нам нужно лишь пнуть дверь
10 цитат из «Маленького принца» (Антуан де Сент-Экзюпери). С комментариями.
1. Но что eсли это какая-нибудь дурная трава, надо вырвать ее с корнем, как только ее узнаешь.
В аллегорическом повествовании Антуана де Сент-Экзюпери планета – это душа, внутренний мир человека, а дурная трава – его плохие мысли, поступки и привычки. От семян «дурной травы» следует избавляться немедленно, пока она не пустила корни, не стала чертой характера и не разрушила личность. Ведь если планета очень маленькая, а баобабов очень много, они разорвут ее на клочки.
2. Должна же я стерпеть двух-трех гусениц, если хочу познакомиться с бабочками.
Некоторые люди неприятны нам, «скользкие» и изворотливые, как гусеницы. Но это не значит, что внутри у них нет ничего прекрасного. Возможно, они лишь ищут свой путь, и когда-нибудь превратятся в прекрасных бабочек. Надо быть терпимее к недостаткам окружающих и уметь видеть прекрасное даже в нелицеприятном.
3. Как позвать, чтобы он услышал, как догнать его душу, ускользающую от меня. Ведь она такая таинственная и неизведанная, эта страна слез.
Сочувствовать чужой боли, искренне и деликатно, – трудно. Почти так же, как просить прощения, когда обидел. Все слова кажутся ненужными и неправильными. «Страна слез» действительно непостижима. Но главное – не разучиться сопереживать, не очерстветь, откручивая очередной неподатливый болт.
4. Ведь все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит.
Дети удивительны. Пока их не научат думать «правильно», в их головках рождаются прекрасные идеи. Их фантазия безгранична и чиста. Жаль, взрослые не помнят, невинна и прекрасна «планета» ребенка. Антуан де Сент-Экзюпери на протяжении всей книги напоминает, как важно сохранить ребенка внутри себя и не зарывать в землю свои детские мечты и таланты.
5. Слова только мешают понимать друг друга.
Люди произносят миллиарды слов. Большая часть – ненужные и пустые. А о скольких словах приходится жалеть? Но так устроен мир – без слов, наверное, не было бы общества. Нужно лишь не забывать, какой силой они обладают – одной фразой человека можно сделать счастливым или несчастным, заставить плакать или смеяться. Будьте осторожнее. И берегите людей, с которыми вам комфортно молчать, – это бесценно.
6. Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей все свои дни.
«Земля – планета непростая! Люди занимают на Земле не так уж много места». Нас 7 миллиардов. Даже больше. Но у каждого из нас есть всего пару по-настоящему близких людей. Как ни цинично, мы любим не людей, а время, проведенное с ними. Общие переживания и приключения – вот что делает твою розу уникальной, непохожей на тысячи других роз.
7. Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.
Одиночкам проще. Сам за себя, зато и не обманется, не будет больно. Довериться сложно. Вернее очень-очень страшно. Если бы все-таки были магазины, где торгуют друзьями, многие бы стали постоянными покупателями. Но, к счастью, их нет. И приходится «приручаться». Чертовски страшно. Ведь все мы знаем, что редкая дружба обходится без слез.
8. Тогда суди сам себя, – сказал король. – Это самое трудное. Себя судить куда труднее, чем других. Если ты сумеешь правильно судить себя, значит, ты поистине мудр.
Если кто-то поистине мудр, так это де Сент-Экзюпери. Люди обожают «выносить приговоры» друг другу (особенно в Интернете – хлебом не корми, дай написать осуждающий комментарий). Это же так просто. Сказал человеку, в чем он не прав, и ничего больше делать не нужно. Другое дело – судить сам себя. Как минимум, придется прополоть баобабы…
9. Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
«Слушай свое сердце» – эту фразу часто можно услышать в песнях и фильмах. Пожалуй, она вторая по популярности после «Я тебя люблю». От этого мы не воспринимаем ее всерьез. Но это не отменяет ее глубины и мудрости. Нельзя верить лишь внешнему, нельзя быть рациональным всегда и всюду. Доверяйте своему сердцу – оно не подведет.
10. Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил.
Это слова, не требующие рассуждений. Ни на минуту, ни на секунду нельзя забывать о близких. Мы обязаны делать так, чтобы они никогда не попадали в страну слез. Мы обязаны укрывать их стеклянным колпаком своей заботы
Цитаты из Hearts of Iron lV
Имя твое неизвестно. Подвиг твой бессмертен.
Могила неизвестного солдата (Москва)
Унизительно сидеть сложа руки, когда другие пишут историю. И неважно, кто победит.
Для того, чтобы сделать народ великим, необходимо направить его в самую гущу битвы, даже если для этого придется дать ему пинка в зад. Именно это я и сделаю.
Каждый солдат, прежде чем идти в бой, должен понимать, как маленькая битва, в которой он участвует, соотносится с общей картиной.
Бернард Л. Монтгомери
Если мы проиграем войну в воздухе, мы проиграем войну вообще и проиграем ее быстро.
Бернард Л. Монтгомери
С точки зрения философии и доктрины я не верю в вечный мир.
Французы солгали полякам, пообещав, что пойдут в атаку.
Зачем умирать за Данциг?
Французский антивоенный лозунг, 1939 год
Мы разгромлены. Мы побеждены, мы проиграли бой.
Поль Рейно, 15 мая 1940 года
Пока существуют суверенные государства, обладающие мощными армиями, война неизбежна.
Важно не как голосуют, а как считают.
История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало.
Папа Римский? А сколько у него дивизий?
Приказ по Советской Армии номер 227
Союз, который не ставит себе целью войну, бессмыслен и бесполезен.
И если сегодня я стою здесь как революционер, то как революционер, восставший против революции.
Люди скорее поверят большой лжи, нежели маленькой; а если повторять её достаточно часто, рано или поздно люди поверят в неё.
Германия либо станет мировой державой, либо перестанет существовать.
Основные битвы на полях будущих сражений будут вестись танковыми войсками
Новые немецкие «Пантеры» и «Тигры» следует использовать до первой поломки и не пытаться чинить. У них негодные двигатели, трансмиссия и подвеска.
Ни один шельмец никогда не одерживал победу в войне, погибая за свое отечество. Он одерживал победу, заставляя другого беднягу погибнуть за свое отечество.
Хороший план сегодня лучше безупречного плана завтра.
Ведите меня, идите за мной или убирайтесь с моего пути.
Ни одна оборона никогда не приносила успеха, нужно только атаковать, атаковать и еще раз атаковать.
Когда я в первый раз увидел реактивный самолет, я его сбил.
Тео, это Генрих. Сбил два бомбардировщика. Не осталось боеприпасов, топливо на исходе. Иду на таран. Прощай, увидимся в Валгалле.
Генрих Эрлер, люфтваффе
Суть лидерства в том, чтобы выбирать хороших людей и помогать им делать то, что они умеют лучше всего.
Может ли предложенная операция иметь успех? Относится ли это к области выполнимого, с учетом ресурсов и обеспечения?
Дуайт Д. Эйзенхауэр
Не то главное, сколько веса в боевом псе, а сколько в нем боевитости.
Дуайт Д. Эйзенхауэр
Само собой разумеется, что когда на карту поставлено выживание, возникает борьба между народами и разгораются никому не нужные войны.
Я лучше буду молотом, чем наковальней.
Пот экономит кровь, кровь сохраняет жизни, а мозги сохраняют и то и другое.
Бедный Невилл Чемберлен считал, что может доверять Гитлеру. Он ошибался. Но я не думаю, что ошибаюсь насчет Сталина.
Уинстон Черчилль (после Ялты)
Я уверен, что мы обеспечили прочный мир.
Невилл Чемберлен, 1938 год, после Мюнхенского соглашения
Ни один вражеский бомбардировщик не долетит до Рура. Если хоть один долетит, тогда я больше не Геринг. Можете называть меня Майером.
Герман Майер (Геринг)
Адольф Гитлер про Советский Союз
Я могу без проблем вести войну с США и Великобританией от полугода до года. Сверх этого у меня нет надежды на успех.
Подходя к минному полю, наша пехота проводит атаку так, как будто этого поля нет.
Георгий Жуков
Мы недооценили русского колосса. лишившись дюжины дивизий, русские просто выставляют еще дюжину.
Немецкому командующему: ЧЕРТА С ДВА! Американский командующий.
Энтони К. Маколифф в ответ на требование немцев о капитуляции
Сегодня это мы. Завтра это будете вы.
Хайле Селассие I, 1936 год
Мицуо Футида, 7 декабря 1941 года
Где, повторяю, где оперативное соединение тридцать четыре? Весь мир недоумевает.
Адмирал Нимиц, ГК ВС США, сражение в заливе Лейте
Военная ситуация обернулась не вполне к пользе Японии.
Император Хирохито, 1945 год
Нам надо было проявить больше благоразумия после первой войны.
Герд фон Рундштедт
Просторы России нас поглощают.
Герд фон Рундштедт
Я спрашиваю вас: хотите ли вы тотальную войну? Если потребуется, хотите ли вы более тотальную и радикальную войну, чем вы вообще можете сегодня представить?
Вычеркивайте авианосец! Диксон в штаб: вычеркивайте один авианосец!
Роберт E. Диксон, сражение в Коралловом море
Разве не ужас? Вот мы, два офицера германского генштаба, обсуждаем, как лучше прикончить нашего главнокомандующего.
Хеннинг фон Тресков
Нацисты вступили в этой войну с довольно детской иллюзией, что они смогут разбомбить всех, и никто не станет бомбить их в ответ.
Артур «Бомбардировщик» Харрис
Если бы Гитлер вторгся в ад, я бы по крайней мере замолвил за дьявола словечко в Палате общин.
Уинстон Черчилль, 21 июня 1941 года
Так что, мерзавец мертв? Жаль, мы не взяли его живым!
Иосиф Сталин (после известия о самоубийстве Гитлера)
Мне нужно всего пару тысяч погибших, чтобы я мог заседать на мирной конференции как человек, который сражался.
Что-то есть в этой войне фальшивое.
Уильям Бора, сенатор США, 1939 год
Мы слишком быстро вкусили плоды победы.
Все вы закончите тем, что станете чистить немцам ботинки!
Топите, жгите и уничтожайте, не пропускайте никого.
Эндрю Каннингем, битва за Тунис
Мне кажется, с мостами мы не рассчитали.
Фредерик Браунинг (перед операцией «Маркет Гарден»)
Спасибо Господу за французскую армию.
Уинстон Черчилль, 1933 год
Франклин Д. Рузвельт
Франклин Д. Рузвельт
Человек всегда должен быть настороже, если хочет жить. Иначе какой-нибудь немецкий сукин сын подкрадется сзади и забьет его насмерть носком с дерьмом.
Укрепления, артиллерия, иностранная помощь будут бесполезны, если рядовой солдат не будет знать, что это ОН защищает свою страну.
Карл Густав Эмиль Маннергейм
Через грязь и кровь к зеленым лугам вдали.
Девиз Королевских бронетанковых войск Канады
Британскому штабу ВМС крайне интересно узнать, смогли ли итальянцы вернуться на уровень предыдущей войны или совсем отошли от дел.
Уинстон Черчилль (после объявления войны Италией)
И мы будем бороться с ними донышками разбитых пивных бутылок, потому что это всё, что у нас есть!
Уинстон Черчилль (сразу после речи «Мы будем сражаться на пляжах»)
Дайте мне пятьдесят DC-3, и японцы могут забирать Бирманскую дорогу.
Политика — это война без кровопролития, в то время как война — это политика с кровопролитием.
Сохрани людей, потеряв землю — землю еще можно захватить. Сохрани землю, потеряв людей — останешься и без людей, и без земли.
Я охотнее умру в великой Румынии, чем в раю маленькой Румынии.
Люди не важны — важно то, что они представляют.
Дубликаты не найдены
Лига Геймеров
29.5K постов 75.7K подписчика
Правила сообщества
Ничто не истинно, все дозволено, кроме политоты, за нее пермач, идите на ютуб
Оскорблять участников сообщества;
Нельзя оценивать Toki Tori ниже чем на 10 баллов из 10;
Ни один вражеский бомбардировщик не долетит до Рура. Если хоть один долетит, тогда я больше не Геринг. Можете называть меня Майером.
Вот это прям хорошо вышло.
Перевод косячный местами
Унизительно сидеть сложа руки, когда другие пишут историю. И неважно, кто победит.
Речь о Версале, так что » И неважно(мало значит), кто победил.»
Важно не как голосуют, а как считают.
Голосующие ничего не решают, решают считающие.
Я охотнее умру в великой Румынии, чем в раю маленькой Румынии
Утону в болоте(Swamp).
Мао просто перефразировал Кутузова
Вот как всего несколько цитат, да ещё и неточности при переводе, но тем не менее могут погрузить в нужную атмосферу и передать множество мнений.
Парадоксы конечно всегда старались.
Загрузочные экраны в игре редкие и быстрые. Захотелось побольше цитат, стал искать — а нет их! Пришлось самому их на белый свет вытаскивать.
Есть список в стиме
На английском — поэтому не нашел. Там в комментариях так же с Майером пошутили. Мысли сошлись.
Да, фразы интересные, здорово погружают в атмосферу. Другой мир был, другие люди. Рад единомышленнику!
В контексте:
«Существуют два вида мин: противопехотные и противотанковые. Когда мы подходим к минному полю, наша пехота атакует, как будто его там нет. Потери от противопехотных мин мы считаем примерно равными тем, которые причинили бы нам пулеметы и артиллерия, если бы немцы решили защищать этот участок большими силами войск, а не минными полями. Атакующая пехота не подрывает противотанковые мины, поэтому после прорыва через минное поле она создает плацдарм, после чего подходят саперы и прокладывают пути для техники».
Давай ещё из Modern Warfare
Когда там кстати ДЛЦ с переработкой флота выходит?
Да разве всё упомнишь
Игрушка
Я не видела его 20 лет. Конечно не узнала. Обнимаю. И спрашиваю:
— Как там поживает моя собака?
Реклама
Регулярно вижу в ленте рекламу. Очень хочется её комментировать. Будет ли такая возможность когда либо? Я уверен что не один хочу этого.
Собеседование
Начальник цеха сегодня после совещания рассказывает:
Прививки
Не happy end
xxx: Что говорит «Найти телефон?» Я так свой нашел.
Было замечательно, телефон потерял и видел по ноутбуку, как он движется по карте.
Оказалось, что жена взяла вместе со своим по запарке и поехала к любовнику.
Вот так я нашел свой телефон.
yyy: История со счастливым концом.
Традиции
Растут трудовые династии!
Неожиданно
Если это было на самом деле, то даме все равно грозит уголовка, так как она брала деньги за бесплатную процедуру.
Что происходит в американских школах после запрета рюкзаков
Запрет ввели после стрельбы в школах
Быдло напало на девочек
Вчера 03.10.2021 примерно в 16:50 этот биомусор напал на 2-х абсолютно невинных девочек, которые возвращались домой с прогулки. Девочка в розовой курточке, это дочка моей знакомой. Девочкам по 11 лет.
На видео слышно, как он им угрожает, пытается подпалить зажигалкой и наносит несколько ударов по голове обеим девочкам, после чего скрывается.
У обоих девочек остались следы от ударов, для детей его удары оказались достаточно сильные.
Как выяснилось позже, данный индивид вышел на улицу разбираться с обидчицами его собственной дочери, но так как он не знал как они выглядят, то напал на первых попавшихся ни в чём не повинных детей.
Ещё более мерзко то, что его дочь является их одноклассницей и девочки всегда с ним здоровались, но это ни как не остановило его.
В данный момент написано заявление у инспектора по делам несовершеннолетних, планируется так же написать заявление в МВД по факту нападения на детей.
П.С. Этот человек ранее уже был судим за убийство, у него четверо детей, живёт он в соседнем подъезде и о камере в домофоне прекрасно знает.
Тайваньские пожарные со своими австралийскими коллегами
Pro свадьбу
Прочитал пост про свадьбу и комменты, про конкурсы, про тамадов, про чудных гостей.
Я вот на свадьбах редко бывал, ну так особо не приглашали почему-то, может город маленький, может кто оклеветал. На одной правда был, запомнилось.
Приехал я сразу в кафе, чего я в том Загсе не видел, ну расселись все, подарки, тосты, поздравления и вот такой тамундак и вёл, а давайте за молодых, за гостей, за гусей, за Варлей, музей и прочее прочее, все филонили кто как мог, кто воду пил, кто сок, а я честно в силу неопытности пил за все подряд, даже если тоста ещё небыло.
В определённый момент наступил апогей апофеоза, мне стало скучно, все пустились в пляс, плясать я не умею и я пошёл на улицу, а там фонтан, нет в ВДВ я не служил, даже в ВМФ не служил, но мне захотелось в водичку. Я человек крайне воспитанный и культурный взял стул с веранды, стол, затащил это все в фонтан пока все плясали я сварганил себе закуски, выпивки и сидел интилегентно выпивал и закусывал. Меня искали, меня нашли. Вся свадьба во главе с новобрачными водили хороводы вокруг фонтана умоляя меня вернуться на берег, я был категорически против, все ржали, жена плакала, оператор снимал на видео. Потом мне стало жаль жену, я её любил и я вернулся в зал к людям. Там были конкурсы, я захотел в них быть и на каждый вопрос «кто?» я с готовностью говорил» Я». Конкурсы были разные я был и конём Князя Владимира и балериной и валютной проституткой, я читал стихи, в лицах, ролях, меня уже никто об этом не просил, тамада слился в тихом ахере от происходящего, все буквально валялись под столами, жена плакала, но во мне проснулся давно мертвый актёр и Остапа было не остановить. Я придумывал сам конкурсы, сам же в них один за всех и участвовал, я пел, танцевал, искрометно шутил, потом темнота, утро телефон разрывается. Звонил жених, потом невеста, потом их родители и какие-то совершенно чужие голоса и номера, у них мол второй день, природа, шашлыки, но никто никуда не хочет ехать без меня.
Я поехал конечно, со мной здоровались незнакомые люди, целовали незнакомые женщины, обнимали и хлопали по спине незнакомые мужчины, а незнакомые дети лезли мне на руки, все смеялись, улыбались и говорили «ну ты блин даёшь конечно», день был долгий, все смеялись, жена плакала.
Касету я с той свадьбы так ни разу и не посмотрел, сколько не уговаривали, они её дома вместо «С легким паром» на НГ смотрят, всей семьёй. Я ухожу на кухню, пусть сами ржут.
P. S. В оправдание. Мне было 23 года, я был юн и неопытен.
Вокзал XXI
потом разнесу подборки по своим местам, временно все нашедшееся вместе
Топленым маслом фонарей
Залит грассирующий город.
Что мне до Франции твоей,
Я видела. Теперь нескоро.
Там не поют Пиаф и Брель –
Идут по улице со мною.
Она такая же ля бель,
Но умирают за другое.
С тобою площади дождей
И солнце в небе над Парижем.
Я не грассирую, мне ближе
Густая кровь молдавских вишен
И рык провинции своей.
Здесь в тот же сумеречный час,
Как люди, улицы уходят.
Труба играет в переходе
Под снег, танцующий о нас.
Не спят леса подъемных кранов –
Кричат в порту стальные птицы
Над черным морем-океаном.
А на Приморский снег ложится.
Сидели двое на карнизе,
По-голубиному воркуя.
Касалось солнце поцелуем
Кофейной чашечки сервиза,
Купалось в ложечке блестящей,
Все пустяками занимаясь.
А двое крыльями держались
И речь вели о настоящем.
Да если б только о любви…
Она и так вошла мгновенно.
Хотелось их благословить…
Они уже благословенны.
Ни звука зря не прозвенело,
Ни слова наземь не упало –
И я подслушать их хотела,
Но языка не понимала.
НИ РАЗУ НЕ ПОСМОТРЕННОМУ ФИЛЬМУ
*
однажды в порту
поднимаешься на первый попавшийся корабль
и растягиваешься на кровати покрепче затыкая уши
идите к дьяволу со своим засиженным мухами фильмом
целый океан слез о любви
вместо того чтобы сказать счастливого пути
о вас будет помнить не одно прилипшее к экрану поколение
*
то что я спорю с Богом
еще не значит что я соглашаюсь с дьяволом
*
моя беспомощность слишком велика
если она протянет руку здорово испортится солнечная погода
*
тысяча иерихонских криков
оцарапавших недвижные камни
следы когтей на стене плача
откуда они у овец
запивающих вином любви плоть своих пастухов
*
счастливая дудочка ветра
и она легко забудет твое дыхание
и она подпоет первому подхватившему налету
лишь камни помнят как собаки
одни надгробные камни верно хранят свои имена
Потому что предашь,
Потому что предам,
Потому что не вынести музыки нам
Из огня, не сжигая ладони, –
Эта музыка нас похоронит,
Сумасшедшая сводит с ума,
Над землею встает, багровея,
И пожаром объяты Помпеи,
И в костре полыхает сама
То ли музыка, то ли чума.
Когда тюрьма «De Profundis’» твоя
На Ты, на Вы, со строчной и с заглавной –
Смешные люди, тут идут на Я
И Readingum захлопывает ставни.
Застыла птичка, канарейка суть,
Бессмертных ижиц до смерти наелась.
Пролей ей, Боже, чистую на грудь…
Слеза чиста, но тут другое дело.
Всей азбуки складные кирпичи
Растят застенки башен Вавилона.
На дне колодца человек кричит,
Приговорен, распят и коронован.
Сколько там верст до лазурного неба,
Если ползти под безжалостным солнцем
По храмовым стенам змеиным побегом,
Вьюнком прижимаясь к камням вавилонским?
И мой паучок не имеет понятья,
Когда опускают спасительный тросик.
Вот же мы, Господи, волки и братья,
Братские шрамы под шкурою носим.
Плыл паутинкой Эдемского сада
Каждый твой волос, упавший недаром.
Боже, когда мы вернемся из ада,
Ты не поставь нас лицом с кочегаром.
Пепел стучится в открытые двери,
Нет ни души в переполненных храмах.
Господи, знаешь, как хочется верить
В эту толику не взвешенных граммов…
И говорят они в пустыне,
Кувшин и высохшее море.
Любовь их больше не покинет,
Не бросит в радости и в горе.
На языке звезды полынной,
Земной тоски дочеловечьей
Морская соль и песня глины,
И эхо жизни скоротечной
Еще звенит на дне сосуда.
Всех выше – вечности икринки
И ветер, веющий повсюду
В лицо луны на паутинке.
Сардинок трепетные солнца
Над головою проплывают.
И как-то каждая зовется,
Но ни одна не отвечает.
Увы вам, пойманные звезды
Ночною сетью океана.
Вас открываешь слишком поздно
И выбираешь слишком рано.
Последний листок наступающим ордам сдается,
Ложится на снег беспощадный, холодный и белый.
И ужас победы древесные тянет обрубки
Ослепшему сердцу – и солнце ласкает их взглядом.
Проворной рукою зима в равнодушье сестринском
Льняным полотном накрывает багряные пятна.
Румяный щенок в оттопыренной крыльями шапке
Несется на саночках с горки. Звенит колокольчик.
А мы еще станцуем и споем,
Расправим плечи молодо и гордо,
Натянем чьи-то старые ботфорты –
И по ноге придется вторсырье,
Когда утопим в море оптимизма
Живые трупы веры и отчизны.
Что бы там ни брехала собака –
Догорят и дворец, и крыльцо.
Жизнь прошла хорошо или всяко,
Уходилась, в конце-то концов.
А пластинка все пела и пела,
Все тащила на паре гнедых
Безнадежную песенку в целом
И моменты надежд золотых.
Как взглянула на дело разумно,
Как свихнулась всему голова –
Прогуляла на станции шумной
И лошадок, и крест однова.
Разлетайся ж, душа, что есть мочи,
Отворяй терема сапогом.
Чуешь ночь? Эти карие ночи?
Этот крест. да и черт с ним, с крестом.
Каждый царь сумасшедшего дома
Сумасшедший построит дворец.
И обложит палаты соломой.
И ее подожжет, наконец.
Пастушковый и тирольский
Йодль-йодль
Пейся-пойся
Пиво пенное пока
Синевенная рука
Никотиновые кольца
Весь рассадник удовольствий
Этот пригород тирольский
Прогуляемся слегка
Настроенье нервное
Улыбайся стервою
Пастушки-пастушечки
Улыбайся душечка
Йодль-йодль
Пойся-пейся
И по веночке завейся
С бела облачка катись
Лихо-лихо
Зашибись
Это пригород австрийский
Украинский
Прибалтийский
И лесок зеленый
И бычок каленый
Извелась затяжка
На таврушку зряшно
А в лесочке волки
Будут кривотолки
Ноют волки воют бабы
Прогуляемся неслабо
По маркизовой опушке
Отвори-ка ротик душка
Да скажи душевное
Сдохнем тут наверное
Во селе Маркизово
В босоножках кирзовых
На кой мне ляд пустых бутылок строй
С осадком простодушного хорея –
Чужие вина выпиты не мной,
И гроздья виноградные не зреют
На площади Паяца городской,
И гневом их торгуют на Сенной.
Из яблочно-умеренных широт
Не выжать капли огненного сидра,
Того, что скорчит судорогой рот
И побежит по внутренностям выдрой.
Однако ж есть задворки во вселенной! –
Порою выше рисочки нальют.
Но обдерут как цыпку непременно.
Зато какие песни подадут!
Цвет твоих ангелов маков,
В дождь лепестков разбуди.
Брошенных в комнате страха
Не оставляй взаперти.
Если для всех одинаков
Твой померанец и гром –
Выжги до пепла и праха,
Не оставляй на потом.
Пусть одного не обманет
Танец холодных шелков –
Красное, красное знамя
Войска твоих пастухов.
Брошен пылающий камень,
В Марсовом поле огни.
Боги спускаются сами,
Только шнурок потяни.
Ночь Саломеи танцует…
Не доплясала еще.
В небе горят поцелуи,
Жарко,
Глазам горячо.
В небе пчелиные жала,
Город алеет цветком.
Господи, мороси мало,
Не оставляй на потом.
Если больше не будет слов,
Мы не станем с тобой говорить.
Если небо звезд не зажгло,
Мы дождемся без них зари.
Мы посеем в пустыне рожь
И уснем, перестав гадать.
Будут тучи – и хлынет дождь.
Будет ясно – взойдет звезда.
Мир огляделся – и застыл,
Накрытый белыми цветами.
Играло небо сотней крыл,
Но птицы не было над нами.
А стало тихо и светло,
А стало. Просто время стало
И у мольберта набело
Рисует первый день сначала,
Перенося на чистый холст
Один новорожденный город,
Где нет ни до, ни при, ни пост –
Ни скриптума, ни приговора.
иду играть в бадминтон со своей девочкой
у нее плохое настроение и нечего делать
вечером иду играть со своим мальчиком
ему надо худеть и делать нечего
заодно с соседским
у него нет бадминтона и мама на работе ей еще бадминтона не хватало
(сейчас скажут мне нечего делать и хватит худеть)
а кто со мной пойдет играть в бадминтон
А башмачки еще звенели
Высокогорного стекла,
Качала сказка колыбели
И в каждом яблоке жила.
………
Сентябрь антоновку и сливы
Срывал в сиреневый подол.
И вышел месяц говорливый
И сватать звездочку пошел.
………
Ах, это песня виновата,
Что молча он пошел обратно.
Мелодию не выбирают,
Она какая? – Вот такая.
………
Она вослед ему летела,
Она бежала по канату,
Срывалась в пропасть то и дело
И замолкала виновато.
………
Но слышно не было отсюда –
Играл хрусталь, шумел камыш,
Меняли скатерти и блюда.
А ты о чем-то говоришь.
К чему ни прикоснись, все искажает
Свои первоначальные размеры.
Мой добрый мир окажется химерой –
О, как химеры нынче дорожают!
В долг не дадут, но втридорога спросят
За самую никчемную забаву.
С такой скорей удавишься от злости,
Но удавиться не имеешь права.
А в остальном, свободная, как птица,
Ну, разве что привязанная к телу,
Душа как есть забавная вещица,
Кричит «летю!», пока не отлетела.
Лети – не выпадая за границы.
Кричи, но уважай соседский отдых.
Да удавись, когда такая мода
Есть у поэтских, но зачем же злиться?
Давись, ma cherie, с сознательною мордой,
Чтоб улица могла тобой гордиться.
Обжигают поводья ладони
(маникюр хорошо б не задеть),
И горячие красные кони
На рассвете идут по воде.
(Каскадеры пошли – дубль первый.)
Берег. Выстрел. Упал в камыши.
Слышно музыку. Трепетно. Нервно.
(Фонограмма спешит – не спеши!)
В белом девушка (дура! – манерно!)
Против солнца. Красиво. Восход.
Крупным планом – курок револьверный.
Все, финита. И девку – в расход.
Мир стоит на лабутенах.
Лабутен ему идет.
Отстоит вторую смену,
Лабутен произведет.
Потому по всем приметам
Он живое существо.
Если лабутена нету,
То и нету ничего.
КОГДА ЗАКОНЧИТСЯ ВЕСНА
Когда закончится весна
На три задерганных аккорда
И впишут, впишут имена
В реестр оставшихся за бортом –
Как будет жабрами дышать
Спокойно и холоднокровно
Одна бездомная душа,
Укрывшись сетью рыболовной!
В ней, говорят, двенадцать грамм.
Ну, может, врут – накинем десять.
Как будто рыбная икра
Столб атмосферный перевесит.
Зрением периферийным
Успеваешь зацепиться
В окружении стерильном
За всплывающие лица.
Колокольчик в чистом поле
Расцветает глазом красным.
Прозвенит, не слыша боли,
О своем негромко-частном.
Две минуты до возврата –
До несчастья – духа телу.
А на облаке кудлатом
Птичка райская сидела…
А ушко все уже, уже,
Катится в таможню грошик,
И берут свое дороже
За гуляющую душу
Колокольчики по дружбе
И по службе – птичка божья.
Немного неба, пыль и копоть.
Не много неба, больше пыли.
Увидишь длань, представишь локоть…
Ну вот и все, поговорили.
В глазах от облака белеет,
Кочует парус одиноко
От придорожной Лорелеи
До городского водостока.
Привет вам, шлюхи и калеки
И вся армада цеховая!
Он покидает вас навеки,
Его несет и заливает
Сначала строчками элегий,
Сначала сладостью Токая…
Не открывай бродяге веки,
Их только небо обрывает.
Но облако…
Чтоб не болела
Во рту распаханная полость.
И легче крик, и тише голос,
И горизонт без точки белой.
Скрипят качели. Налипая, снег
Озябшее видение качает.
Качается фигура голубая,
Здесь самая нежданная из всех.
К чему ей быть – в полупрозрачном платье,
Взлетать под захлебнувшимся окном?
Тоска, тоска о платье голубом,
Мечта о не встречающемся счастье
Или о чем-нибудь почти таком.
Скрипят качели. Человек идет.
Куда идет – и знать о том не знаю,
Когда она порывисто встает
И рот ему губами закрывает.
Уездный город, длиннополый век,
Во все концы заснеженная местность…
Какая все же дура человек,
Глядит, как снег идет за занавеской.
Чего тебе надобно, рыбка?
Оставь старика в покое.
Ему и земного в избытке,
Куда ему деть морское?
Царской любви сила
Длится до побережья.
Море в твоих жилах
Крепче цепей держит.
Шумят в груди океаны –
Верь волшебному слову:
Плыви подобру-поздорову,
Есть дальние-дальние страны.
Не будет в них по-другому.
Все возвращается к дому,
Поздно, скорей, чем рано.
Лукавый день, двузначное число,
На две руки – две половины лета.
Одна уже сгорела, как ракета,
Другой наполовину повезло.
О той и этой плакали сверчки
Сегодня ночью, маленькие твари,
Придуманные в приступе тоски
По тем, кого ни бросить, ни исправить,
О, магия оплаченных минут!
Заполонишь – и титры побегут.
На открытке «Ich liebe dich»,
Васильковая тишина.
Тишина одна на двоих
И строка на двоих одна.
Лил гранатовый красный сок
Дни и ночи с ресниц седых
То ли наш сумасшедший Бог,
То ли Вий озирал сады.
И гранаты цвели цветком
У моей земли на груди.
А потом – тишина потом,
Только веки спят. Не буди.
Вот и спрашивай «за кого»
И не спрашивай «почему».
Господа, тишину кому?
Покупайте – недорого.
лужа лежала и думала
в чем ее лучше отразит небо
небо лежало в ней и ни о чем
утопленники не умеют
И зимы наши дворовые,
Бродяги и дворняги.
Китайский снег в универмаге,
И елки голубые
Несут в руках небесный свет
Вдоль голой автострады.
А снега не было и нет,
Не будет и не надо.
Вот так возьми да и спроси,
Кому, мол, голосуем?
Давайте вызовем такси
На улицу пустую.
Уедем к черту на рога,
Застряли, елки, тут.
Всё на ветру да на ногах,
И фуры не везут.
А кто не спрятался – пропах
Не цитрусом, так марципаном.
Висит на елке пух и прах,
И солнце скатывает рано
В рулончик серый ватман дня
И смотрит в трубку на меня.
И тырит мелочь по карманам
И подрастает малышня.
Смотри-ка вышел исполин
Из ученической тетрадки
И где-то я тут рядом с ним
Мои останки и остатки
Уже вокруг не суечусь
И башмаки не полирую
И ничего я не хочу
И ничего не захочу я
Февраль. От судорог свело
Косматый тюль в дыре окна.
Сидят два стула за столом,
И улица в дыру видна.
Рабина или Рабина,
Она же Рабина-Якира.
Что имена на фоне дырок!
Что перед бездной времена…
Однако снега намело.
Заиндевевшее стекло
Счастливо врёт о безнадежном
И переламывает свет,
И удивительно несложно
Быть между Богом и безбожно,
Не жив, не умер, не отпет.
И только в пальцах силы нет
Кромсать шагреневую кожу.
И дел важней на свете нет.
А чай чернел а кофе стыл
И растворялся добрый вечер
А разговор уже уплыл
Как осьминог осьмиконечный
А блюдце – дзынь
А ложка – стук
На север запад и на юг
Из крана капала вода
Из неба капала она же
И получалось как всегда
Или еще печальней даже
А так бы было счастье
Жилось не вкривь и вкось
Но гвоздь в душе торчащий…
По счастью не срослось
Зато пришли к согласью
И кузница и гвоздь
Порвали на перья хорошую птицу.
Баян прогуляли. Хороший баян.
А тот, кто еще предложил застрелиться,
Был тоже хороший, но несколько пьян.
Огромному миру – достойные люди!
Большому орленку – больших облаков!
И мне что-нибудь, высоко-далеко,
Где жизнь хороша
И баяна не будет.
КОМАНДИР ЭКИПАЖА СЕГО
*
С башмака вспорхнет
Бабочка алюминиевая
Полетит самолет
По небу синему
*
Полетим по небу синему
В мотыльке алюминиевом
На седьмую вышину
В самураеву страну
В сарафане-кимоно
Там глазами удивляться
Не умеют все равно
*
Провалившихся в нору сна
Приветствует Белый Кролик!
Пока вы летите до дна,
Давай поменяемся ролью.
Разнообразим полет,
Выключим иллюминатор.
Кто за окошком живет.
Можно, но лучше не надо.
Ладно, зайчишка, беги,
От самого А, от Апдайка.
Все думаешь, светит Ямайка?
Лоретти тебе помоги.
Гуще пар над самоваром,
С каждой ложкой слаще мед,
Тот, что даром-даром-даром
Вместе с паром пропадет.
Больше струны не дерет
Семиструнная гитара.
Плачет девушка Тамара
И бараночку берет.
На душе сурьма
За душой ни зги
Обрывая бабочкам лепестки
У последней спички пытать ответ
Трою
Китеж
Град Назарет
Как стоял на ней вавилонский сад
Как от спички той небеса горят
ЧТО ПОЕШЬ О ВЕСНЕ, СНЕЖНОЕ ПОЛЕ
Идут года большого урожая
Но что их зерна спящим косарям
Как птичка божья пела аз воздам
Как недообещала улетая
Как недопела пташечка по нам
Густая ночь разлита по дворам,
В карманы улиц, в плошки подворотен.
Давайте выпьем за одну из дам,
За самую безлунную из сотен.
Так за нее привычно умирать
И проливать канцоны и чернила,
Что братская могильная тетрадь
Не одного скворца похоронила.
Тетрадь – копейка, кружка – ерунда,
На всю расписку – капля Абсолюта.
Я ей и так все лишнее отдам
Как самую дефолтную валюту
За этот в горло налитый кисляк,
За мутную неистину колодца.
За то, что все окажется не так,
Как только ей не спится и не врется.
КОЛЛЕКТОР
Под трубный аккомпанемент,
Давя слезу как воск,
Коллектор выбьет свой процент.
Но миром правит Босх.
И ты не должен ничего
На свете никому,
Вот кроме дела одного.
Но все вернем Ему.
Позволь же не благодарить
Своих ростовщиков
За крепко связанную нить,
За то, что жить легко.
А трубы трубите, а скрипки рыдайте,
Срывай инструмент, гармонист!
Подайте на радость глоток попрошайке,
Он чист перед Господом, чист.
Он первым подходит с пустою рукою,
Он гол, как последний Адам, –
Грудную дыру ваша милость прикроет.
Ах, как ей покоится там,
Упавшей салфеткой в зиянье слепое,
Алкавшей и слез, и вина?
С такою поющей ночами дырою
И милость теперь не страшна.
А все же слабай вечерок, не жалея,
Спали этот город в огне! –
И равно по сердцу придется затея
И милости вашей, и мне.
Усни, моя радость,
Молчи, моя грусть.
С тобой не останусь,
С тобой не проснусь.
Пусть многие лета
Летят над землей
И лебедь, и Леда,
И диск золотой.
Проходит Венера
Под сердцем рассвета,
Вторая планета,
Любовь и химера.
Такого покоя
Искала бы я.
Что делать с тобою,
Тревога моя…
Как этим дням немного надо,
Природа русская моя
И черноморская природа, –
Тонуть в дождях и листопадах,
Держать за руки тополя,
Гуляя по Водопроводной
И облетая до нуля
По-над подземным переходом,
Единственно предлога для.
Все лето пели колокольчики
На зацелованных полянах.
Как быстро, господи, все кончилось.
Динь-динь! – и нет их, окаянных.
Приснились к счастью колокольчики.
И в самом деле, в самом деле –
Динь-динь! – стеклянные осколки
По свету белому летели.
И, как пощечины, звенели –
Динь-динь – легко,
Ди-линь-динь – звонко.
Долгая ночь прожигает звезды.
Сердце ударит в цыганский бубен.
С губ обрывается слово «поздно!»,
А повторяется: «Будь что будет».
Тянется ниточка света к тени,
Переплывает зрачок ресница.
Руки, забытые на коленях,
Спят, как упавшие наземь птицы,
Только часы-часовые ходят.
Птицы летят потому, что верят.
Ты, отыскавший ключи рапсодий,
Ищешь к ключам золотые двери.
Храм ли, дворец ли, высокий терем…
Месяц устанет бродить по свету.
Руки сгорают, как сигареты,
В черные дыры макая перья.
Карточный ветер да бубен вольный,
Сколько ловили тебя транжиры –
И забирались на колокольни,
И отдавали все царства мира.
Тот мир, который был знаком,
Как пятерня, свободно
Слизало море языком
Соленым и холодным.
И волны белые пусты,
И берег чист и гол.
И ты ни веры, ни мечты
С собою не привел
К причалу юности своей,
Усталый и седой.
А время чаек и дождей,
И тучи – ни одной.
Долговязую птичью фигуру
К длиннополым вороньим впритык
Дорисует. Вот звезд фурнитура,
Чернобурки глухой воротник.
Будет профиль твоим незнакомок,
Будет в копии спрятана жизнь.
Дом без номера. Стань возле дома.
Дорисует сейчас. Не спеши.
Дорисует слепые витрины,
Пятна света на белом снегу,
Дорисует слепую картину,
Все, что я дописать не смогу.
Над Соборкою снежное сито –
Обернись, исчезая на ней,
С высоты довоенных открыток,
Фонарей, тополей, площадей.
Дорисует ночные дозоры,
Ту же полночь столетье тому.
За окном расплескается город,
Не успев погрузиться во тьму.
Где же все? Никого. Ничего.
Удивляешься? Нет, не особо.
Космонавт уходил в невесомость –
Значит, космос пойдет на него.
Космос справится с плевою целью.
Предположим, «большой индивид» –
Быть не может, но все-таки – дрелью
Пару дыр в корабле просверлит.
И повиснет вопрос в безвоздушной,
Непригодной для жизни среде –
Это космос меняет наружность
Или слишком земное везде?
Космонавт ничего не ответит,
Он от лишних вопросов свалил.
Потому что на этой планете
Этот разум опять победил.
Запах дождя и земли,
Самое доброе утро.
Ирисы расцвели.
Слышал, стреляли уток?
Знаю, прошел сезон.
Знания всех предавали.
Спи, это только сон,
Мы и не улетали.
Синь гребешков под окном –
И петушки не птицы.
Катится колесом
Жизнь по большим столицам.
А над Днестром-рекой
Крыльями ветер машет.
Снился мне дом родной,
Только в краю не нашем.
Есть дом на улице одной,
Когда-то я жила в нем.
Все это было не со мной
Во времени исправном.
А время, сколько лет ему? –
И Часовщик не скажет,
За вспышкой он исчез в дыму.
Что почему-то важно.
Здесь отвечает тишина
Тернового оврага.
Мы из горчичного зерна
Росли с ней шаг за шагом.
Ты помнишь, где мы родились?
Ушли в какие дали?
Как ниоткуда с ней пришли,
Так в полночи пропали.
Тень у оврага постоит,
Не обрывая ягод.
А у нее глаза мои,
Которых мне не надо.
Как странно пережить свой век,
Как промахнуться измереньем.
Вокзал, перрон и человек
И чемодан стихотворений.
Унес состав проводника.
Сияют лампы небосвода.
И марсианские народы
Не понимают языка.
А я растерянно стою,
Ловлю четвертую маршрутку.
Вези в гостиницу мою,
Где обменяют век на сутки,
На полчаса, на жизнь одну –
Всю вавилонскую страну
За небо родины даю.
Я шла, не помню по какому делу –
От них наутро ни добра, ни зла.
Моя любовь крушенье потерпела
И, наглотавшись джина, умерла.
«И что с того, взамен придет другая.
Положено к чему-нибудь прийти», –
Мне говорят, а я не понимаю,
Иду и умираю по пути.
Она пришла, вторая или третья,
Стучала в двери, у окна звала.
Не отворил никто и не ответил:
«Покойница гостей не дождалась».
ГРАММАТИКА БОЯ
Красивое имя, высокая честь… М. С.
Вот ведь и не примирились
Ни по жизни, ни по смерти
Ангелы мои и черти,
В той же ярости и силе
Жгут один другого взглядом.
От меня уже не надо
Ни дыхания, ни слов.
Им делить добро и зло,
Мне – лежать в недоуменье
И белеть в полях сражений –
Что еще с меня возьми –
Оголенными костьми.
Одуванчики и я
В поле облетаем,
Ни о чем не думая,
Ничего не зная.
Состояние души –
Ветреное дело.
Эх, держи не удержи,
Чтоб не улетело.
Улетит – не подберешь,
Словно не бывало.
Ты, пшеница или рожь,
Так не пропадала.
Кто-то лапой ворошит
Облако на шее.
Что-то голову кружит
Головокруженье.
Посмотри еще на нас –
Счастье бестолково,
Поля полного запас.
Завтра никакого.
Я стану чьим-то сновиденьем,
И ты, владелец снов ночных,
Назначишь время представленья
В театре призраков своих.
Верни им волю, дай свободу –
Они в руках уносят сеть.
И нет звезды у небосвода
Их приговор пересмотреть.
Неотвратимое случится,
Освобожденные во тьму –
Ее полуночные птицы,
Поем для всех и никому.
Не помня днем, встречают ночью,
Дают права на тихий час.
И мы поем поодиночке,
Когда никто не слышит нас.
На край окна облокотится,
Стоит в мехах передо мной,
Глядит грузинскою царицей
И беломойкою простой.
И вдруг от снега побелело
В нем отражение мое.
Выкручивает душу с телом,
Как прачка мокрое белье.
Ослепший ангел белокурый,
Там не осталось ни слезинки.
Прекрасны барсовая шкура,
И пальцев дикая лезгинка,
И ты в снегу, совсем невеста,
Но эти бельма свет закрыли –
Еще не время и не место…
Тебя так многие просили.
Кричу о гибельной ошибке!
Но, вытирая капли пота,
Она вершит свою работу
И смотрит с дьявольской улыбкой.
Вот уже солнце садится на ветку,
Как не прощалось вчера.
Славная вера в простые ответы –
Знает, где встанет с утра.
Что же немеет от сока граната
Странное тело души –
И не бессмертна она, и горбата,
И не могла согрешить.
Пятна от солнца, от времени быта,
Меньше на небо глазей.
Спой колыбельную векам открытым,
Пьяной и маленькой ей.
Да отбери эту кружку заката,
Да уложи ее спать
Перышком белым в постели несмятой.
Или попробуй отнять.
Снежинок розовые пачки
Под солнцем площади горели.
В их электрической печали –
О, тише, тише, нетерпенье,
Мы торопиться опоздали –
На пальцах в воздухе хрустящем
Могло пройти стихотворенье…
Но свет и сам не ведал прозы.
Бежал заснеженный трамвайчик,
Конечно, красный от мороза…
Ну, в общем, так или иначе
Ходил трамвай по центру мира –
Когда и Рим не открывали,
Стихи не вешались в квартирах
И под трамваи не бросались.
Да их вообще не сочиняли,
А голоса ловил приемник
«Орленок». Кажется, «Орленок».
Все эти лишние детали
Так много ничего не значат:
Балетки, радио, трамвайчик…
Наверно, где-нибудь в эфире
Хранятся лицевыраженья –
Лишь подхвати одним движеньем…
Да где же слово «перемИрит»? –
Не ужилось бы, так смирилось,
Хотя бы будущее с прошлым.
Как невозможное с возможным,
На что и слов не находилось.
Проглянут вдруг и лица где-то,
И наши, может быть, вот так же,
И положительного света,
И человеческого даже.
Поковыряют нас отверткой –
А там все скучно и знакомо,
Там жили жизнью второсортной,
Но строго по закону Ома.
Ну, шепелявил наш транзистор,
Ну, уклонялся в трали-вали
И было что-то с ним нечисто –
А мы бы гордо промолчали,
Не заложили бы радистку!
В тылу английском и немецком
Не подвели завод советский.
******************