крамер спросил какой счет
«Судья, это правда финал чемпионата мира?»
Кристоф Крамер в самый последний момент заменил Сами Хедиру в стартовом составе сборной Германии в финале ЧМ, однако через полчаса он сам покинул поле – по рекомендации главного судьи.
Главный арбитр матча Аргентина – Германия итальянец Никола Риццоли в Германии получил не самые лестные отзывы за свою работу. Слишком много он позволял делать аргентинцам, а в дополнительное время и вовсе дважды должен был оставить их в меньшинстве.
Однако через несколько дней после завершения чемпионата стоит признать, что итальянец принял одно решение, которое, вполне возможно, спасло жизнь игроку сборной Германии. Как оказалось, заменить Кристофа Крамера попросил именно итальянский арбитр, пишет Welt.
После этого между игроком и судьей состоялся следующий диалог:
Крамер: «Судья, это финал?».
Крамер: «Мне нужно знать, действительно ли это финал».
Риццоли: «Да, это финал чемпионата мира».
Крамер: «Спасибо, мне было важно это узнать».
Как признался арбитр в интервью Gazzetta dello Sport, сначала он подумал, что немец решил таким образом пошутить. Однако после повторного вопроса у Риццоли возникли некоторые сомнения. Как выяснилось уже после матча, подозрения были не беспочвенными. Ведь, по словам, Крамера он не помнит, как вернулся в игру после столкновения. Еще бы, ведь у него диагностировали сотрясение мозга.
Недолго думая Риццоли подошел к Бастиану Швайнштайгеру и указал тому на необходимость заменить Крамера. На 31-й минуте в игру вступил Андре Шюррле, ставший в итоге автором «золотой» передачи. Крамер же пришел в себя и на послематчевом праздновании был уже вместе с командой. Теперь ему предстоит посмотреть запись матча, по итогом которого его команда стала чемпионом мира, в котором он участвовал, но подробности которого абсолютно стерлись из памяти.
Выделите ошибку в тексте
и нажмите ctrl + enter
«Поняв, что Крамер проигрывает мне полкруга, был в шоке». Сергей Трофимов открыл счет нашим медалям на конькобежном ЧМ
После церемонии награждения, первой для наших спортсменов на этом ЧМ, мы пообщались с Сергеем, открывшим счет медалям российских «нейтралов».
— Насколько сами верили в то, что эта бронза станет возможна?
— Не думал, что это на сто процентов реально. Уверенность пришла, когда я на дистанции уперся в спину Крамеру. Понял, что у меня скорость выше, взял ситуацию в свои руки и побежал так, как нужно было мне.
— В спину Свену вы достаточно быстро уперлись. А вот уже ближе к финишу поняли, что везете ему уже полкруга?
— По ходу дистанции не думал, где он находится. Но вот за полкруга до финиша, когда услышал колокол, означавший, что ему еще круг, был в легком шоке от того, насколько он далеко.
— Патрик Руст, проиграв сегодня, плакал. Вы когда-либо плакали в подобной ситуации?
— Болельщики уже пишут в комментариях к трансляции, что голландцам нужно прекратить вести себя как обиженные девочки. Руст плакал, у Свена была небольшая истерика. На ваш взгляд, это допустимо или надо себя сдерживать? Когда выступаете хуже, чем планировали, сдерживаетесь?
— Может быть, я не такой эмоциональный по сравнению с ними. Стараюсь больше мыслить позитивно, без, грубо говоря, понтов. Нужно просто делать то, что любишь, тренироваться, выступать на соревнованиях, показывать результат. Хороший он, плохой, это все равно результат. Проанализировал и пошел дальше работать.
— Уже пообщались со своей девушкой?
— Да, успели созвониться перед награждением. Она плачет от радости, есть повод.
— Нейтральный статус непривычен или олимпийский опыт 2018 года помогает?
— Да, я уже бежал на Олимпиаде в нейтральном статусе, без российского флага, и это был хороший опыт, ничего непривычного здесь нет, я просто спортсмен и выполняю свою задачу.
— Даниил Алдошкин сказал, что за месяц в Нидерландах уже психологически, возможно, подустал. Как вы пережили этот месяц без переездов, вдали от дома?
— Вообще не устал, хотя домой, конечно, хочется. Я люблю соревновательную атмосферу, пусть иногда немного угнетает обстановка на тренировках, потому что это рутина. А соревнования — праздник.
— Вы сейчас блестяще выступаете на 5000, но немного сдали на 1500 метров. Это был сознательный выбор?
— В этом сезоне мы с моим тренером Юрием Беляевым не делали акцент на скоростные дистанции, а уделили больше внимания объемам и силовой подготовке.
— Были сомнения в том, даст ли эта подготовка результат зимой?
— Мы с тренером никогда не загадывали, просто выполняли тренировочный план. Я полностью доверяю Беляеву — и вот результат этого доверия и нашей общей работы.
— При этом вышло, что 10 000 метров — это все-таки пока не ваша дистанция, и ситуация такова, что специализация, если говорить о результатах мирового уровня, сузилась до «пятерки». Почему не идет «десятка»?
— Возможно, я морально не готов бежать 10 000 на скорости выше той, что я показал на недавнем чемпионате Европы. Там у меня средняя скорость круга был 32 секунды, а как бежать быстрее, у меня пока не укладывается в голове. Я понимаю, что выше головы не прыгнешь, надо оценивать ситуацию реально. Но при этом «десятку» в рамках многоборья я бежать готов.
— Личный тренер не поехал с вами на международные старты. Насколько это усложнило выступления в январе на ЧЕ, КМ и сейчас на ЧМ?
— Да, он остался в Санкт-Петербурге. Я бы не сказал, что это как-то тяжело, потому что мы уже по ходу подготовки к сезону сталкивались с подобными ситуациями. Когда тренировочный процесс шел удаленно, я отправлял тренеру данные с пульсометра, а он анализировал их и корректировал план.
— Какой процент подготовки прошел в таком удаленном режиме?
— И вся подготовка была вне сборной, с региональной командой Санкт-Петербурга?
— Да, готовились отдельно за счет региона, вне централизованной подготовки.
— А с кем вы тренировались этот месяц, если личный тренер не приехал, группа его тоже, а для длительного катания, например, желательны спарринг-партнеры?
— Один из спортсменов, Даниил Беляев, сын моего тренера, который сейчас находится здесь, во время проведения первых двух этапов КМ помогал мне на некоторых тренировках, особенно на скоростных, так как он тренируется в спринтерской группе. А все остальное — объемы, интервальные тренировки — я делал один, просто один.
— Тренировки «в одного» — это еще более изматывающая рутина.
— Тут, наверное, нужно сделать поправку на этот каток, «Тиалф». Здесь особая атмосфера. Мы приехали сюда, чтобы показать результат, а не просто на сбор, так что и цели тренировок тут трансформировались, появился некий азарт.
— В каком режиме живете в Нидерландах, вас вообще выпускают из отеля куда-либо кроме как на тренировки?
— Да, выпускают, можно даже на велосипеде выехать, я уже здесь немного покрутил. Просто нужно указать время, когда ты уходишь и когда приходишь обратно.
— Что еще бежите на этом ЧМ?
— Командную гонку и 1500 метров. Не в курсе, поставили ли меня куда-либо еще запасным.
Маркус Крамер: «Крайне интересно, что было бы, окажись на месте Бьорген кто-то из российских спортсменов»
Старший тренер сборной России по лыжным гонкам Маркус Крамер высказал мнение о возможности участия в Олимпийских играх – 2022 всех лыжников национальной команды, которые пройдут отбор по спортивному принципу.
Напомним, перед Играми-2018 Международный олимпийский комитет применил к российским спортсменам особую систему «фильтрации», из-за которой многие, в том числе Сергей Устюгов, вынуждены были пропустить Олимпиаду без объяснения каких-либо причин.
«Я очень надеюсь, что все российские спортсмены во всех видах спорта смогут участвовать в Олимпийских играх без всяких ограничений. Если кто-то по непонятным причинам вновь останется дома, для меня это будет означать только одно – произвол в отношении России. Я уже говорил то же самое четыре года назад, и моя позиция неизменна», — сказал Крамер в беседе с корреспондентом «Чемпионата» Андреем Шитихиным.
Также Маркус Крамер прокомментировал изменение правил в отношении поведения спортсменов на финишной прямой.
После громких скандалов с разными трактовками правил обгона в сезоне-2020/2021 Международная федерация лыжного спорта (FIS) решила внести изменения в регламент соревнований. Это касается двух основных правил: лидирующий лыжник имеет право выбрать свою траекторию, но должен учитывать интересы других конкурентов; когда соперники едут рядом друг с другом, они оба несут ответственность.
«Обычно новые правила всегда несут что-то лучшее, но только в том случае, если все чётко понимают: что разрешено, а что – нет. Как мне кажется, новые правила ясности не внесли», — сказал Крамер.
Высказался Маркус Крамер и о проваленном допинг-тесте восьмикратной олимпийской чемпионки Марит Бьорген. Напомним, ранее норвежская лыжница в биографической книге рассказала, как у неё обнаружился положительный допинг-тест в 2017 году на чемпионате мира в Лахти. На том турнире норвежка выиграла четыре золотые медали. Заявление спортсменки вызвало резонанс в обществе.
«Я не понимаю, почему Бьорген сейчас написала об этом случае в своей книге. И, конечно, я опять же не понимаю, как FIS работает и реагирует в таких случаях! Крайне интересно, что было бы, окажись на месте Марит кто-то из российских спортсменов», — сказал Крамер.
Иван Скобрев: «Крамер спросил: «Ну что, опять дурака валять будешь?»
СОЧИ-2014
– Я тут посмотрел в воскресенье биатлон и скажу, что у меня еще в принципе все нормально в начале сезона складывается, – рассмеялся призер Олимпиады-2010, присаживаясь рядом для обстоятельной беседы.
ПАЛЬМЫ ЕЩЕ ПОСАДЯТ
Для Скобрева домашние Игры начнутся с персонального праздника – 8 февраля, в день первого старта, когда конькобежцы разыграют медали на «пятерке», россиянину исполнится 31 год.
– Просто совпало, – улыбается конькобежец, выигравший на ванкуверской Олимпиаде бронзу на 5000 м и серебро на 10 000 м. – Вообще в Сочи, чтобы болеть за меня, приедет солидная группа поддержки – человек двадцать. Сейчас как раз оплачиваем отели, занимаемся билетами. Всегда приятно, когда родные рядом. Особенно на соревнованиях.
– Когда вы последний раз были в Сочи?
– В начале сентября на сборе. А в середине декабря поедем туда уже на чемпионат России. Он будет отборочным на Игры-2014.
– А спортсмены в принципе замечают, насколько город изменился за полтора-два минувших года?
– Что касается «Адлер-Арены», то она уже была готова и в наш первый приезд в Сочи. А в целом инфраструктура там рано или поздно будет доведена до ума. Невозможно создать олимпийский город без стройки. Мы же не волшебники. Главное, что сами спортивные объекты – идеальные. А травки, пальмы – это все посадят.
– В Олимпийской деревне уже были?
– В самом доме, где мы будем жить, еще нет. Но я знаю, что рядом с нами поселятся хоккеисты, фигуристы, представители шорт-трека и керлинга.
– Уже знаете, с кем номер делить будете?
– Последние четыре года мне разрешают жить одному (улыбается). Если есть возможность поселиться в одноместном номере – независимо от того, какие соревнования: чемпионат мира, Олимпиада или что-то другое, – я ею пользуюсь. Так гораздо проще настраиваться и готовиться. Хотя я всегда безумно рад находиться рядом с партнерами по сборной. Мы вместе тренируемся, постоянно обедаем или ужинаем. Но вот отдыхать я люблю один. Или со своей семьей.
– В пятницу в Астане начинается третий этап Кубка мира. То, что вы его пропустите, было решено заранее или по ходу двух стартовых этапов в Калгари и Солт-Лейк-Сити?
– Еще до начала сезона я знал, что ни в Астану, ни на январский чемпионат Европы по многоборью не поеду. Почему? Я не уполномочен много говорить об этом. Все-таки у нас есть тренерский штаб. Он и составляет планы подготовки спортсменов.
– Хорошо, тогда давайте подведем итоги двух первых этапов. Какие цели вы на них преследовали?
– Мне хотелось выйти на определенный пик формы к началу сезона. Выполнил ли все поставленные перед собой задачи? Нет. Рассчитывал быть в призах. Думаю, хоть одно попадание на подиум было бы нормальным результатом. Плюс рекорд России, который я хотел побить и побил, но, увы, только на «пятерке». С «полуторкой» не получилось. Но в целом проехал обе «профильные» дистанции достаточно хорошо. В Калгари фокусировался на 1500 м и впервые в карьере пробежал все три круга по 26 секунд с «копейками». А в Солт-Лейке остановился в шаге от подиума уже на 5000 м. Так что нельзя сказать, что это совсем плохо. Как сказал главный тренер нашей сборной Константин Полтавец, места с первого по восьмое – это то, на что он рассчитывал на заокеанских этапах. Так что в целом мы справились.
Да, были у меня и неожиданности – вроде 18-го места на «полуторке» в США. Но, наверное, я уже не в том возрасте, чтобы на каждый старт настраиваться на все сто и проезжать его как последний. К тому же плотность результатов на Кубке мира высока, а расписание такое, что выходных на этапах у меня нет, – бегу все три дня. Это очень тяжело. Поэтому мы договорились с наставниками сборной, что на каждом этапе я настраиваюсь на одну дистанцию. А на других просто отрабатываю те или иные тренерские задачи.
– Но голландцы уже с первых стартов сезона начали показывать быстрые секунды на всех дистанциях…
– Для них каждый старт, как последний. Так что эти результаты – не неожиданность. У голландцев за каждое место в команде идет настоящая «мясорубка». Немудрено, что от них постоянно ждут рекордов. Хотя опять же… Вот, сидели мы и общались со Свеном Крамером перед «пятеркой» в Солт-Лейке. Он спрашивает: «Ну что, сегодня опять будешь дурака валять, как на «полуторке»?» А я отвечаю, что на этом этапе сосредоточен как раз на 5000 м. Дальше Крамер начал жаловаться, что после двадцати дней за океаном у него уже нет сил искать какую-то мотивацию. Свен – уже далеко не тот пацан, который бегал с шашкой наголо и гнался за каждым мировым рекордом. А я уж не пацан тем более. Все-таки постарше Крамера, да и не настолько одарен, как он. Понимаете, у нас есть задачи, поставленные руководством страны и федерацией. Поэтому – зачем распыляться? Да, определенный уровень мы должны держать, и делаем это. Но лучше сейчас собрать все эти четвертые места. А настоящие результаты пусть придут позже, в самый нужный момент.
КОМАНДА МОЖЕТ БЕЖАТЬ БЫСТРЕЕ
– Не могу не спросить про осечки в командной гонке. Все-таки 7-е и 8-е места – это не уровень сборной России.
– Нам пока не хватает сработанности. Да и очевидно, что на сегодняшний день в стране нет третьего конькобежца, который готов биться за призы на личных дистанциях и, соответственно, усилить команду. Эта проблема существует давно. Ребят я, конечно, ни в чем не обвиняю. Это моя команда. Люди тренируются и делают все возможное, чтобы держаться за мной и Денисом Юсковым. Но определенное разочарование от выступлений в этом виде в Калгари и Солт-Лейке налицо. К тому же если мы останемся на восьмом месте в общем зачете, то в Сочи уже в первом круге попадем на голландцев. Это плохо. Хотя, с другой стороны, почему бы нам не стать первой командой, которая их победит? (Улыбается.) И все-таки, если говорить серьезно, то результаты команды в Канаде и США получились не такими, на которые мы рассчитывали. Теперь остался последний этап в Берлине. Надо будет приложить максимум усилий, чтобы подняться в середину кубкового зачета и избежать встречи с Голландией уже в первом круге. Хотя на Олимпиаде слабых соперников в принципе не будет.
– Третий конькобежец уровня Скобрева и Юскова у России до Сочи уже не появится. Но команда может бежать быстрее?
– Сейчас наша основная задача: распределить силы так, чтобы третий смог «доехать». Работаем, ищем варианты, пробуем разные схемы смен по ходу дистанции. В командной гонке тот, кто едет впереди, получает гораздо больше сопротивления и поэтому быстрее устает. Вот мы и смотрим: сколько кругов готов лидировать третий член команды – Сергей Грязцов или Евгений Лаленков? В Калгари и Солт-Лейке мы на целый круг выпускали вперед и Сережу, и Женю, но не «доезжали». Возможно, в Берлине «везти» команду будем только мы с Денисом. На эту тему еще предстоит разговор с тренерами.
– То есть на берлинском этапе 6 – 8 декабря акцент будет сделан именно на командную гонку?
– Во всяком случае, мне очень хочется хорошо выступить именно в этом виде. Я верю в наш потенциал и знаю: командная гонка объединяет не только сборную, но и всю страну. На Играх в Сочи эту дистанцию будут ждать особенно. Помните, как в Ванкувере канадцы сотворили чудо? Почему бы нам не сделать то же самое? Ведь на двух последних Олимпиадах в командной гонке побеждали хозяева. Надо только проделать работу над ошибками и найти правильный вариант. Мы в состоянии сделать так, чтобы команда бежала быстрее.
Хотя в Берлине определенные задачи будут и на личных дистанциях. Например, на «пятерке» нам надо держать определенный уровень, чтобы на Играх получить хорошую жеребьевку. Да и на «полуторке» я после пропуска Астаны опущусь в общем зачете – тоже придется догонять. Так что этап предстоит важный. Я полечу в Берлин уже 28 ноября и буду ждать ребят там.
Крамер спросил какой счет
Черная вдова, или Ученица Аль Капоне
Как попасть в замкнутый круг
Человек лежал на холодной земле, изо всех сил пытаясь хоть немного ослабить веревки, туго спеленавшие запястья. Шаги раздавались все ближе, и звук их в пустом заброшенном помещении кирпичного завода усиливался гулким эхом. Самой малости не хватило – пары подписей на бумагах, и эти цеха принадлежали бы ему, а теперь их приберет старый ублюдок Мастиф. Как же так вышло, кто сдал обстоятельства сделки этому упырю, подмявшему под себя половину города? Кто посмел доложить ему, что кавказец – коммерсант средней руки, – занимавшийся до сих пор торговлей китайским ширпотребом, решил обосноваться на территории, негласно принадлежащей группировке Мастифа? Проклятая жадность, ведь его не раз предупреждали – заплати хозяину за «крышу» и живи спокойно. Так ведь нет – решил сэкономить пару тысяч долларов!
Теперь уже поздно размышлять об этом, судя по всему, жить осталось совсем недолго – Мастиф не задумается, ему не впервой решать свои проблемы с помощью силы.
– Ну, здоров, что ли, партизан! – весело поприветствовал пленника невысокий лысый старик в длинном коричневом пальто. – Боцман, ну-ка стульчик мне! – это относилось к молодому здоровенному парню, безмолвно остановившемуся в шаге за его спиной.
Тот моментально разложил походную табуретку и поставил ее неподалеку от связанного. Мастиф сел, задумчиво оглядел помещение и протянул, словно обращаясь к самому себе:
– Хорошее место, тихое. Вот это и будет последним камнем в наших отношениях, да? – нога старика в дорогом ботинке ткнула мужчину в лицо. – Зацементируем, так сказать, на века! Что пробормочешь в оправдание, баран? Кто надоумил тебя полезть со своим уставом в мой монастырь, а? Решил обойти меня?
– Мастиф… так дела не делают, ты же знаешь, – облизав сухие, потрескавшиеся губы, пробормотал коммерсант. – Это мой завод…
– Да? – совершенно натурально удивился старик. – А как так получилось, Рифат, что я этого не знал? Это моя территория, и чужакам здесь не место! А ты, значит, дела делать за моей спиной хочешь?
– А кто ты такой, чтобы решать, кому место, а кому нет? – Рифат вдруг потерял всякий страх. Понимая, что в живых все равно не оставят, так хоть высказаться напоследок и умереть мужчиной, а не трясущимся ничтожеством.
– Кто я? Боцман, объясни.
Кроссовка парня врезалась в бок, прямо в печень, боль ослепила Рифата, дыхание остановилось, а Боцман, рывком подняв пленника с земли, ударил еще и под ложечку.
– Остынь, забьешь! – лениво приказал Мастиф, прищурив желтоватые лисьи глаза. – Теперь понял?
Коммерсант хватал ртом воздух, стараясь хоть как-то прийти в себя:
– Нечего понимать! Много ты о себе возомнил. Пора о вечности думать, на покой удаляться… старый ты, а все крутого изображаешь. И ведешь себя, как баба – за копейки давишься…
– Как баба? – закатился мелким, дробным смехом старик. – Было бы так, как ты сказал, – разве смог бы я удержать под контролем полгорода? Да не родилась еще такая баба, которой это по силам! Кончай его, Боцман! – велел он, поднимаясь со стула.
– Ты… ты еще… вспомнишь меня… – прохрипел Рифат прежде, чем ладонь Боцмана перебила ему горло.
– Эй, уберите мусор! – крикнул Мастиф стоящим поодаль двоим молодым быкам в кожаных куртках.
Те приблизились к трупу, взяли за ноги и потащили в соседний цех, где еще вчера была приготовлена глубокая яма – будущий «постоялец» копал ее собственноручно, готовя себе последнее пристанище.
Боцман проводил процессию взглядом, свернул табуретку и пружинящей походкой вышел из здания, догоняя своего босса. Мастиф, открывая дверцу черного «шестисотого» «мерса», снова засмеялся:
– Ты слышал, сынок? Тварь горная, на кого пасть открыть посмел! «Как баба!» – передразнил он мертвого уже коммерсанта. – Поехали отсюда, Череп, – усевшись в машину, поторопил он сидящего за рулем водителя.
«Черт, как же я ненавижу эти ночные дежурства! Все нормальные люди спят дома в своих постелях, а я вынуждена корчиться тут в кабинете на жестком диване, ожидая очередную „Скорую помощь“. Кого она привезет в следующий раз – загадка. Как же мне надоело это все…»
Молодая женщина лет двадцати шести отошла от окна и опустилась в большое кожаное кресло, взяв со стола пачку сигарет и зажигалку. Марина Викторовна Коваль, самая молодая в когорте заведующих отделениями в городской больнице скорой помощи, задумчиво закурила, скрестив длинные ноги на краю огромного стола, и тяжело вздохнула. Так сложилось – карьера пошла в гору сразу после института, едва только она успела овладеть (ну, или почти овладеть) профессией. Женщина-нейрохирург – экзотика, но ей всегда нравилось быть не такой, как все. Однокурсницы становились гинекологами, терапевтами, косметологами, и только одна Коваль неожиданно для всех оказалась в группе будущих хирургов, а затем прошла специализацию по нейрохирургии. Вот уже полгода Марина заведовала отделением, в которое пришла еще санитаркой. А дежурства брала не от недостатка денег, а скорее от невостребованности. Дома особенно никто не ждал, если не считать собаки. Афганец Клаус, хоть и не человек, но порой казался Марине умнее некоторых подчиненных. Вот как-то так – удачная во всех отношениях карьера и экзотическая личная жизнь. Сейчас ее это уже не волновало, привыкла.
Телефонный звонок опять отвлек от размышлений:
– Привет, – хрипловато сказала трубка. – Работы нет? Приходи, жду.
На том конце отключились. Женщина послушно встала, поправила халат, волосы, подкрасила губы. Стараясь не стучать каблуками, прошла мимо поста. Так и есть – дежурная сестра спит сном праведницы. Марина забарабанила пальцами по столешнице:
– Подъем, Ирочка! Во сне жизнь проходит!
Сестричка с перепугу дар речи потеряла – еще бы, заведующая поймала на нарушении распорядка!
– Извините, Марина Викторовна, я ж через ночь дежурю…
– Ладно-ладно. Если что – я по мобильнику.
– Да, Марина Викторовна.
Кажется, ни для кого уже не секрет, в том числе и для сестер, куда периодически отправляется во время дежурства Марина Коваль. В первую травму, естественно. Больше ее нигде не ждут с таким нетерпением…
Спустившись на два этажа и пройдя по темному коридору, Марина оказалась перед дверью ординаторской. Поправив выбившуюся прядь, вошла. Там царил интимный полумрак. На диване, развалившись, сидел с чашкой кофе и сигаретой Денис Андреевич Нисевич – темноволосый, черноглазый красавчик с бледным лицом и тонкими губами. Он прекрасно знал себе цену, пользовался повышенным вниманием со стороны почти всех женщин в больнице, но возле себя хотел видеть только Коваль. Только она могла быть его женщиной.
– Что так долго? – поинтересовался он.
– А ты заждался? – парировала Марина, садясь в его кресло и закуривая сигарету.
– Не начинай! – попросил он. – Мы две недели не виделись, ты разве не соскучилась, а?
Как всегда, он был прав. Она скучала по нему безумно, просто как больная, эти две недели были бесконечны. Пора было прекратить играть.
Затушив сигарету в его пижонской бронзовой пепельнице, Марина посмотрела на своего любовника:
– Как твои дела, Денис?
– У меня все как обычно, – откликнулся он, отпивая кофе из чашки. – Где ты-то пропала?
– Депрессия, Дэн. Лежала дома и выбирала способ самоубийства.
– У тебя странный юмор, я иногда не понимаю, шутишь ты или серьезно говоришь.
Когда-то давно, еще на втором курсе мединститута, они с Денисом Нисевичем едва не поженились, но вот не случилось как-то. Потом разошлись и спустя годы встретились вновь в этой больнице. Он – талантливый травматолог, хорошо владеющий своим делом, она… Как говорится, кто-то имеет талант, а кто-то честолюбивое стремление к власти. У Коваль преобладало последнее, хотя врачом и она была неплохим.