как научиться читать поле
Онлайн-курс «Чтение поля»
Онлайн-версия семинара Елены Веселаго «Чтение поля: ограничения и возможности». Три дня обучения чтению поля человека, его семейной и бизнес-систем.
(ниже приведена формальная программа, темы были рассмотрены в различной степени в зависимости от интереса и запросов участников)Семинар предназначен для обучающихся расстановкам у Елены Веселаго, практикующие и обучающиеся коллеги других школ, интересующиеся расстановками и полем «для себя» *
* участники, не знакомые с системой терминов школы Елены Веселаго, могут испытывать затруднения в понимании материала семинара.
«Я хотела бы на этом семинаре показать, что в бесконечном непознаваемом поле можно найти именно то, что нужно для решения задач клиента и прочесть это верно, точно и глубоко. Чтение поля — сложная наука, но она имеет свои законы. Их мы и изучим. » Елена Веселаго, автор и ведущий семинара
Семинар посвящен чтению поля как в очной, так и в онлайн-работе. Программа очного семинара изменена в сторону большего приоритета чтения поля при работе онлайн на фигурках.
Кроме базовых положений, онлайн-семинар не повторяет очную версию семинара «Чтение поля».
(ниже приведена формальная программа, темы были рассмотрены в различной степени в зависимости от интереса и запросов участников)
Что такое «поле» в системных расстановках, и как мы его читаем
Одно из самых таинственных явлений в расстановках — это восприятие информации из источника, который называют Полем.
Метод системных расстановок (метод Берта Хеллингера) уже хорошо знаком многим клиентам, психологам, целителям и просто интересующимся. С помощью системной расстановки человек может почувствовать свою взаимосвязь с членами своего рода, даже с теми, кто уже умер или о ком ничего не известно. Эта взаимосвязь иной раз носит болезненный характер, мы связаны с прошлым своей семьи и как будто несём боль за тех (или в честь тех), кто её испытал в прошлом. Эта связь остаётся неосознанной, и мы живём не своею жизнью. Расстановка помогает увидеть эту связь и во многих случаях завершить ее.
Расстановщики используют в своей работе феномен, который назвали заместительским восприятием. Этот феномен пока ещё не имеет объяснения, признанного научными академическими кругами. Случайно оказалось, и теперь используется способность человека воспринимать, чувствовать в общих чертах то, что чувствует другой человек, даже если они не знакомы и даже, как выяснилось, если тот, другой человек уже умер (тогда можно почувствовать, как он жил). Иногда это внешне напоминает то, что называют «ясновидением», настолько точным может быть восприятие заместителя.
Тем не менее, природа этого явления, видимо, другая. Во-первых, способность к заместительскому восприятию имеют практически все люди. Можно даже сказать, что её имеют все люди, которые хотят ею пользоваться. В моей практике «нечувствительные» заместители — это те заместители, которые просто не хотели участвовать в работе (например, они пришли потому, что «подруга привела» или «жена настояла»). Заместительское восприятие возможно только по желанию, свободно и добровольно. Во-вторых, для того, чтобы заместительское восприятие возникло, требуется основание. А также требуется просьба, запрос. Обычно и основание и запрос сводятся к тому, что человек говорит: мне больно, моя жизнь идёт не так, как я хочу, у меня не получается что-то, что я желаю для себя. Согласие клиента открывает, прежде всего, доступ к исследованию этой боли. Первым с нею встречается расстановщик. Если эта встреча удаётся, они оба почувствуют состояние клиента (расстановщик становится заместителем клиента на некоторое время). Затем из этого совместного чувствования боли клиента можно пройти к прошлому — к тем людям в роду клиента, кто испытывал похожие состояния, похожую (обычно многократно боле тяжёлую) боль. Мы можем «отделить» события тех лет от событий сегодняшних, предложив заместителям встать в роли тех людей.
Пространство или место, откуда заместители черпают информацию и чувства других людей, стали называть Поле (морфическое поле, морфогенетическое поле). Наверное, можно сказать, что в Поле хранится весь человеческий опыт (а возможно и не только человеческий, но также и опыт природных явлений).
Получая возможность узнавать и проживать в расстановке (в символической форме, но не поверхностно) опыт людей из прошлого, мы можем завершать влияние этого опыта на нас сегодняшних. Процесс восприятия Поля мы назовём «чтением».
Расстановщики стали изучать, каким образом устроена наша способность читать Поле, является ли она безграничной или, если нет, как она ограничена, насколько эти ограничения объективны и непреодолимы, а насколько субъективны. Также интересен вопрос, можно ли развивать, тренировать способность читать Поле и насколько эта способность «врождённая», либо приобретается со временем.
Системные расстановки — молодой метод, и исследование Поля находится ещё в самом начале. Было сделано несколько шагов в разработке схем чтения поля, когда телесные сигналы заместителей или их геометрическое взаимное расположение давали основания делать выводы о том, какая ситуация или история была в прошлом. Действительно, многие позиции заместителей повторяются и нередко одинаковые позиции отсылают нас к похожим историям. Например, если заместитель смотрит вниз, в пол, то довольно часто речь идёт о том, что он (т.е. человек, которого он замещает) связан с умершим, его горе не завершено. Или, если заместительница смотрит направо и как будто хочет взять кого-то за руку, то речь нередко идёт о мужчине, партнере.
Позднее, когда таких схем и трактовок было создано несколько (в том числе и основателем метода Бертом Хеллингером) оказалось, что самые разные, даже противоположные схемы… работают одинаково! Но только у того, кто в них верит.
Похоже, что Поле открывается нам в той форме, в какой мы готовы его воспринимать. Мы сообщаем ему нашу систему координат и символов — и оно приходит, чтобы мы читали его на понятном нам языке.
Сейчас некоторые расстановщики стали отходить от разработки новых «языков» диалога с Полем. Этот «язык» скорее похож на музыку или игру света — бесконечное разнообразие звуков и цветов, симфония, не нуждающаяся в нотах и палитрах. Без нас эта симфония не звучит, она возникает только через людей и только с их согласия.
Как сделать себя более чутким инструментом?
Берт Хеллингер говорит, что расстановщик должен открыть внутри себя «пустую середину» (сродни медитативному состоянию), чтобы стать проводником Поля без искажений. Но многие ли из нас могут достичь этой Пустоты? И должны ли? Ведь заместители — это обычные люди и способность к восприятию есть у всех, а расстановщик будет работать с теми, кто пришёл на группу, и это не «просветлённые».
В России одним из исследователей всех этих вопросов является Елена Веселаго, директор Центра Современных системных расстановок в Москве, автор этой статьи.
Какие существуют объективные и субъективные ограничения в чтении Поля? Перечислим лишь некоторые из них.
Первое и главное — наши собственные ограничения в восприятии действительности. Если мы не признаем, отвергаем какие-либо стороны жизни, то мы не сможем их прочитать и из поля. Например, если заместитель не может выдержать историю, когда умирает ребёнок — он её не узнает в поле даже в роли матери такого ребёнка. Если заместитель считает, что аборт — это тяжкий грех, он будет «переигрывать» историю об аборте так, чтобы это выглядело как грех (и не прочтёт многих деталей этой истории, не соответствующих его представлениям). Кто-то не видит историй про супружескую измену, кто-то — про однополые отношения, кто-то — про одиночество старика, и у каждого из нас есть такие «слепые зоны». Мы никогда не можем быть совершенными заместителями, открытыми для любой истории.
Наши ограничения ведут своё происхождение из наших личных травм, из наших убеждений, из усвоенных нами социальных конструкций, из постулатов систем верований, которым мы следуем. А также это могут быть неосознанно унаследованные нами убеждения, ограничения и травмы наших родителей и членов семьи.
А к восприятию некоторых историй мы просто не способны физиологически. Например, мужчина всегда будет ограничен в чувствовании историй беременности и родов, нерожавшая женщина тоже, и всякая женщина ограничена в том, чтобы чувствовать мужские сексуальные импульсы. Это не полное ограничение, опытный заместитель и расстановщик способен переводить совершенно не знакомые ему (в том числе и связанные с полом) состояния в область восприятия, узнавать их и называть. Многие даже находят этот опыт очень глубоким, расширяющим наш внутренний мир, делающим его богаче и целостнее.
Ещё одно ограничение — размер, масштаб происходивших когда-то событий. История нашей страны, к сожалению, была очень тяжёлой в ХХ веке, нелегка она и сейчас. В исторических катаклизмах люди переживали опыт поистине нечеловеческих страданий и боли. И этот опыт остался незакрытым, он влияет и сейчас, мы находимся с ним во взаимосвязи. Но в событиях, которые затрагивали сотни и тысячи людей (а иногда и миллионы), образуется массив боли, который больше, чем может почувствовать один человек сейчас. В те события мы не можем адекватно поставить заместителя и предложить ему «почувствовать». Там нет опыта «для одного», там есть опыт «для тысяч», но у нас нет тысяч. Было бы манией величия «разруливать» нашу связь с такими грандиозными по масштабу историями.
В расстановках есть способы прикасаться к такого масштаба боли бережно, без отрицания, но и без перегруза, а также без мании величия. Читать и узнавать такие истории мы можем тоже, несмотря на несопоставимые масштабы.
Это основные ограничения в восприятии поля. Среди других ограничений — сложные, запутанные, переплетённые истории, которые «не укладываются» в человеческое восприятие в сколько-то узнаваемом виде. Это также тайные истории, узнавание которых приносит в систему больше боли, чем сохранение вне области восприятия. И ещё многое.
Елена Веселаго разработала подход к изучению и развитию чувствительности к Полю, который предлагает на своих семинарах «Чтение поля в системных расстановках: возможности и ограничения». Участники семинаров будут «знакомиться» со своей полевой чувствительностью, узнают о том, как реагирует наше тело на те или иные воспринимаемые из поля состояния. Будут рассмотрены и некоторые распространённые схемы чтения. Но основное внимание будет уделено свободному чтению живого Поля, творческому диалогу с ним, установлению контакта и умению следовать за движением Поля, завершая прошлое и возвращая себе авторство своей сегодняшней жизни.
В семинаре могут участвовать расстановщики, а также опытные заместители, знакомые с теоретическими основами метода. Участники получают сертификат Центра Современных системных расстановок и могут продолжать обучение на длительной программе.
Чтение поля в Расстановках
Я пишу эту статью с благодарностью к своему планшету, который позволяет мне писать в отсутствии электричества, почти в полной темноте, и я не знаю, как долго еще хватит его батареи, надеюсь, когда он предупредит меня о своей скорой кончине, я успею сохранить написанное в его памяти. Как я уже сказал, света нет и электричества тоже нет, и зарядить планшет мне не удастся. Никто не побеспокоит, потому что ни телефонной, ни мобильной связи тоже нет….
Нет, я не за полярным кругом и мой дом не засыпало снегом по крышу в районе Оймякона. Просто это ночной рейс Москва – Алматы и впереди четыре часа свободного времени.
Мое собственное знакомство с расстановками началось в 2004 году в рамках обучения на курсе «Системная семейная психотерапия» у Александра Викторовича Черникова, потом была учеба в РГГУ, работа в Институте психотерапии и клинической психологии, затем учеба и преподавание в ИКСР. С января 2016 года я «свободный» психолог с частной консультационной практикой, и это имеет свои плюсы, например: не слушать то, к чему ты не предрасположен, говорить о том, к чему предрасположен и заниматься тем, к чему стремится душа (в общем по Сян-Цзы). И все эти годы у меня была постоянная практика работы семейного психотерапевта, как в индивидуальном, так и в групповом формате. Опираясь на этот «послужной список» я хочу предложить вам свой взгляд на модель (метод) «прочтения» информации которую несет поле расстановки.
Расстановка — это, инструмент системно-феноменологического метода. Инструмент, который в какие-то моменты идеально подходит для работы, а в какие-то нет, и когда кто-то говорит «я расстановщик» он словно сужает свое поле от метода до инструмента. Расширение – если коллега говорит о себе, что он психолог (психотерапевт) работающий в системно-феноменологическом подходе. К тому же это название, надеюсь, никому не придет в голову присвоить себе лично, как это произошло с термином – расстановка (хотя с нашим законодательством мы вероятно и не такое еще увидим).
Кажется, Льву Ландау, принадлежит фраза: «Науки бывают естественные, неестественные и противоестественные». Я бы добавил еще – сверхестественные. Интересно, что произойдет, если заменить в названии метода слово «феномен» на «чудо»? А ничего не произойдет по существу. Системно-феноменологический, он же разумно – сердечный, он же разумно – чудесный подход в естественнонаучные рамки не втискивается? Так что смело можете писать на визитке не кан.псих.наук (ненужное зачеркнуть), а «кандидат чудес»? Звучит!
Но этим разделением мы словно уходим от целостности, от того, к чему собственно и стремимся в своей работе. Как передать неделимое системно-феноменологическое? Целостность психотерапии и есть ее сила. Целостность не может рассматриваться в отрыве от большего, иначе это будет «кусок от целостности». Пытаясь понять, как помочь человеку, мы должны понять не только его личный мир, но и целостность, в которую его мир вписан, а это вся вселенная.
Альфред Коржибский, создатель постулатов Общей семантики, предложил сравнить феномен описания с «картой» и «территорией». То, что описывается, например, вселенная, не может быть охвачена во всей ее сложности, и поэтому мы создаем «карты» – модели того, что мы описываем. Мы настолько привыкаем пользоваться картами, которые предлагают нам родители, социум и т.д., что перестаем видеть за ними территорию. Карты это символы и возникает ощущение, что мы перестаем и забываем, как это «жить по жизни», мы умеем «жить по карте». Символы могут быть вербальные и невербальные, но они всегда будут дискретны, в отличие от целостности мира. Привыкая выстраивать карту, символ за символом, как и речь, слово за словом, мы начинаем думать, что и вселенная образована из отдельных частей. Присваивание явлениям и предметам, «имен – символов» позволило, с одной стороны, упростить для понимания, накапливать и передавать знания. С другой стороны – расчленило мир на кусочки и этим «разрушила» целостность мира. Слова оказались и главным инструментом для передачи знаний, и главной ловушкой, способной спрятать реальность мира от реальности клиента, и в том числе, от реальности терапевта. Глубина психотерапии от слов не зависит, а зачастую, в словах и не нуждается. Но без слов-символов становится сложно передать знания, вот и приходится в начале, разделять мир словами (системность), а потом вновь собирать его в душе, как целостность(феномен).
На семинаре мы попробуем найти баланс между словами и душой. О чем же пойдет речь? Начинать придется издалека, с представлений Александра Романовича Лурии (о триединстве в человеке тела, эмоций и разума) и добавлении в этот «коктейль» представлений о Душе.
Тело, эмоции и разум, с одной стороны (в норме) не существуют друг без друга, с другой стороны, очень часто, не сотрудничают, а соперничают.
Например: время к полуночи, «разум» о чем-то там глубоко задумался, а «тело», поддерживаемое «эмоциями», уже что-то «жрет» из холодильника. Именно «жрет», так как понимает, что первый сейчас очнется и вырвет кусок из рук, а изо рта плевать уж не будет. Но, если мы говорим о сотрудничестве и гармонии, все, что происходит в мире вокруг нас (и внутри нас), должно находить «понимание», и на уровне тела, и на уровне эмоций и на уровне разума.
Поле расстановки представляет символически родовую совесть, где все уже упорядоченно, где каждому есть свое место, где у ребенка всегда есть мама и папа, где есть место для дедушек и бабушек, прадедов и т.д. Индивидуальная совесть это то, как я вхожу в это поле, то, какое место я хочу занять, осознанно или неосознанно, т.е. совесть осознанная, на уровне сознания (разум), и не осознанная, на уровне сердца (душа). Первые расстановки Берта Хеллингера и его учеников сводились, по сути, к упорядочению членов рода и их мест. Баланс в этом случае возникал тогда, когда каждый занимал «предназначенное» для него место. В идеале баланс, когда клиент в середине, как центр мандалы или шаманского круга. Там, где его сущность.
Так и расстановочное пространство имеет свой язык, который можно изучать, только важно помнить, что «карта не территория» и то, что расстановка «говорит» с нами сразу на нескольких языках. И особенно важно, хоть и читаем мы их раздельно, видеть их целостность.
Первый язык – человеческая фигура и ее место в пространстве. Первой фигурой, появившейся в поле, клиент неосознанно расскажет нам про свою нужду, а поставив вторую, расскажет – как он её удовлетворяет, реализует (динамика центральных отношений). Вопрос – это его нужда или нужда того, с кем он находится в переплетении?
Центральная линия (сагиталь), особенно её дальний от расстановщика конец, как правило, занимает предок который хочет чтобы его увидели или фигуры, имеющие важное отношение и влияние в системе, но на прямую к ней не относящиеся. Параллели сагитали – тождественность, «я как ты», для решения достаточно бывает просто организовать «встречу». «Дедушка здравствуй!» Под углом к сагитали – «я не как ты», линии конфликта. Диагональ, направленная из будущего в прошлое – как правило, претензии к родителю. Причем, направление претензии будет диагонально обращенное к одному из них, в не зависимости, что на словах говорит клиент, а переплетение или принадлежность будет скорее относится к другому из родителей. Диагональ, направленная из прошлого в будущее, не так однозначна, как предыдущая. Это может быть, например, забота о ребенке, но это может быть движением, когда ребенка исключили, и у него есть тенденция уйти. Заместители, стоящие на одной линии, даже если это диагональ, часто представляют собой как бы одно лицо, но в разных состояниях. Возникает вопрос, кто кого ищет и что их разорвало?
При постановке второй фигуры (например, симптома) ближе к центру поля, чем стоит первая, можно высказать предположение, о переносе представления «Я» на вторую фигуру (я и есть симптом). Терапевтической работой будет уже то, если поменять фигуры местами.
Это всего лишь часть примеров второго языка.
Третий язык – характер движения. Существуют два вида движения – прямая и круг, и конечно их комбинации – например, спираль. К этому необходимо добавить три формы свободы движения элементов: фиксированные позиции, «переставляемые», свободные элементы. Кстати, в ранних работах Берта Хеллингера фигуры не получали свободы движения, их «переставляли», а если у фигур возникало напряжение или сопротивление, использовались «разрешающие» фразы, как освобождение для движения на «свое» место и комфортного ощущения на нем. Пример такого языка: застыл в полушаге – так встает заместитель клиента, когда тот переплетен с кем-то, кому «не дали» места.
Седьмой язык – язык души. Я считаю этот уровень работы мета-уровнем расстановочной практики, ее омегой. Если терапевт работает с открытым сердцем, этот язык доступен ему и без обучения и тогда предыдущие языки становятся «вспомогательным» инструментом. Но и изучать этот язык так же вполне возможно. Здесь вполне уместно изучение биодинамики, системы Кинслоу (квантовое смещение), тета-хилинга, рейки, космоэнергетики или любых других практик связанных с духовным и энергетическим развитием человека. В своей работе я использую авторский метод, который получил название «Работа в мета-чувствах», в котором интегрировал инструменты биодинамики, остеопатии и квантового смещения, но это уже другой формат работы, не относящийся к данному семинару.
Вот обо все вышесказанным (шесть языков из семи) и будет семинар «Искусство чтения поля».
С уважением ко всем тем, у кого хватило сил дочитать эту статью. Ваш Андрей Васильев.
Рейс SU1946 Москва – Алматы 27 октября 2016 г. И если на то будет Божья воля, то мы приземлимся в аэропорту города Алматы по расписанию, а если не будет, то этот текст так и останется в поле, но без публикации.
Вам понравилась статья? Подпишитесь на рассылку новостей Портала «Расстановщик» и получайте раз в месяц анонсы всех новых материалов на свой e-mail.
Как научиться читать поле
Использование материалов данного сайта разрешается только в некоммерческих целях, с обязательным указанием авторов, редакторов, переводчиков и активной ссылкой на www.constellations.ru. Подробнее о правилах использования материалов сайта>>
Тезисы доклада на международной конференции «Родосвiт», 24-26 августа, г. Киев.
Вслед за Бертом Хеллингером мы говорим о непредвзятости и пустой середине. Но мы упускаем из рассмотрения (интересно, почему?) то, что пустая середина нами не достигнута. У нас есть представление о ней как о «путеводной звезде» и мы можем почувствовать, насколько мы от этой звезды далеки, как только честно зададим себе этот вопрос. Нам предстоит работать не из пустой середины. И, если продолжить говорить о нашей честности, то почему бы не обратиться к исследованию того, как работать не из пустой середины?
Я исследую эту тему несколько последних лет. Плоды этих исследований описаны в статьях «Кого мы ставим, когда ставим маму» и «Кто может поставить Судьбу», которые были опубликованы в английском расстановочном журнале «The Knowing Field» («Знающее поле») и в российском журнале «Системные расстановки», и я преподаю их также на своем семинаре «Чтение поля». Сегодня я рада представить несколько основных идей для участников украинской конференции «Родосвiт». Я расскажу о своем подходе на этом докладе и затем покажу упражнения и практики на мастер-классе.
Я пока оставлю эти вопросы без ответа и перейду к следующим вопросам.
Вторая группа вопросов встает в связи с нашими наблюдениями за резонансными явлениями на группах. Мы все замечали, что роль, которая нам предлагается в заместительствовании, обычно резонирует с нашей собственной историей. Истории на группе резонируют друг с другом. И еще клиентские истории резонируют с личной историей расстановщика. Однажды у меня был веселый случай, когда я несколько дней была занята получением виз в разных посольствах и очень боялась не успеть (и поэтому все мои мысли были заняты этим). И клиентская группа примерно наполовину состояла из запросов об эмиграции, получении паспорта и вида на жительство. За всю мою предыдущую практику и за всю последующую ко мне с такими запросами ни разу не обращались. Никто из клиентов о моих визовых проблемах не знал, разумеется. Но самое интересное, что группа была набрана и закрыта за две недели до возникновения этих моих проблем. Каким образом поле работает на резонанс? Или, может быть, это мы ограничиваем поле и отбираем только резонирующее нам?
Некоторые наблюдения, позволяющие приблизится к пониманию этих вопросов, я сделала на семинарах Берта Хеллингера и затем на мастер-классах американской расстановщицы Джейн Петерсон. (Я пока не говорю об ответах на эти вопросы, я говорю только о наблюдениях, наводящих на размышления).
Наверняка многие коллеги видели, как Берт Хеллингер некоторое время сидит рядом с клиентом, не говоря ни слова. В клиенте что-то открывается, может быть, он плачет, может быть говорит несколько слов или Хеллингер предлагает ему короткую фразу. Это продолжается несколько минут, клиент возвращается на место и при этом все чувствуют, что произошла полноценная расстановка. Если не относить этот опыт исключительно к личному величию Хеллингера, то что происходит? Забегая вперед, я скажу, что каждый из нас не зависимо от квалификации может делать такую практику. Не «как Хеллингер», а как он сам, от первого лица, собою.
Эта идея состоит в том, что мы признаем резонанс личных историй клиента и расстановщика как существующий (т.е. мы не считаем его ни иллюзией, ни недостатком, который нужно устранять). Наоборот, мы считаем его инструментом, который позволяет нам двигаться к восприятию поля. Метафорически можно было бы сказать, что поле стремится к целостности и объединяет клиента и расстановщика, чтобы они вместе прошли к общей истории (теме, проблеме). Возможно, это не такая уж метафора. Еще точнее можно было бы сказать, что встреча клиента и терапевта состоится только тогда, когда им есть куда идти вместе. Это также означает, что абсолютная пустая середина нам не требуется. Расстановщику достаточно «просто» быть готовым пройти вместе с клиентом к чувствованию того, что в одиночку он (клиент) не может пока сделать. Еще одной метафорой можно было бы описать этот проход как работу проводника в горах и альпиниста. Альпинист называет маршрут, проводник знает эти места в некоторой степени, он также тренирован. Но тяготы этого маршрута они разделят на двоих и здесь вряд ли можно оценить, кому достанется больше. От неожиданностей они не застрахованы. Погода бывает разная, и в этих местах сходят лавины. Гарантии безопасности также нет.
Куда мы идем? Мы идем к тому, чтобы общую скрытую (проблемную) область сделать яснее. Пройти туда, прочувствовать то, что там. «Распаковать» боль и сжатие. Эта боль может принадлежать нам самим, либо она может быть системной. Известный всем нам хеллингеровский первый порядок гласит, что если кто-то был исключен, то позднее появится кто-то, кто повторит историю исключения. Мы можем смотреть на это шире: если какой-то опыт был отвергнут, то он остается для проживания, самому человеку или членам его системы. В части актуальных травм это соответствует известным в психотерапии идеям пост-травматического расщепления (в шаманской практике это называют «потерянными кусочками души»). Отвергнутый опыт становится недоступным, помещается «за барьер», и при этом он начинает действовать так, чтобы быть освоенным. Травмы повторяются, сначала, возможно, в жизни одного человека, а затем в «жизни» систем, причем не обязательно семейных.
Без каких-либо слов клиент позволяет терапевту чувствовать себя. Также без слов терапевт погружается в это чувствование, спокойно и плавно следуя туда, куда его это чувствование относит. Могут появиться симптомы в теле, новые чувства (как и в заместительском восприятии они опознаются как «не свои»), и даже могут появиться образы, иной раз очень четкие. Моя самая предельная четкость в таком упражнении состояла в цветной картине сгоревшего дома и людей. Эта картина (я о ней не сказала вслух ничего) была через несколько минут прочитана и заместителями в расстановке.
Однако, это упражнение не является упражнением в ясновидении. Здесь было бы ошибкой пытаться получить более ясную картинку и расшифровать динамику. Это упражнение в Присутствии и Восприятии. Погружаясь в чувствование (но не отключаясь), расстановщик как бы является заместителем всей истории клиента. Когда он находится с ней в контакте, не посылает в эту историю сильных импульсов отрицания, история перестает быть скрытой. Собственно, «расстановка» на этом завершена. Иногда клиент при этом плачет, иногда начинает дышать с облегчением, иногда заметно, как он «просто» светлеет. Насколько я понимаю, это и есть то, что делает Хеллингер, когда «просто сидит». Это же может делать каждый из нас.
Заместители, если делать «обычную» расстановку, добавят к воспринимаемой области свои ресурсы. Объем восприятия и его точность могут возрасти (хотя есть риск и утонуть в деталях и попытках их расшифровать). Об этом мы поговорим далее.
Это была первая часть моего доклада. Здесь можно задать вопросы, а демонстрацию этой практики я сделаю на мастер-классе и, если будет время, это могут попробовать все участники. Процесс слияния полей для совместного чувствования очень красив и иногда поддается наблюдению вплоть до понимания геометрии, формы полей двух человек.
На всякий случай я хочу оговориться, что имею в виду тот стиль расстановок с предметами и фигурками, который основан именно на чтении поля, а не проективную работу с предметами, которую нередко путают с расстановками или соединяют в эклектический авторский стиль.
Если мы подходим к расстановкам именно так, то из этого можно сделать ряд практических выводов. Во-первых, не так важно наименование фигур, как контакт с ними. Это уже давно ввел в практику Хеллингер, работая со сменой ролей, многоуровневыми ролями, неназываемыми ролями. Все хорошо, что в контакте и движении, даже если мы не понимаем, кто движется и что это означает. Во-вторых (и это будет звучать, на первый взгляд, как противоречие первому), становится особенно важно четкое понимание и осознанность, кого мы ставим и зачем. Но не понимание с позиций логики или правил, а понимание с точки зрения перспектив контакта и взаимодействия фигур. И прежде всего каждую фигуру мы должны «протестировать» на способность нашего контакта с ней и контакта с клиентом.
Я поясню сейчас эти не самые простые в современных расстановках идеи. Например, коллеги легко вводят в расстановку такие фигуры как Судьба или Женственность или Война. Что такое Судьба, однако? Признает ли клиент это понятие? Какое место занимает это понятие во внутреннем мире заместителя? Каков контакт группы с этим? Мы легко вбрасываем в поле слово «Судьба», не контролируя и не осознавая, что подключаем таким образом глубочайшие пласты как коллективного бессознательного, связанного с этим словом, так и общественные дискурсы и личные представления. Грубо говоря, мы не имеем понятия, куда мы таким образом попадаем. И если, например, клиент или заместитель считают, что судьбы вообще не существует и человек сам кузнец своего счастья, то может получиться так, что мы либо будем подавливать свое мировоззрение, либо роль совсем не придет. В обоих случаях контакт с клиентом и его полем будет значительно нарушен.
На мастер-классе мы с вами сделаем упражнение. Мы сядем рядом и один будет читать поле другого, а другой будет то открывать, то закрывать его для чтения. Это возможно и это даже легко.
А еще поле можно передавать другому. Тому, кто открыт. Именно это происходит, когда мы просим клиента взять заместителя за плечи и дать ему роль.
Нередко бывает, что клиент не имеет ресурса быть в достаточном контакте с ролью, которую предлагается поставить. Тогда я ставлю эту роль сама. Иногда мы идем и ставим ее вместе, буквально держась за руки. Иногда я добавляю к поставленной клиентом роли еще и свое восприятие (подхожу и еще раз дотрагиваюсь до заместителя или, не дотрагиваясь, направляю на него свое внимание и осознанность).
Вот сколько источников и энергетических потоков сливается в одной роли! Конечно, это намного больше и богаче, чем мы можем назвать просто словом «мама». На мастер-классе мы попробуем поставить несколько ролей и сохранять осознанность, проходя через все этапы фокусировки и выставления роли.
Одновременно мы будем исследовать свои барьеры и ограничения, как личные, так и идущие из наших систем, в том числе из общества, религии и других больших систем. Мы будем учиться относиться к ним с уважениям и вплетать это уважение в ткань расстановки.
В рамках этого доклада я хотела бы обозначить еще две темы, относящиеся к чтению поля. Это слои поля и это чтение поля в движении. Ведь после того, как роль поставлена, она начинает двигаться, и это не только физическое движение заместителя (его может и не быть), это движение энергии, смена состояний. Мы должны читать поле постоянно и мы должны удержаться в этом море постоянно сменяющихся энергетических волн.
Что касается слоев поля, то я хочу просто обратить внимание, что мы ставим в расстановках фигуры, относящиеся к совершенно разным типам. Я бы даже сказала, к разным мирам. Для краткости я обозначу пять самых известных слоев (эта классификация взята мною у английской расстановщицы Джудит Хемминг, но это не полная и очень условная классификация, только для обозначения темы в рамках этого доклада).
Расстановки прежде всего начали работать с этим слоем.
Есть еще миры и слои, мы сейчас не сможем охватить их все.
Это имеет прямое отношение к искусству чтения поля, т.к. если мы насильственно сбиваем роль в более понятный нам слой, мы отсекаем от чтения значительную часть энергий и запускаем весь сложный процесс калибровки роли с начала. Кроме того, мы вносим таким образом в расстановку наше собственное состояние неуверенности в работе с тем, что проявилось. Это барьер.
Для примера, я могу описать слои, которые часто встречаются в постановке материальных объектов. Такие фигуры, как квартира, машина, деньги и т.п. не имеют человеческих чувств, они светятся «отраженным светом» наших с ними отношений, а также не наших (других) отношений. Поэтому на их примере лучше видно, как могут меняться слои поля.
Например, мы ставим Дом (в этом примере будем считать, что дом уже существует, но не построенный дом тоже можно поставить!). Вот только три примера, в кого он может превратиться:
— в кого-то из семейной истории владения этим домом. Например, в бабушку, которая любила этот дом и заботилась о нашей клиентке. Дом просто стал символом заботы и уюта. Это системно-семейный слой.
Дом также может превратиться в несуществующее лицо. Например, в «хорошего мужчину», которого у клиентки в реальности нет. Тогда мы попали в архетипический слой.
— в кого-то, кто ранее жил в этом доме или участвовал в его жизни. Например, в еврейскую семью, которая пряталась в этом доме в годы войны. Это уже бОльшая система. Обратите внимание, что это не обязательно известно членам семьи клиента или связано с ними. Это история Дома.
— в историю места или местности. Например, если на месте дома было церковное кладбище, занятое позднее под стройплощадку, это может проявиться в расстановке. Это тоже бОльшая система. Некоторые дома могут провести нас и в духовный слой. Кто знает, кто там жил и на каком месте он построен.
Осознавание слоев делает наше чтение поля богаче. Поле может приходить к нам в красках, если мы готовы их видеть.
Поиск парных и контекстуальных фигур мы тоже попробуем на мастер-классе.
А сейчас есть время для вопросов и обсуждения.