Все что отдано твое
Все что отдано твое
« Ни одна любовь не умерла своей смертью… убивали… убивают… и будут убивать…»
Кто в беде покинул друга, сам узнает горечь бед.
Если действовать не будешь, ни к чему ума палата.
«Витязь в тигровой шкуре»
Что ты спрятал — то потеряно, что ты отдал — то твоё.
« Как вредим себе мы сами, враг вредить нам не решится».
Таково людское сердце,
Ненасытное, слепое, —
Вечно чем-нибудь томится,
Убегая от покоя.
1) Зло не стоит удивления, горю нечего дивиться,
Удивляться нужно счастью, ибо счастье — небылица.
2) Тот, кто в жизни неразумен и ведет себя, как лжец,
Кто сберечь не сможет тайны — погибает наконец.
3) Предначертанное Богом исполняется всегда.
4) Не гордитесь, люди, силой! Бросьте глупую забаву!
Людям сила бесполезна, если Богу не по нраву.
Ведь довольно малой искры, чтоб большую сжечь дубраву.
И с дубьем, коль Бог захочет, и с мечом добудешь славу.
5) Из норы сердечным словом можно в…
… показать весь текст …
Суть любви всегда прекрасна, непостижна и верна,
Ни с каким любодеяньем не равняется она:
Блуд — одно, любовь — другое, разделяет их стена.
Человеку не пристало путать эти имена.
Чем наполнена посуда, то и выльется оттуда.
Для того и знанье людям,
Чтобы душу укреплять.
Тот, кто в жизни неразумен и ведет себя, как лжец,
Кто сберечь не может тайны — погибает наконец.
Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны.
Только тот оценит радость,
Кто печаль переживёт.
Сердце, разум и сознанье цепью связаны одной.
Если сердце исчезает — остальных берёт с собой.
Цитаты Шота Руставели
О любви пою верховной — неземной и безгреховной. Стих об этом полнословный трудно спеть, бегут слова. Та Любовь от доли темной душу мчит в простор небесный.Свет сверкает в ней безвестный, здесь лишь видимый едва.
Когда назначена судьба, ее никто не обойдет, И не помогут ни борьба, ни боль терпения, ни стон.
Изучая книги мудрых, я набрел на указанье: «Тот, кто подлинно отважен, презирает злодеянье. Он врага не убивает, обуздав его дерзанье». Если хочешь быть отважным, помни это назиданье!
Кто в беде покинул друга, сам узнает горечь бед.
Все, что отдано — твое. Всё, что нет — потеряно.
Я вижу город, бешеный, бездушный, но манящий, — Зовущий меня воздухом, которым дышишь ты.
Ни одна любовь не умерла своей смертью… убивали… убивают… и будут убивать…
Для чего безумцу роза, если с нею он в разлуке?
Из норы сердечным словом можно вызвать и змею!
Если лекарь заболеет, он завет к себе другого. Тот причину всякой боли объяснит ему толково, — Посторонний знает лучше, как лечить ему больного.
Как вредим себе мы сами, враг вредить нам не решится!
Лучше с женщиной не знаться тем, кому под силу это: Ты отдашь жене все сердце, нежной ласкою согрето, А она тебе изменит, позабыв слова обета. Доверять не нужно женам даже малого секрета!
Щедрость — слава государей и премудрости основа. Дивной щедростью владыка покоряет даже злого. Есть и пить любому нужно, в том не вижу я плохого. Что припрячешь-то погубишь, что раздашь — вернется снова.
Тот, кто в жизни неразумен и ведет себя, как лжец, Кто сберечь не сможет тайны — погибает наконец.
Сто низводит к единице, сто творит из единицы.
Я дивлюсь, зачем, бесправно то, что тайна, делать явно. Мысль людская своенравна. Для чего любовь — стыдить? Всякий срок здесь — слишком рано. День придет, не тронь тумана. О, любовь — сплошная рана. Рану — нужно ль бередить?
Предначертанное Богом исполняется всегда.
Не гордитесь, люди, силой! Бросьте глупую забаву! Людям сила бесполезна, если Богу не по нраву. Ведь довольно малой искры, чтоб большую сжечь дубраву. И с дубьем, коль Бог захочет, и с мечом добудешь славу.
Люди радуются встрече — те, кто ждёт её прилежно.
Новое в блогах
Всё, что отдаём — возвращается
Всё, что мы отдаём, возвращается вновь –
возвращается вера, надежда, любовь,
возвращается больше, чем вдвое и втрое,
чтоб понять мы смогли, что даянье такое!
Отдаю не за тем, чтоб назад получить,
отдаю не за тем, чтоб потом укорить,
отдаю просто так – от души и для счастья,
потому что тебя быть хочу малой частью!
Выше счастья не знаю, чем себя отдавать,
без надежд на ответ – в этом вся благодать.
Нет, ни торг, ни базар, и ни тонкость расчёта,
ни надежда, внимание что привлечёте.
Отдавать потому, что желание есть,
отдавать потому, что даяние – честь,
отдавать для того, чтоб быть нужной другому,
отдавать целиком и никак по-иному!
Всё, что мы отдаём, возвращается вновь –
возвращается вера, надежда, любовь,
возвращается помощь, поддержка, участье,
возвращается радостью, мудростью, счастьем.
⚜ ⚜ ⚜ ⚜ ⚜ ⚜ ⚜
Пусть иногда твоя душа болит.
Но есть Господь, Который лечит раны.
Он слышит шёпот искренних молитв,
Ему известны слёзы, мысли, планы.
Ему известны все твои дела!
Он видит сердце, словно на ладони.
Из уст твоих течёт ли ввысь хвала
Тому, Кто жизнью этот мир наполнил?
Пусть иногда летит всё кувырком,
И камнем тяжким грусть на плечи ляжет,
Но есть Господь, Который Всё во всём.
Он ждёт, что ты Ему о бедах скажешь.
Он ждёт, когда нуждаться будешь ты
В Его любви, Его прикосновении.
Ему известны все твои мечты!
Он видит все тревоги и волненья.
«Твое только то, что ты отдал другим» (Иоанн Златоуст)
В толпе ты наблюдаешь толпу,
В горах ты наблюдаешь горы.
С открытыми глазами ты
Наблюдаешь существование мира.
С закрытыми глазами ты
Наблюдаешь самого себя.
Ты только одно – наблюдение.
А для чего мы наблюдаем за всем происходящим в этом мире? Нет, это далеко не простое любопытство, это всегда и во всем выбор личных приоритетов – на каких принципах строить свою жизнь. Наш ум через глаза, уши (через все пять внешних чувств) выбирает для себя те основы жизни, которые способны принести всевозможные виды личной удовлетворенности, те, которые способны хоть в малой степени удовлетворить похоть, гордыню и корыстолюбие – три базовых приоритета для полноценной жизни человеческого тела. Ему, нашему телу, кроме этого более ничего и не надо (ну и питание, естественно, в первую очередь). На этом все его запросы к жизни практически исчерпаны.
Эти привычные шаблоны копятся не только в течение этой жизни, они накапливались в течение многих жизней и стали мощными, как огромные облака, горы, океаны. И своей мощью пытаются управлять людскими жизнями и зачастую им это удается. Однако какая бы деятельность ни происходила на поверхности ума, она не способна затронуть исходную реальность души и разума – носителей истины. Реалии жизни ума – для себя, любимого, все ублажения, только для него. Все то, что касается истины духовной направленности, связано со служением, то есть отдачей.
Великий Лао Цзы так отзывался о служении (IV век до н.э.):
Небо и земля бессмертны.
Почему небо и земля вечны?
Потому что они существуют не только для себя.
Вот почему небо и земля вечны.
Так и мудрец ставит себя позади всех,
Поэтому оказывается впереди.
Он созерцает жизнь,
Поэтому она продолжается.
Служите интересам других
И все ваши нужды восполнятся.
Только бескорыстными действиями
Нам желательно понять одну скрытую от нас закономерность – в каждого человека специально внедрена система борьбы противоположностей наших чувств, идущих из ума и души. И главное – осознать, с какой целью это вложено в нас. Это своеобразная система тренинга всех качеств добропорядочности человека со своими же отрицательными свойствами.
В ином бы случае, в отсутствии этой борьбы противоположностей, во-первых, вся положительность согласно адаптационным процессам постоянно теряла свой потенциал, ну и главное – все мы в этом случае были бы некими биороботами.
И в этой связи нам представляется, что Замысел Творца относительно человечества состоит в том, чтобы каждый индивидуум вначале разобрался в этих взаимоисключающих механизмах осознания себя как духовной личности и, приняв соответствующее решение, включился в борьбу с самим собой. Но вся неординарность этого процесса в том, что человек может отказаться от идеи Бога – Он допускает и такую возможность, при этом не наказывая его. В этом случае (отказа от борьбы за чистоту и благость своей жизни) мы непременно будем наказаны самими собой – вначале на психическом уровне, а затем обязательно и на физическом, через болезни и несчастные случаи. И тогда понимаешь, что и на самом-то деле «ничто на Земле не проходит бесследно» как для каждого человека, так и для всей цивилизации.
И вот здесь нам необходимо возвратиться к Лао Цзы и процитировать всего две его строчки из 7-го джана:
Служите интересам других,
И все ваши нужды восполнятся.
Это не просто совет. Это один из основных Божьих законов, но принять его мы способны, только одолев своих внутренних конкурентов за право управлять нашими жизнями. Забота об интересах других и служение им приведет к сравнению ваших поступков с непрекращающимся ритмом Божественного начала. Эго, наоборот, желает противоположного, оно говорит нам, что надо думать о себе в первую очередь и получать то, что принадлежит нам, пока кто-либо не обошел нас. Самой большой проблемой в следовании эго является то, что вы практически всегда попадаете в ловушку своих желаний и стремлений, которым, во-первых, нет конца, да и достичь их невозможно.
Как только вы добиваетесь в мыслях и поступках заботы об интересах других, вы активизируете самую главную энергию жизни – любовь, которая есть синоним отдаче. Старайтесь как можно чаще в любых ситуациях интересы других ставить не ниже собственных. Остановите гонку и станьте помощником Бога, ведь служение – это Его первое и главное качество. Как говорил Шри Чинмой:
LiveInternetLiveInternet
—Метки
—Музыка
—Приложения
—5 друзей
—Подписка по e-mail
—Поиск по дневнику
Новые цветы
—Рубрики
—Кнопки рейтинга «Яндекс.блоги»
—Друзья
—Постоянные читатели
—Статистика
«Все, что отдал, – твое» Сергей Довлатов
Умер 24 августа 1990 года в Нью-Йорке от сердечной недостаточности, похоронен на кладбище «Маунт Хеброн».
О творчестве, его месте в истории русской литературы XX века
«Дни Довлатова» – Международный литературный фестиваль неслучайно стартует в в Таллине. Сам писатель не раз говорил, что в его жизни было три города: Ленинград, Таллин и Нью-Йорк. В 1972 году для получения таллинской прописки Довлатов около двух месяцев работал кочегаром в котельной, одновременно являясь внештатным корреспондентом газеты «Советская Эстония». И как отметил Довлатов, от хорошей жизни писателями не становятся. Как раз из этой «хорошей и веселой жизни» и родилась книга «Компромисс», где Довлатов собрал истории из своей журналистской практики. Эта книга, по мнению писателя Валерия Попова, написана кровью. Он так и назвал свою статью о Довлатове «Кровь – единственные чернила».
«Довлатов – второй русский нерусский писатель после Набокова. Довлатов – тот дичок, что привился к американскому стволу. Он многое отбросил от русской литературы, многое не взял с собой. Все то, что грузит, как сейчас любят выражаться, – совесть, проблемы, государство, ответственность за поступки людей, он отбросил. Мораль он оставил в «совдепии». И вот эта легкость, с которой он перелетел океан, делает его сейчас колоссально популярным. Он отцепил тот грохочущий прицеп, называемый традиционной русской литературой. Вышел аморальным, легким, блистательным, безответственным. Этим он всех купил. Как ящерица, сбросил хвост. Он отрубил этот тяжелый хвост, который не дал бы ему так легко пересечь океан. Для этого и нужна была Америка.
И все же я считаю (Валерий Попов), что Довлатов победил! От 90-х годов в литературе остался он один. Молодые читают Довлатова, ну еще про волшебника Гарри Поттера. От 2000-х останется опять же Довлатов – и в метро, и в парте, везде. Он победил. Мы свои книги, видимо, перегрузили».
Через пять дней после смерти Довлатова в России была сдана в набор его книга Заповедник, ставшая первым значительным произведения писателя, изданным на родине.
В основе всех произведений Довлатова – факты и события из биографии писателя. Зона –записки лагерного надзирателя, которым Довлатов служил в армии. Компромисс – история эстонского периода жизни Довлатова, его впечатления от работы журналистом. Заповедник– претворенный в горькое и ироничное повествование опыт работы экскурсоводом в Пушкинских Горах. Наши – семейный эпос Довлатовых. Чемодан – книга о вывезенном за границу житейском скарбе, воспоминания о ленинградской юности. Ремесло – заметки «литературного неудачника». Однако книги Довлатова не документальны, созданный в них жанр писатель называл «псевдодокументалистикой».
У Бога добавки не просят.
После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов.
Рожденный ползать летать… не хочет.
Желание командовать в посторонней для себя области есть тирания.
Трудно выбрать между дураком и подлецом, особенно если подлец — ещё и дурак.
Скудость мысли порождает легионы единомышленников.
Противоположность любви – не отвращение и даже не равнодушие, а ложь.
Национальность писателя определяет язык. Язык, на котором он пишет.
Поэзия есть форма человеческого страдания. Бог дает человеку не поэтический талант, а талант плохой жизни.
Нахальство — это та же наглость плюс отсутствие стыда.
Если дать творческую свободу петуху, он все равно будет кукарекать.
Вежливость маскирует пороки.
Истина далеко не всегда принадлежит большинству. Но меньшинству она принадлежит еще реже.
Наглость — это способ действия, то есть напор без моральных и законных на то оснований.
http://www.dovlatov.org.ru/,
http://ru.wikipedia.org/, http://expert.ru/northwest/2011/34/serezno-i-osnovatelno/,
http://www.voanews.com/russian/news/America-Dovlatov-2011-08-24-128340218.html/,
http://www.biografguru.ru/about/dovlatov/?q=2012
С Василием Аксеновым (аэропорт Кеннеди, NY. 10 сентября 1980 
Сергей Довлатов с попугаем в клетке
Довлатов в Нью-Йорке 1987 год.
Процитировано 4 раз
Понравилось: 3 пользователям
Сильный, красивый человек.
очень рано ушёл, безмерно жаль
У него чудесный юмор. Вот, например: «Три вещи может сделать женщина для русского писателя. Она может кормить его. Она может искренне поверить в его гениальность. И наконец, женщина может оставить его в покое. Кстати, третье не исключает вторго и первого.» («Чемодан»).
Спасибо Вам за память о нём. Пост чудесный, возьму с собой.
СПАСИБО. САША! 
Ой, не будем судить, Саша, НЕ БУДЕМ.
просто я очень люблю Довлатова!
1 марта
Дорогой Андрюша! Я отправил тебе в общей сложности 3 письма (это — четвертое): первое — более или менее лирическое + денежный документ, второе и третье — деловые приложения. Я попытаюсь сейчас обозреть по памяти все три, потом сделаю копии, и вместе с опять-таки денежным документом отправлю заказным с уведомлением — дважды или даже трижды
по твоему адресу. Вот так. (Далее СД. пересказывает содержание предыдущих писем. — А.А.)
Ты спрашивал, не собираемся ли мы с Леной приехать, а я тебе отвечал, что это случится года через полтора: дело в том, что мы купили дом в горах на довольно фантастических условиях и в расчете на грядущие, но все-таки еще не полученные гонорары, которые к тому же не покрывают всей стоимости дома. Короче, в него, как в трясину, уходит каждый трудовой цент, а на поездку вдвоем + штаны для Грубина нужно все же тысяч пять, да еще потери от выхода из рабочего графика, а одного меня Лена не пустит в здравом опасении запоя, я же ее тоже одну не хочу пускать, потому что она к пятидесяти годам стала очень бойкая и одержима мыслью наказать меня за все мои грехи. Поверь, я знаю, что говорю. И прости за многословие.
Через год, максимум — полтора, я расплачусь за дом, опубликуюсь на родине с твоей помощью и тогда приеду с пошлым шиком.
Перехожу к литературе. Я тебе уже писал в пропавшем письме, что меня очень тронуло твое внимание к моей, так сказать, литературе, и более того, я именно от тебя этого почему-то ожидал, именно от тебя. Я даже, вероятно, что-то выражал по этому поводу, во всяком случае, когда ты сообщил, что продвигаешь «филиал», то Лена сказала: «Ну вот, получается все, как ты и рассчитывал». Короче, тронут, спасибо, от души благодарю. Из того, что ты мог прочесть, «филиал», как я понимаю — наиболее «проходимая» штука, и правки серьезной там быть не должно, а если таковая потребуется, то мой «розановский пунктир» облегчает задачу — можно выкидывать целые абзацы, потому что весь текст — как связка сарделек. Во всяком случае, очень прошу тебя самого, если возможно, этим заняться. Печататься дома я, конечно же, хочу, амбиций чрезмерных у меня нет, просто я, откровенно говоря, не хотел бы проявлять инициативы в сторону «Невы», я считаю, что ими допущена неблаговидность по отношению ко мне, и никто никогда не попытался это дело ликвидировать1.
Кстати, если потребуется, то в подтверждение моей относительной лояльности можешь сообщить, кому следует, что попутчика Довлатова печатает в 4-м, вроде бы, номере таллинская «Радуга», кроме того, «Иностранная
литература» прислала мне и дюжине других «бывших» что-то вроде анкеты, которая будет напечатана в первых номерах этого года, и наконец, сюда приезжал Анджапаридзе из «Худлита», прочел мою книжку «Чемодан» и собирается в апреле, оказавшись здесь снова, говорить со мной о книге2. В общем, что-то происходит.
В «Искусство Ленинграда», конечно, что-то дай3, огромное спасибо за экспансию, но, если можно, придержи рассказ «Представление» из одноименного сборника, это мой главный шедевр, и я хотел приберечь его для какого-нибудь центрального органа. Если ты считаешь, что это — излишний снобизм, то действуй, как сочтешь нужным4.
Ты спрашиваешь, какой из моих рассказов вошел в антологию, но я уже забыл, про какую антологию я тебе писал, если речь идет о сборнике лучших коротких рассказов, то там, вместе с Кавабатой, Беллем, Мрожеком, с которым я, кстати, познакомился в Вене, вместе с Маркесом, Борхесом и той же Кальвиной (Итало Кальвине. — АА.) твой старый кореш Довлатов на пару с Бабелем представляет одну шестую часть суши. Но вообще-то антологии здесь издают все, кому не лень, и все эти американские «первые пятерки», «первые десятки» — чепуха. В моих достижениях главное — это десять рассказов в журнале «Ньюйоркер», восемь опубликовано5, и два куплено впрок, ну и еще то, что книжки мои выходили по-английски, и у нас, и в Лондоне, в очень приличных издательствах, а от уровня издательства зависит уровень прессы, и так далее. В конце марта у меня выйдет по-английски одна книга, которая будет продаваться по разряду «нон-фикшен»6, документальная, и есть мнение, что при надлежащей рекламе я могу что-то ощутимое заработать. Будем надеяться.
В общем, все, казалось бы, пришло к какому-то внутреннему равновесию, не голодаем, печатаемся, сын растет, мать жива, жена не опротивела, дочка в рожу не плюет, тем не менее, я — больной мрачный старик, мнительный, с комплексами, всех ненавижу (кроме тебя и Ани), а если годами не пью, то помню о Ней, проклятой, с утра до ночи, и если в глубине души о чем-то мечтаю, то именно о том, чтобы выпить, закурить и позвонить по телефону Янине Словашевской. (Славошевской?)7.
Да, тут есть двое очень способных рижан, Петр Вайль и Саша Генис (может, слышал о них?), они журналисты и критики, довольно-таки замечательные, и у них есть прорва всяких книжек и материалов, и в том числе — отличная статья о Валерии Попове, и вот они хотели бы прислать ее на твое усмотрение8. Так что не удивляйся.
Андрюша, прости, что в ответ на твое остроумное и веселое письмецо я шлю тебе эту смесь похвальбы и деловитости, но так уж получилось. Большой привет Ане и Маше, и всем общим знакомым. На днях пошлю тебе бандероль с чаем, кофием и какой-нибудь мелкой фигней. Давно пора.
Денежную бумагу прилагаю. Еще раз спасибо за внимание и хлопоты.
Ане Лена напишет сама. Урбана жалко9. За тебя, в связи с трудоустройством, очень рад. Будете делать журнал с Николаевым10 — так ведь фамилия вашего нового босса? Интересно получается: Нина Андреева, Сергей Андреев, Никольский, Николаев11 — это как в Индии, где каждый второй — Сингх. Что-то я уже заговариваюсь, время — половина второго ночи. Будь здоров, дорогой.
Жму руку.
Довлатов о себе 
Я родился в не совсем дружной семье. Не очень хорошо учился в школе. Потом был отчислен из университета. Прослужил 3 года в лагерной охране.
Часто писал рассказы, которые в последствии не мог опубликовать.
В родном для меня Ленинграде построили дамбу. В столь любимом мной Таллине происходит непойми что.
Жизнь очень коротка. Человек очень одинок. Я надеюсь, это все достаточно грустно, дабы я мог продолжать просто заниматься литературой.
Вообще я заметил, что человеческое обаяние истребить довольно трудно. Куда труднее, чем разум, принципы или убеждения