что почему-то он не имел такого стремления первоначально и как-то дорос до него. А если он таким образом легче становится игуменом или архимандритом, то не очень понятно, что это за путь такой к монашеству: без послушания, без прохождения первоначальных его ступеней, когда сначала нужно в коровнике поубираться или кирпичики покласть. Хорош будет тот архимандрит, который сам никогда прежде послушником не был, сам не знает, что такое послушание.
Поэтому с целибатным духовенством возникают у меня вопросы, и я знаю, что у многих людей они возникают. Знаю вполне добрых, искренних, хороших целибатных батюшек, но не вполне понимаю, почему хиротонии таких людей продолжаются в те новейшие 5–10 лет, когда резоны, которые были в предыдущие десятилетия, как кажется, почти все уже отпали.
В последние два десятилетия, к сожалению, случалось, что при общей нехватке духовенства семинарист или просто молодой благочестивый человек, желавший священства, но затруднявшийся с поиском супруги, в двадцать лет целибатным образом принимал сан и отправлялся служить на приход. Это более чем соблазнительно, и — конечно, возрастная планка для такого рукоположения должна быть не ниже, чем для монашеского пострига. В монашеском постриге, кроме выпускников духовной школы, она определена в 30 лет, и для целибата я бы поставил не меньше 30 лет для священнической хиротонии. Как человек понесет это воздержание в ситуации приходской жизни, что труднее, чем в монастыре, как он останется бесстрастным, — представить могу с трудом.
Проблема сегодня усугубляется тем, что наши будущие пастыри — в основном из тех поколений, которые пришли в семинарию сразу после школы, а в лучшем случае после среднего специального или высшего учебного заведения или после вооруженных сил. То есть в каких-то ситуациях это может быть человек 21, 23‑х лет, или 24–26-ти лет. Не все в этом возрасте, в особенности в первой возрастной категории, готовы и к созданию семьи, и тем более к ответственному исполнению пастырских душепопечительных обязанностей. Проблема состоит в том, что у нас нет на сегодня общецерковного решения о том, как быть с этими выпускниками духовных школ, которые и учились хорошо, и мальчики хорошие, но и жену он будущую себе еще не нашел, и к монашеству не имеет призвания, и осознанного желания целибата в 22 года у него нет.
Понятна скорбь архиереев, которые учили-учили, вкладывали-вкладывали деньги в эти семинарии, в этих семинаристов, а там из всего курса 2–3 человека готовы сан принять, а мест священнических столько свободных. Архиерей в скорби: что же я их всех учу, если потом все равно приходится неизвестно кого, приходящих из соседних епархий, с непонятно какой репутацией принимать и с риском для приходов назначать. Но понятно и то, что, наверное, правильно идти не путем настояния: вот тебе полгода, решай — в монахи, в целибаты или женись, а если не решишь, то будет тебе анафема маранафа, будешь мне яко язычник и мытарь. Вероятно, нужно найти некую возможность их инкорпорирования в те или иные церковные структуры для полезного церковного труда, связанного ли со священнослужением, с работой в тех или иных церковных институциях, которые бы дали им возможность и жизненно определиться, встать на ноги, и повзрослеть немного для будущего священнослужения.
16 декабря 2010 года президиум Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви постановил принять в первом чтении проект документа «Критерии хиротонии безбрачных лиц, не состоящих в монашестве», направить его на отзыв в епархии Русской Православной Церкви и опубликовать с целью проведения общественной дискуссии, по итогам которой передать документ на второе чтение в пленум Межсоборного присутствия.
Пояснительная записка к проекту
Канонический материал по вопросу критериев хиротонии не состоящих в монашестве безбрачных лиц даёт следующие основные нормы:
Члены комиссии обсудили вопросы о возрастном и образовательном цензе для рукоположения в безбрачном состоянии, о порядке принятия решения о рукоположении лица в безбрачном состоянии. Было принято к сведению решение Всероссийского Церковного Собора 1917–1918 гг., «в изменение установленного в Русской Церкви порядка, по коему возведение в сан диакона и священника лиц, не обязанных супружеством и не состоящих в иночестве, дозволяется лишь по достижении ими сорока лет, допустить посвящение в сан диакона и священника в безбрачном состоянии лиц, достигших тридцатилетнего возраста, по особливом испытании со стороны рукополагающего епископа». Данное решение было затем подтверждено постановлением Временного Патриаршего Синода «О безбрачном духовенстве, не достигшем сорокалетнего возраста (от 2 января 1931 года, No. 2)».
В ходе обсуждения проекта документа было указано, что основным критерием для хиротонии в безбрачном состоянии должен быть достаточный жизненный и церковный опыт кандидата к хиротонии, подтвержденный духовником и закрепленный прохождением очного образования в духовной школе. При отсутствии такого образования необходимо, как минимум, полное заочное семинарское образование и прохождение церковнослужительской практики под руководством опытного священника, могущего передать кандидату свой опыт церковной жизни.
БЕЗБРАЧИЕ
Ветхозаветные времена и древний мир
В языческом мире классических Греции и Рима как религия так и государство осуждали безбрачие. Государство было заинтересовано в том, чтобы брачный союз снабжал его возможно большим количеством граждан и воинов, а религиозные верования заставляли заботиться о продолжении рода. Законодательные меры, направленные против безбрачия, существовали в Афинах и Спарте, в Риме холостых и вдовых облагали налогами, порицали, поощряли женатых преимуществами над холостыми. Подробный закон Августа «Lex Julia et Papia Poppaea», направленный на увеличение числа граждан обескровленной страны, стремился заставить граждан смотреть на законный брак, как на государственную повинность. Законом этим безбрачные вполне, а бездетные частично, ущемлялись в правах наследства по духовному завещанию. Совокупность мер, стеснительных по отношению к безбрачным и поощряющих к вступлению в брак, были отменены лишь святым императором Константином Великим и его преемниками под влиянием Христианства.
Однако, и в языческом мире понятие о безбрачии как составной части возвышенной духовной жизни появилось в буддизме. Его основатель, Гаутама Шакьямуни, сам оставил жену и детей для отречения от мира и наставлял своих учеников пребывать в безбрачии.
Православие в Новозаветную эпоху
Понятие о безбрачии как проявлении целомудрия проявилось в Новом Завете. Так, Христос говорит что те, кому это дано, делаются «скопцами для Царства Небесного» (Мф 19, 11-12). Хотя многие из апостолов были женаты (1 Кор 9, 5), апостол Павел оставался безбрачным и из его слов в I Послании к Коринфянам видно, что он склонялся на сторону безбрачия главным образом в силу того, что оно позволяет всецело предаваться духовной жизни, не нуждаясь заботиться о делах мира сего с целью угодить мужу или жене. Однако, он проповедует лишь такое безбрачие, которое предполагает наличие духовного целомудрия, лишенного чувственных похотей; тем, которые разжигаются страстью, он сам советует вступить в брак; наконец, целомудренное безбрачие представляется особой Божьей благодатью, которой одарены лишь некоторые (1 Кор 7, 1-2; 7-9; 32-34; 38). Исходя из этого учения о высоте безбрачия, в первые времена Христианства немалое число верующих посвятили себя воздержанию. В письме Игнатия к Поликарпу первый хвалит целомудренных, предписывая им, однако, не ставить себя поэтому выше своего епископа, который, по всему вероятию, имел жену. Афинагор в своей Πρεςβεία περι τών χριςτιανών (написанной в конце 176 года) говорит о тех, которые старятся в безбрачии с целью жить в более тесном общении с Богом. Силу учения о богоугодности безбрачной жизни можно видеть в самооскоплении Оригена и в похвале девственности в диалоге Convivium inter decem Virgines Мефодия Патарского, самого ярого противника Оригена. С течением времени и укреплением Христианства учение о безбрачии получало все большее распространение. Было много женщин, которые, посвящая себя девственной жизни, считали себя обрученными Господу. Безбрачие, как средство и следствие отречения от мира и борьбы со страстями, сделалось необходимыми признаком монашества.
С первых лет Христианства появился запрет на брак после вступления в духовенство. Это запрещение основывается на 25 каноне апостольском, который разрешает заключение брака после вступления в клир лишь певчим и причетникам. Неокесарийский Собор 315 года грозит лишением сана нарушителю этого правила, а Анкирский Собор 314 года разрешает диакону объявлять перед чиноположением о намерении вступить в брак, следовательно, и осуществить свое намерение после чиноположения. Церковные правила предоставляют лицам, принятым в клир безбрачными, жениться по их желанию во время прохождения низших церковнослужительских должностей, а от нежелающих требуют обета целомудрия перед вступлением в лик священнослужителей. Многочисленные примеры из истории и церковные правила говорят также о том, что Церковь всегда позволяла духовенству оставаться вовсе безбрачным, если это делалось ради подвига воздержания.
Однако, Церковь не сочла безбрачие обязательным для духовенства. Наоборот, апостол Павел указывает что епископом должен быть человек семейный, муж одной жены, умеющий руководить своей семьей, а потому способный руководить и паствой (1 Тим 3, 2, 4-5). В первые века Христианства упоминается много примеров женатых епископов, не говоря о священниках и диаконах. Уже с первых столетий Христианства Церкви пришлось бороться не только со древним презрением безбрачия, но и с другой крайностью презрения брака, связанной с дуалистическим учением гностиков об отрицании плоти. Апостольские правила указывают на совместимость святости священного служения и супружеской жизни, запрещая священнослужителям оставлять под предлогом благочестия своих жен. На I Вселенском Соборе многочисленные сторонники безбрачия, предположили воспретить поставленным в священнослужители продолжить брачное сожитие с женами, но Пафнутий, епископ Верхней Фиваиды, великий подвижник и девственник, убедил отцов Собора не налагать на посвященных столь тяжелого ига, могущего принести ужасный вред нравственности как самих священослужителей, так и оставленных ими жен. Гангрский Собор в середине IV века изрекает проклятие как хулителям Богом установленного брака всем тем, которые, подобно сторонникам Евграфия, епископа Севасты, не признавали силы священнодействий, совершаемых женатыми пресвитерами.
Высокое понятие о девственной жизни, позволяющей всецело посвятить себя духовной жизни и заботе о пастве, а также становление монашества, приобретшего высокое уважение в обществе и громадное влияние на церковные дела, обусловили с конца IV века ограничение на принятие епископского сана женатыми. Так установился обычай избирать только безбрачных епископов. В 410 году, будучи избран епископом Птолемаидским, Синесий специально оговаривал себе возможность продолжать брачное сожительство. С VI века этот обычай стал обязательным правилом первоначально в государственном, а затем в церковным законодательстве. Царь Иустиниан Великий предписал, чтобы в епископы поставлялись лица монашествующие или же не имеющие жен, либо разлучившиеся с ними. Трулльский Собор в 692 году постановил, чтобы жена возводимого в епископское достоинство, предварительно разлучившись с мужем своим по общему согласию, по рукоположению его в епископы вступала в монастырь, далеко отстоящий от места пребывания сего епископа, который, однако, обязан давать ей содержание. Кроме того, этот же Собор подтвердил разрешение иподиаконам, диаконам и пресвитерам, женившимся перед рукоположением, продолжать брачное сожитие с женами, угрожая вместе с тем священнослужителям, вступившим в брак после принятия священства, и епископам, продолжающим брачное сожитие, лишением сана. Таким образом в пределах Восточной Римской империи закрепилось разделение в среде духовенства на безбрачных архиереев и монахов и женатых священников и диаконов, вступающих в брак до рукоположения. Хотя это и не является требованием, мало-помалу на Востоке стали избирать епископов исключительно из монахов, вероятно ввиду убеждения, что монашеская дисциплина хорошо готовит к исполнению высоких обязанностей епископского сана.
На Западе, в Римской Церкви, тенденция к ограничению духовенства только кругом безбрачных оказалась сильней чем в пределах Восточной Римской империи. Первоначальные меры, направленные против брачной жизни духовенства, были приняты в Испании на Эльвирском Соборе 303 или 309 года, постановлениями которого было воспрещено диаконам, пресвитерам и епископам брачное сожитие с их женами. Отождествление безбрачия с целомудрием священнослужителей позволяет указывать на целый ряд папских посланий с порицанием нарушений последнего. Так, в письме папы Сириция к Емерию, епископу Таррагонскому от 385 года, являющемся первой декреталией, подлинность которой не подлежит сомнению, указано, что епископы, священники и диаконы, не соблюдающие целомудрия, не заслуживают никакого снисхождения, так как необходимо лечить железом (ножом) раны, не поддающиеся другим лекарствам. В двух декреталиях к епископам Руанскому Виктрикию и Тулузскому Екссуперию от 405 года папа Иннокентий I возобновил вышеприведенное запрещение, угрожая за нарушение его лишением сана. Святители Лев I (443) и Григорий I (590-604) продолжали проводить взгляды своих предшественников. Соборы Аравсионский (441), Арелатский 442 или 452), Турский (461), Толедский (653 и 659) установили каноны, утверждающие несовместимость брачной жизни со святостью духовного сана. Наконец, обет целомудрия стал формально обязательным для священников, диаконов и даже иподиаконов почти для всех Церквей Запада. Лишь Миланская Церковь в Ломбардии, опираясь на авторитет святителя Амвросия, до конца XI века держалась тех же правил что установились в Восточной Церкви. В других частях Римской Церкви старые обычаи брачной жизни держались не смотря на запреты. Много священников вступало в брак, иные открыто имели наложниц. В X-XI веках были женатые священники и даже епископы в Италии, Испании, Германии, Франции и Англии. Дунстан, архиепископ Кентерберийский (961—968), приказал женатым священникам разлучиться с женами и заместил монахами должности тех из них, которые отказались исполнить это приказание; но мера эта недолго имела влияние и вскоре другой Кентерберийский архиепископ, Ансельм, должен был снова предписать безбрачие священникам всей Англии на местном Соборе в Вестминстере в 1102 году. В 1018 году папа Венедикт VIII добился на Павийском Соборе постановления, по которому дети духовных, рожденные свободными женщинами, становились церковными рабами без права быть когда-либо отпущенными; в 1031 году Буржский Собор выработал в том же духе целый ряд канонов, отличающихся чрезвычайной строгостью. Того же взгляда на брак духовных лиц держался и Гильдебрандт, сумевший склонить на свою сторону и в этом отношении тех пап, которыми он так искусно руководил. После вышеуказанных мер, направленных против детей духовенства, последовали не менее строгие распоряжения относительно жен клириков. Лев IX (1048—1054) издал Constitutum de castitate clericorum (Положение о целомудрии клириков), по которому женщины, живущие с духовными лицами, признавались рабынями. Таким образом, ко времени разрыва Римской Церкви в 1054 году с Православием, на Западе уже несколько сот лет делались попытки абсолютизировать безбрачие духовенства.
Римо-католицизм
Утверждение полного безбрачия духовенства на законодательном уровне в Римской Церкви связано с деятельностью папы Григория VII (1073-1085), активного проводника Клюнийских реформ. В 1074 году он созвал в Риме Собор, на котором прежние постановления, касающиеся безбрачия духовенства, были подтверждены и дополнены запрещением входить в церковь священникам, виновным в «блудодеянии» (fornicatio), каковым термином одинаково обозначали как наложничество, так и брак. Григорий энергично взялся за приведение в исполнение этих правил и с целью побороть всякое противодействие созвал соборы в Эрфурте, Париже (1074) и Майнце (1075), которым поручил заставить священников немедленно разлучиться с их женами и наложницами. Эрфуртский и Майнцкий Соборы кончились замешательством, на Парижском Соборе все участвовавшие в нем формально отвергли папские распоряжения, признав их безрассудными, как требующие подвига, превышающего человеческие силы, наконец в иных местностях епископы прямо отказались объявить папские распоряжения пастве и подчиненному им духовенству. Но Григорий разослал повсюду легатов, снабженных обширными полномочиями, которые сумели возбудить народ против упорствующих священников. От многих епископов стали поступать жалобы на небывалые до тех пор обиды, наносимые народом духовенству, но папа остался непоколебим. С помощью монашеских орденов ему вскоре удалось побороть всякое сопротивление и заставить духовенство большинства Западно-Европейских государств подчиниться его решению. Этой победе папства немало способствовали в Германии феодальные князья и епископы, которые, находясь в постоянной борьбе с императорской властью, искали поддержки в папах.
Безбрачие духовенства, окончательно возведенное Григорием VII в церковный закон, долгое время не могло фактически установиться. После его смерти нередко еще встречаются на практике женатые священники, как об этом можно судить из распоряжения папы Урбана II (1089) и постановлений Соборов Реймсского (1119) и двух Латеранских (1123 и 1139). Кроме того, в различных местностях от времени до времени возобновлялось сопротивление духовенства в исполнении правил целибата, нередко вызывавшее даже вооруженные столкновения. Лишь в XII веке безбрачие клира утвердилось на Западе, а в более отдаленных от Рима государствах, как например в Венгрии и Польше, еще в XIII веке духовенство не подчинялось этому распоряжению римского престола. В Венгрии в 1267 кардинал Гвидон требовал, чтобы священники состояли в законном браке, хотя на будущее время вовсе запрещал им вступать в брак. В Польше заявленное кардиналом Петром в 1197 году на синоде гнезненского архиепископства папское распоряжение о безбрачии крайне возмутило участвовавшее в нем духовенство, которое чуть не убило представителя Рима. Князь Владислав Лясконский, побуждаемый буллами Иннокентия III, стал подвергать заключению и всячески угнетать непокорное духовенство в 1206 году. В последующей польской истории встречается немало примеров вступления в брак лиц духовных.
Хотя внешне главными мотивами полного безбрачия зачастую выставлялись нравственные и религиозные, сам папа Григорий VII сформулировал цель этой реформы в следующем положении: «Non liberari potest Ecclesia a servitute laicorum, nisi liberentur clerici ab uxoribus» («Церковь не может освободиться от подчинения мирянам, если клирики не освободятся от своих жен.»). Порвав узы духовенства с семьей, а через нее с государством, папство могло установить полную независимость от государства. При этом никто из римо-католических богословов не считает обязательного безбрачия духовенства ни Божественным установлением, ни догматом Церкви, и римо-католицизм неизменно позволял существование брачного духовенства среди униатов. Установление безбрачия духовенства на Западе, имевшее видимой целью поднятие всего духовенства до высоты идеала девственности, мало способствовало улучшению нравственности духовенства, которое, будучи лишено законных жен, во множестве скатилось к наложничеству или противоестественным связям. Известная распущенность нравах римо-католического духовенства XIV и XV веков, начиная с жизни пап тех лет, даже вызывала предложения открыто установить конкубинат для священников.
Ввиду этих нестроений, попытки сохранить унаследованные из прежней православной традиции порядки смыкаются с началом Реформации в среде римо-католицизма. Так, протесты против безбрачия римо-католического духовенства высказываются уже с начала XIV века; в конце его и в начале XV века чешские богословы во главе Матвеем Яновым, проникнутые Виклифовым учением, резко порицают обязательное безбрачие духовенства. В гуситском движении вопрос о целибате играл немаловажную роль, и, наконец, Пражскими компактами духовенству чешских утраквистов было предоставлено в виде исключения право вступать в брак; но Римская курия не признавала законной эту уступку, сделанную Базельским Собором. В Польше в XVI веке под влиянием из среды духовенства выступает немало противников безбрачия, между которыми первое место принадлежит Станиславу Оржеховскому, канонику Перемышловскому, который, вступив после посвящения в духовный сан в брак с Магдалиной Холмской в 1551 году, посвятил всю свою жизнь борьбе с безбрачием духовенства. В 1556 году Польский король Сигизмунд-Август от имени всего народа требовал от Павла IV отмены безбрачия духовенства. Король Фердинанд I также сарался устранить обязательное безбрачие и несколько потворствовал бракам духовенства через т.н. «Интерим» (Interim, 1548), встав на позицию временных «диспенсов» по особым нуждам в виде исключительной меры. Однако папа Пий IV с помощью иезуитов склонил императора не представлять этого дела на рассмотрение Тридентского Собора в 1563 году.
Постановлениями Тридентского Собора были определены те положения канонического права, которые до сих пор сохраняют свою силу в римо-католицизме. Безбрачие было поставлено выше брачного сожития каноном, грозящим анафемой тому, кто станет утверждать, что брачное состояние следует предпочитать безбрачию или же что последнее нисколько не лучше первого [1]. Положения относительно безбрачия духовенства римского обряда позволяют женатым лицам быть посвященным в священнослужительские степени лишь в том случае, если их жены произнесут торжественный обет целомудрия; иподьяконы, дьяконы, священники и епископы, которые вступят в брак после рукоположения, лишаются должности и сана, брак же их признается недействительным; напротив, браки, заключенные церковнослужителями, считаются действительными если жены не были вдовами или разведенными.
Попытки добиться отмены этих правил были энергично отклонены папами Григорием XVI и Пием IX. Отрицание обязательного безбрачия стало одной из причин отложения от римо-католицизма старокатоликов. На II Ватиканском Соборе (1962—65) делались попытки пересмотреть вопрос, но папа Павел VI пресек обсуждение, но допустил к исполнению некоторых священнических функций диаконов, в том числе женатых. В 1967 папа подтвердил незыблемость и «святость» целибата.
Протестантизм
Реформация с начала полностью отказалось от безбрачия духовенства. В «Письме к христианскому дворянству германской нации» («Schrift an den christlichen Adel deutscher Nation,» 1520) Лютер обстоятельно обосновал принцип необходимости вступления духовенства в брак, а в 1525 решился подтвердить его собственным примером, что уже до него исполнили некоторые евангелические священники. Аугсбургское исповедание (арт. 23) и Апология (арт. 11), точно так же как и реформатские символические сочинения [2], а также и англиканство, основывают право духовенства вступать в брак на естественных условиях природы человека, Священном Писании и древнехристианском обычае, учитывая также последствия принужденного безбрачия в римо-католицизме.
Монашество почти вымерло в протестантизме до XIX века, после чего несколько возрадилось в англиканстве и лютеранстве, вместе с чем вновь появились миряне и духовенство принимающие безбрачие.
Немонашеские Братства
В средние века безбрачие на Западе стало существенным условием не только духовного состояния, но и принадлежности к рыцарским орденам, а первоначально и к членам Ганзейского союза. Оно также соблюдалось запорожскими казаками.
Принудительное безбрачие
Безбрачие может быть формой наказания для одного или обоих супругов. В значении карательной меры безбрачие известно римскому праву, по которому в тех случаях, когда брак расторгался за прелюбодеяние, виновному запрещалось вступать в брак с лицом, участвовавшим в прелюбодеянии. Восточно-римское законодательство допускало различие между мужем и женой: неверная жена по расторжении брака осуждалась на безбрачие, а неверный муж не подвергался этому наказанию.
Каноническое право Православной Церкви запрещает брак между участниками в прелюбодеянии лишь в том случае, если последнее учинено было по предварительному соглашению виновных с той именно целью, чтобы расторгнуть прежний брак одного из них и получить возможность соединиться между собой новым браком. По церковному праву Русской Православной Церкви при расторжении брака по причине прелюбодеяния виновный в нем супруг осуждается на безбрачие. У лютеран существовало временное принудительное безбрачие, соблюдаемое после смерти супруга.
В конце XIX века Россия и ряд западных государств в некоторых случаях предписывали карательное безбрачие. В России был также запрещен брак после 80 лет, а также 4-й брак.
Литература
Использованные материалы
[2] напр. Первое Гельветское исповедание, арт. 37; Второе Гельветское исповедание, арт. 29