картина щегол фабрициуса в каком музее
«Щегол» не поддался экранизаторам
Роман Тартт в 2014 г. получил Пулитцеровскую премию и стал любимейшей игрушкой чувствительных читателей: есть люди, которые искренне называют его важнейшим романом XXI в. Он огромный, 800-страничный, как романы Диккенса, и именно Диккенс для Тартт – один из самых важных ориентиров: подобно «Николасу Никлби» или «Дэвиду Копперфилду», «Щегол» – роман воспитания, причем воспитания довольно болезненного. Теодор сначала живет в семье одноклассника, потом из Нью-Йорка переезжает в Лас-Вегас к отцу, который было их с матерью бросил, но, почуяв, что из сына можно извлечь выгоду, оперативно нарисовался на горизонте. В Вегасе у Тео появляется лучший друг, Борис, парень славянского происхождения (а по характеру практически цыган), который открывает ему мир алкоголя и наркотиков. А еще через несколько лет подросший Тео начнет продавать в Нью-Йорке якобы старинную мебель, нагло обманывая заказчиков. Он превосходно упакован – дорогой костюм, очки, куча денег, – но при этом внутри он плакса, мошенник и почти уже совсем конченый наркоман. Картину он прячет в хранилище и даже не разворачивает упаковку, сходя с ума от страха: она становится для него губительной Прелестью, почти как Кольцо всевластия для Голлума.
В романе при его чудовищных размерах не так уж много внешне ярких событий, но это тот род книги, с которой запросто можно случайно проехать лишнюю остановку в метро: Тартт превосходно умеет удерживать внимание читателя. Экранизация «Щегла», сделанная Джоном Краули (автором милого, но не выдающегося фильма «Бруклин»), снималась в расчете на «Оскара»: обычно как раз осенью и в начале зимы, в «сезон наград», в прокат и выходят киноверсии таких вот пулитцеровских кирпичей. Но оказалась она в результате одним из самых обидных провалов года.
«Книга лучше»: почему Донна Тартт прокляла экранизацию «Щегла» — и правильно сделала
Экранизация пулитцеровского романа Донны Тартт «Щегол» успела наделать шума и получить статус «абсолютно бездушной дорогостоящей киновещи», которую сама писательница запретила даже упоминать в ее присутствии. Но отношения экранного и романного «Щегла» не ограничиваются традиционным «книга лучше».
На самом деле, если вы роман читали — и не смогли полюбить, фильм может вам понравиться, потому что режиссер Джон Кроули просто пересказывает основную сюжетную линию, связанную с Тео и картиной, порой сжимая в одну сцену по пятьдесят книжных страниц. С точки зрения динамики сюжета такая компрессия, безусловно, идет «Щеглу» на пользу. Потому что Тартт так увлекается смакованием жизни Тео, что о полудетективном сюжете, связанном с картиной, во второй половине книги легко забыть. Другое дело, что Донна Тартт, растягивая в романе каждый эпизод на 20-30 страниц, щедро сыплет между слов золотую пыльцу подлинного искусства. И ее «Щегол» не сводится к детективной истории вокруг картины Фабрициуса, не превращается в мелодраму об осиротевшем мальчике, который тоскует по матери и сбивается с пути. Тартт написала большой роман о силе искусства, объединив в нем и живопись, и музыку, и литературу, и даже реставрацию, и сложные отношения подлинников с гениальными копиями. В фильме этого практически нет — лишь разбросанные тут и там намеки, распознать которые можно, только держа текст книги в голове.
Киношники из многомерной истории о невероятной силе искусства сделали трагедию мальчика, потерявшего маму. И в такой интерпретации «Щегол» вполне мог бы понравиться тем, кто с романом не знаком. Но сценарист Питер Строхан зачем-то порезал линейное повествование Тартт на бесконечные флешбэки и побоялся начать «Щегла» со взрыва, как это сделала Тартт. В итоге ключевая сцена размазана по всему фильму, и напряжение, выдаваемое в час по чайной ложке, оказывает эффект, равный гомеопатическому — практически нулевой (впрочем, чего еще ждать от человека, превратившего отличный детектив Ю Несбё «Снеговик» в кинонарезку Майкла Фассбендера?).
Строхан легко поступается влиянием на Тео антиквара и реставратора Хоби — его наставника и опекуна, а еще трагедией рыжеволосой Пиппы, лишившейся из-за взрыва возможности играть, и другими важными линиями ради того, чтобы превратить приютившую Тео после теракта миссис Барбур из третьестепенной героини в роль, достойную Николь Кидман. Проблема в том, что статичная Кидман от этого не становится альтер эго погибшей матери — и только раздражает своей «замороженностью». А вот глубина отношений главных героев, заложенная Тартт, еще больше теряется. Что до флешбэков, они, может быть, и не мешали бы погружению в историю, будь актеры, играющие героев в детстве и в юности, одинаково талантливыми. Беда в том, что актеры-дети на голову выше своих старших коллег, и когда повествование скачет туда-сюда, эта разница становится еще очевиднее.
Лучше всего фильм «Щегол» поняли бы те, кто полюбил книгу, — знание текста придает работе Кроули 3D-эффект. Но им как раз киноверсия покажется слишком сжатой, поверхностной и плоской. Как сказала после премьеры переводчик «Щегла» Анастасия Завозова, «я посмотрела трехчасовой буктрейлер к роману Тартт». Сама Донна Тартт экранизацию практически прокляла — запретила издателям о ней говорить и как-то обыгрывать (хотя фильм все равно привлечет внимание и даст Тартт новых читателей). Кажется, из уважения к огромному количеству поклонников романа «Щегол» режиссеру «Настоящего детектива» Джону Кроули могли бы поручить мини-сериал. Но пока, увы, нам показали только буктрейлер.
Щегол
Описание картины «Щегол»
Фабрициус увидел красоту в лаконичном сочетании чёрного, жёлтого и красного на белом фоне. Свет и тень, блестящая бусинка глаза. Он написал щегла свободными, видимыми мазками, с минимумом цвета и деталей. Маленькая птичка на цепочке перед довольно скромной стеной. Это всё. Не много, но достаточно.
Карел Фабрициус родился в 1622 году – на 10 лет раньше Вермеера – и считался самым талантливым учеником Рембрандта. Однако погиб он очень молодым, и сейчас в мире насчитывается (по самым оптимистичным оценкам) лишь около полутора десятков его картин. Мог бы он стать более знаменитым, чем его учитель? Кто знает.
Бесспорно, что сам художник очень ценил эту небольшую панель с повседневным объектом: он оставил под ней свою подпись, что было редкостью в те времена. Имя Фабрициуса на картине выглядит так, словно высечено на белой стене.
Щеглы широко распространены в Европе, Северной Африке и Юго-Западной Азии. Их можно встретить и близ лесных массивов, и в городах. Другими словами, обычная маленькая птичка. Были ли у Фабрициуса свой щегол? Очень может быть. И, возможно, именно тривиальность пернатого сделала его столь привлекательным для написания: идеальный объект для картины, предназначенной обмануть зрителя. Такие называются «тромплёй» или «обман зрения».
Была ли у картины рама? Или она висела на голой стене в мастерской художника без обрамления? Возможно, посетитель, входящий в студию, на мгновение должен был подумать, что видит живую птицу. В этом случае он не мог испытать ничего, кроме восхищения талантом мастера. Идеальная визитная карточка. Поэтому панель должна была висеть высоко на стене, чтобы её было видно как можно лучше.
«Щегол» Фабрициуса, несомненно, – самая популярная птичка в истории искусства. Ею не только любовались миллионы посетителей музеев – это первая в мире картина, прошедшая через компьютерный томограф. Выяснилось, что художник сделал её в два этапа. На втором он снял раму, написал новый белый фон в цвет оштукатуренной стены и только поверх него добавил нижнюю жёрдочку. Вероятно, тем самым Фабрициус хотел усилить эффект тромплёя.
«Щегол» должен обманывать глаз, но всё же стиль Фабрициуса вовсе не «фотографический». Вблизи легко рассмотреть его технику: интуитивную, с лёгкими прикосновениями, мазками, нанесёнными тонким и толстым слоем, с пятнами и царапинами. Наиболее явная идёт по жёлтой полосе на чёрном крыле – художник провёл её ручкой кисти. Так же поступал в своих ранних картинах и Рембрандт, чьё влияние видно в свободном исполнении Фабрициуса. Он был учеником мастера как раз в период написания «Ночного дозора», и, возможно, тоже приложил руку к этому полотну.
Судя по крошечным вмятинам на красочной поверхности, во время взрыва «Щегол» находился в доме художника – и чудом уцелел. Но сколько картин было уничтожено при катастрофе, никто не знает. Как и то, каким бы запомнился Карел Фабрициус, если бы не погиб в возрасте 32 лет – всего лишь талантливым учеником Рембрандта или мастером, превзошедшим учителя?
В 1866 году Торе выставил «Щегла» вместе с картинами Вермеера в «Ретроспективной экспозиции», а годом позже голландская публика впервые увидела работу на показе старых мастеров в обществе искусств Arti et Amicitiae в Амстердаме. В 1896 году маленький шедевр Фабрициуса вернулся в Голландию навсегда: его приобрёл на аукционе в Париже Авраам Бредиус – директор Королевской галереи Маурицхёйс.
В 2014 году эксперт, к которому обратилась Дебора Дэвис, биограф Фабрициуса, оценил панель (если бы она продавалась) в 300 миллионов долларов США. На тот момент это была самая высокая цена за когда-либо написанную картину.
«Щегол» привлекает не только посетителей музеев по всему миру. Картина Фабрициуса вдохновляет музыкантов, кинорежиссёров, авторов и дизайнеров. Одноимённый роман американской писательницы Донны Тарт получил в 2014 году Пулитцеровскую премию (помимо других литературных наград), стал бестселлером и лёг в основу сценария фильма, вышедшего в 2019-м.
Автор: Влад Маслов (по материалам Королевской галереи Маурицхёйс)
LiveInternetLiveInternet
—Музыка
—Метки
—Рубрики
—Всегда под рукой
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
«Щегол» Фабрициуса. Картина забытого гения
Карел Фабрициус. Щегол. 33,5 х 22,8 см. 1654 г. Королевская галерея Маурицхейс, Гаага
«Он (Фабрициус) был учеником Рембрандта и учителем Вермеера… И это крошечное полотно (картина «Щегол») — то самое недостающее звено между ними». Цитата из романа Донны Тартт «Щегол» (2013 г.)
До выхода в свет романа Донны Тартт мало, кто знал такого художника, как Фабрициус (1622-1654 гг.) А тем более его маленькую картину «Щегол» (33 х 23 см). Но именно благодаря писательнице мир вспомнил его. И заинтересовался его картиной.
Фабрициус жил в Нидерландах в 17 веке. В Золотой Век голландской живописи. При этом был очень талантлив.
Но о нем забыли. Это искусствоведы считают его важной вехой в развитии искусства и пылинки сдувают с «Щегла». А обычные люди, и даже любители живописи мало, что о нем знают.
Так почему же так произошло? И что особенно в этом маленьком «Щегле»?
В чем необычность «Щегла»
К светлой, голой стене прикреплен птичий насест. На верхней перекладине сидит щегленок. Он — птичка невольная. К его лапке прикреплена цепочка, которая не даёт ему как следует взлететь.
Щеглы были излюбленными питомцами в Голландии в 17 веке. Так как их можно было обучить пить воду, которую они зачерпывали маленьким ковшиком. Это развлекало скучающих хозяев.
«Щегол» принадлежит к так называемым картинам-обманкам. Они были очень популярны в то время в Голландии. Это было тоже развлечением для владельцев картины. Поражать ее 3D-эффектом своих гостей.
Но в отличие от многих других обманок того времени, у работы Фабрициуса есть одно существенное отличие.
Посмотрите на птичку в приближении. Что необычного вы в ней видите?
Карел Фабрициус. Щегол (фрагмент). 1654 г. Королевская галерея Маурицхёйс, Гаага
Широкие, небрежные мазки. Они как бы не до конца прорисованы, что создаёт иллюзию оперения.
В некоторых местах краска слегка растушевана пальцем, а на головке и грудке лежат еле различимые пятна сиреневатой краски. Все это создаёт эффект расфокусировки.
Ведь птичка по идее живая, и почему-то Фабрициус решил написать ее не «в фокусе». Как будто птичка шевелится и от этого изображение слегка размазывается.
Но о фотокамере тогда не знали и о таком эффекте снимка тоже. Однако художник интуитивно почувствовал, что это сделает изображение более живым.
Это очень отличает Фабрициуса от его современников. Особенно специализировавшихся на обманках. Они, наоборот, были уверены, что реалистичное — значит четкое.
Посмотрите на типичную обманку художника Ван Хогстратена.
Сэмюэл Ван Хогстратен. Натюрморт-обманка. 1664 г. Художественный музей Дордрехта, Нидерланды
Если мы приблизим изображение, то четкость останется. Все мазки спрятаны, все предметы выписаны тонко и очень аккуратно.
Ван Хогстратен. Натюрморт-обманка (деталь). 1664 г. Художественный музей Дордрехта, Нидерланды
В чем особенность Фабрициуса
Фабрициус учился у Рембрандта 3 года в Амстердаме. Но быстро выработал свою собственную манеру письма.
Если Рембрандт предпочитал писал светлое на темном. То Фабрициус писал темное на светлом. «Щегол» в этом плане — типичная для него картина.
Особенно эта разница между учителем и учеником заметна в портретах. По качеству которых Фабрициус не уступал Рембрандту.
Карел Фабрициус. Автопортрет. 1654 г. Национальная лондонская галерея.
Рембрандт. Автопортрет. 1669 г. ТНациональная лондонская галерея.
Рембрандт не любил дневной свет. Создавая свой собственный мир, сотканный из ирреального, волшебного свечения. Фабрициус же отказался писать в такой манере, предпочитая дневной свет. И воссоздавал он его очень умело. Достаточно взглянуть на «Щегла».
Этот факт о многом говорит. Ведь когда ты учишься у великого мастера, всеми признанного (ещё тогда признанного), у тебя большой соблазн копировать его во всем.
Так и поступали многие ученики. Но не Фабрициус. Эта его «строптивость» говорит лишь об огромном таланте. И желании идти своим путём.
Потом художник переехал в Дельфт. Именно в этом городе в это же время жил Ян Вермеер.
Если даже Вермеер не был его официальным учеником, он однозначно попал под его влияние. Переняв некоторые его приемы. Умение передавать жизнь с помощью трепета мазков. А ещё потрясающий дневной свет. Который так мягко обволакивает предметы и людей.
Да и светлые стены мы встречаем у Вермеера. На фоне которых фигуры становятся ещё объемнее, а цвета ярче.
Ян Вермеер. Молочница. 1658-1660 гг. Государственный музей, Амстердам
Трагическая гибель Фабрициуса
Фабрициус трагически погиб в 32 года. Это произошло совершенно по независящим от него причинам.
На случай внезапного вторжения в каждом голландском городе находился пороховой склад. И вот в октябре 1654 года произошёл несчастный случай. Этот склад взлетел на воздух. А вместе с ним и треть города.
Фабрициус в это время работал над портретом в своей мастерской. Там же находилось много других его работ. Он был ещё молод, и работы ещё не так активно продавались.
Лишь 10 работ уцелели, так как были на тот момент в коллекциях их владельцев. В том числе «Щегол».
Эгберт Ван дер Пул. Вид Дельфта после взрыва. 1654 г. Национальная лондонская галерея
А «Щегла» никогда не крали из музея, как описано в книге Донны Таррт. Он благополучно висит в музее Гааги. Рядом с работами Рембрандта и Вермеера.
Насколько может быть правдивой история в основе книги и фильма «Щегол» — именно с точки зрения гениальности и уникальности этой картины?
Автор вопроса считает этот ответ лучшим
Картина Карела Фабрициуса «Щегол», написанная в 1654 году, действительно во многом уникальна и гениальна. Начать стоит с художника. Карел Фабрициус – голландский живописец, широко известный как самый талантливый ученик Рембрандта. Им, в частности, восхищался Винсент Ван Гог. Его величают учителем Яна Вермеера. За всю жизнь он создал не так много работ, а после взрыва на пороховом складе в городе Делфт уцелело немного более десятка картин. «Щегол», подобно Фениксу, воскрес из пепла.
Говоря о самом полотне, нельзя не упоминуть, что «Щегла», созданного с использованием технического приема обманки, часто сравнивают с картиной Якопо де Барбари «Натюрморт с куропаткой и железными перчатками», которую некоторые специалисты считают первым натюрмортом-обманкой со времен античности. Всего лишь правильно выбранный ракурс для изображения головы птицы, и черноголовый щегол стал объемным. Так-то! Да и это еще не все! Сама картина написана довольно небрежно, при помощи широких контрастных мазков. Поэтому, если ее разглядывать вблизи, мало что будет понятно. Но стоит отойти на пару шагов назад. Картина оживает. Позже этот прием будут использовать импрессионисты.
Что ж! Картина и вправду достойна писательского внимания. Работу Фабрициуса с историей Тартт связывает тема взрыва, ставшего причиной гибели художника и матери главного героя романа «Щегол». Картина и мальчик в один миг осиротели (Теодор лишится отца позже при других обстоятельствах), но приобрели друг друга. Забрав полотно с собой из лучших побуждений, Декер обрек его на долгие скитания. «Щегол» же стал для парня необходимым проводником во взрослую жизнь.
Почему именно эта птица? В XVII веке (картина была написана в 1654 году) щеглы были популярными домашними питомцами, поскольку их можно было дрессировать – научить набирать воду и переносить ее в миниатюрном ведре. Но мы заглянем чуть глубже. В христианском Средневековье щегол ассоциировался с идеей искупления грехов. Согласно преданию, во время крестного пути Иисуса на Голгофу щегол пытался сорвать со Спасителя терновый венец, чтобы облегчить его страдания. В итоге птицу окропило кровью, когда она вынимала шип из головы Христа. Отсюда, по легенде, и возник красный «кровавый» ободок вокруг клюва щегла.
А что, если Тео – аллегория Христа? В этом свете и имя главного героя – Теодор (т. е. «дарованный Богом» или «Божий дар») – не кажется случайным выбором Донны Тартт. Тогда получается, что мать героя, приходившая к нему во снах, подобна Деве Марии, а картина Фабрициуса «Щегол» – постоянный спутник Декера на его пути на Голгофу и немой свидетель его одиночества, неприкаянности, взросления, попыток найти себя, семью и друзей.