Господа поверьте что я постараюсь
Евангелие от Луки, Глава 16, стихи 1-9
01 Сказал же и к ученикам Своим: один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его;
02 и, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять.
03 Тогда управитель сказал сам в себе: что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь;
04 знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом.
05 И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: сколько ты должен господину моему?
06 Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят.
07 Потом другому сказал: а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку и напиши: восемьдесят.
08 И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде.
09 И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители.
Обманывать людей, конечно, грех. Но так уж повелось, что талантливые жулики по необъяснимым подчас причинам оказываются любимы людьми. Взять хотя бы героев рассказов О. Генри — Энди Таккера и Джефферсона Питерса. Они не просто воры, а воры, как сами утверждают, благородные. Принцип их — обязательно что-то отдать взамен полученных обманом денег. Цитата — «будь то медальон из фальшивого золота, или семена садовых цветов, или мазь от прострела, или биржевые бумаги, или порошок от блох, или хотя бы затрещина». Таккер и Питерс — пример неиссякаемого жизнелюбия, приправленного изрядной порцией хитрости и смекалки.
Подобные люди, надо сказать, регулярно встречались Христу во время Его земной жизни. Спаситель видел вокруг жуликоватых слушателей (карманников, профессиональных нищих, кликуш-прорицателей). Они встречались и на базарах, и на улицах палестинских городов. Эти люди с хитрой улыбкой слушали проповеди Сына Божьего и подчас узнавали в Его притчах себя. Как, например, в сегодняшней истории. Её главный герой — вороватый домоправитель, то есть приказчик.
Наступает день, когда хозяин уличает его в растрате и призывает дать полный отчет о ведении хозяйства. Домоправитель понимает — всё пропало. Должности его лишат, а может быть и в тюрьму посадят. Потому главный герой притчи решает обеспечить себе при помощи хитрости безопасность и более-менее сносное существование. Приказчик призывает к себе должников хозяина и заставляет тех переписать долговые расписки. Каждому из пришедших приказчик разрешает списать от четверти до половины долга.
Хозяин узнаёт о мошенничестве своего помощника и (кто бы мог подумать!) не ругает, не гонит, а хвалит! Хвалит за жульничество! Но ещё больше открывается рот от удивления, когда мы осознаём, что Христос, завершая рассказ, призывает слушателей следовать примеру домоправителя: «приобретайте себе друзей богатством неправедным». Неужели Спаситель разрешает нам обманывать и воровать? Притча о лукавом домоправителе — одна из самых сложных для понимания. Но не беда — сейчас постараемся разобраться.
Приказчика хвалят не за хитрость как таковую, а за то, что он не опустил рук и постарался изменить свою участь до того, как стало бы поздно что-либо предпринимать. Это означает, что для нас самих ничего не потеряно до тех пор, пока мы живы и способны совершать поступки здесь на земле. Еще одна важная деталь — домоправитель распоряжается имуществом не своим, а своего господина — то есть Бога. Чем обладает Господь? Конечно же, любовью, милостью, благодатной щедростью.
Домоправитель с легкостью раздает людям собственность хозяина — так призваны поступать и мы. Нам подчас кажется, что у нас ничего нет — ни любви, ни милости. Но кто мешает нам перевести взгляд от своей скудной кладовки на закрома любви Божией? И начать проявляться к окружающим милосердие, незлобивость, милость, не переживая, что они иссякнут. Ведь источником настоящей добродетели является Сам бесконечный в Своей любви Бог. И поверьте — Господа обокрасть невозможно. Его кладовые любви никогда не оскудеют.
Святитель Иоанн Златоуст ближе к концу жизни любил говорить, что строгость обычно проигрывает, а вот ласка всегда победоносна. Эти слова не следует понимать как оправдание мягкотелости или пособничества злу. Вовсе нет. Просто практика показывает, что люди ищут именно понимания и добра. Жесткости им и так в жизни хватает сполна. Будем же щедро делиться с окружающими любовью и милостью. И пусть эти вещи нам на самом деле не принадлежат, пусть мы всего лишь выдаем себя за хозяев собственности Господней. Но в данном случае мы исполняем завет Спасителя и приобретаем себе Небо богатством Христовым.
Онлайн чтение книги Лес
Явление восьмое
Милонов, Бодаев, Карп, потом Гурмыжская и Буланов.
Карп. Пожалуйте-с! Они сейчас выдут.
Милонов. Что это у вас, Карпуша, нынче как-то особенно парадно?
Карп. Не могу знать.
Выходит Гурмыжская, очень нарядно и молодо одетая, под руку с Булановым.
Гурмыжская. Извините, господа, что я заставила вас ждать!
Бодаев. Да мы ничего и не ждали.
Гурмыжская. Мне и нужно молодеть. Господа, я вас звала для подписания завещания, но обстоятельства несколько изменились. Я выхожу замуж. Рекомендую вам будущего моего мужа.
Милонов. Прекрасно! Прекрасно!
Бодаев. Я так и ожидал.
Милонов и Бодаев садятся.
Гурмыжская. Не правда ли, он мил? Господа, я вижу, что в душе вы осуждаете меня. Прежде выслушайте, потом судите. Господа, у меня оправданий много. Я была беззащитна, имение расстроено; я думала поручить управление племяннику; но он меня поразил, поразил… Знаете, какую он карьеру избрал? Он актер провинциальный…
Милонов. Ужас, ужас, ужас!
Бодаев. Что такое?
Буланов. О племяннике…
Бодаев. А? Ну, не мое дело.
Гурмыжская. И ведет жизнь самую беспорядочную. Он здесь, у меня; вы можете его видеть.
Милонов. А ваша племянница?
Гурмыжская. Я недовольна ее поведением. Что же мне оставалось делать? я вас спрашиваю. При всем моем желании остаться навсегда вдовой (томно) и даже отказаться совсем от света, я решилась пожертвовать собой. Я выхожу замуж, чтоб устроить имение и чтоб оно не досталось в дурные руки.
Милонов. Это геройский подвиг! Вы героиня!
Бодаев. Ну, какая героиня? Просто блажит.
Милонов. Давно бы вам, давно бы…
Гурмыжская. Ах, Евгений Аполлоныч, надо было найти человека. Это так трудно нынче, так трудно. Ведь это что за человек, кабы вы знали! (Нежно взглядывает на Буланова.) Ах, друг мой!
Гурмыжская. Ах, нет. Он дал мне клятву, страшную клятву.
Буланов. Господа, поверьте, что я постараюсь быть достойным той чести, которую мне делает Раиса Павловна, избирая меня своим супругом. Что касается интересов Раисы Павловны, то, господа, в самом скором времени само дело будет говорить за меня; вы увидите наше имение в цветущем положении.
Милонов. Каков? каков? Прекрасно, молодой человек, прекрасно!
Гурмыжская. Я вам говорила…
Бодаев. Все врет, все промотает.
Буланов. Господа, хотя я и молод, но я очень близко к сердцу принимаю не только свои, но и общественные дела и желал бы служить обществу. Поверьте, что вы найдете во мне самого горячего защитника наших интересов и привилегий.
Милонов. А вот мы жаловались, что людей-то нет. Для новых учреждений нужны новые люди, а их нет. Вот они!
Бодаев. Что ж, пожалуй; пусть служит, мы неразборчивы.
Милонов. Ну, что ж, мы подождем годика два; а там и в управу или другую почетную должность найдем.
Гурмыжская. Господа, кушать сегодня мы будем поздно; а теперь можно по бокалу шампанского. Карп, подай шампанского.
Карп. Слушаю-с. Честь имею поздравить, сударыня. (Про себя.) Пойти оповестить! (Уходит.)
Милонов. Но откуда такой ум, такая сила в молодом человеке?
Гурмыжская. Ах, он много страдал, бедный! Мать его была богатая женщина, и он с детства был приучен к неге, к раболепству прислуги и всех окружающих; потом они обеднели, и он узнал страшную нужду. Ужасно! Он рожден повелевать, а его заставляли чему-то учиться в гимназии.
Входит Карп с бутылкой шампанского и бокалами. Все встают.
Гурмыжская. Что такое?
Карп. Геннадий Демьяныч изволят… за ваше здоровье.
Милонов. Господа, я не могу говорить: все прекрасное и все высокое заставляет молчать уста мои и вызывает горячие и обильные слезы на мои ресницы.
Гурмыжская. Покорно вас благодарю! (Буланову.) Какой грубый человек!
Садятся. В столовой «ура!». Двери из столовой растворяются, выходит Несчастливцев, остаются в дверях Счастливцев, Восмибратов, Петр и Аксюша.
Лес (Островский А. Н., 1870)
Милонов, Бодаев, Карп, потом Гурмыжская и Буланов.
Карп. Пожалуйте-с! Они сейчас выдут.
Милонов. Что это у вас, Карпуша, нынче как-то особенно парадно?
Карп. Не могу знать.
Выходит Гурмыжская, очень нарядно и молодо одетая, под руку с Булановым.
Гурмыжская. Извините, господа, что я заставила вас ждать!
Бодаев. Да мы ничего и не ждали.
Милонов (целуя руку). Вы прекрасны. (Отходит и смотрит издали.) Прекрасны! Вы все молодеете.
Гурмыжская. Мне и нужно молодеть. Господа, я вас звала для подписания завещания, но обстоятельства несколько изменились. Я выхожу замуж. Рекомендую вам будущего моего мужа.
Милонов. Прекрасно! Прекрасно!
Бодаев. Я так и ожидал.
Гурмыжская (садясь). Прошу покорнейше садиться!
Милонов и Бодаев садятся.
Буланов (целуя ее руку). Ах, Раиса, позволь, я буду стоять подле тебя.
Гурмыжская. Не правда ли, он мил? Господа, я вижу, что в душе вы осуждаете меня. Прежде выслушайте, потом судите. Господа, у меня оправданий много. Я была беззащитна, имение расстроено; я думала поручить управление племяннику, но он меня поразил, поразил… Знаете, какую он карьеру избрал? Он актер провинциальный…
Милонов. Ужас, ужас, ужас!
Буланов. О племяннике…
Бодаев. А? Ну, не мое дело.
Гурмыжская. И ведет жизнь самую беспорядочную. Он здесь, у меня; вы можете его видеть.
Милонов. А ваша племянница?
Гурмыжская. Я недовольна ее поведением. Что же мне оставалось делать? Я вас спрашиваю. При всем моем желании остаться навсегда вдовой (томно) и даже отказаться совсем от света, я решилась пожертвовать собой. Я выхожу замуж, чтоб устроить имение и чтоб оно не досталось в дурные руки.
Милонов. Это геройский подвиг! Вы героиня!
Бодаев. Ну, какая героиня? Просто блажит.
Милонов. Давно бы вам, давно бы…
Гурмыжская. Ах, Евгений Аполлоныч, надо было найти человека. Это так трудно нынче, так трудно. Ведь это что за человек, кабы вы знали! (Нежно взглядывает на Буланова.) Ах, друг мой!
Буланов (целуя ее руку). Раиса, ты меня конфузишь.
Милонов (грозя пальцем). Только смотрите, Раиса Павловна, смотрите за ним хорошенько! Он так еще молод.
Гурмыжская. Ах, нет. Он дал мне клятву, страшную клятву.
Буланов. Господа, поверьте, что я постараюсь быть достойным той чести, которую мне делает Раиса Павловна, избирая меня своим супругом. Что касается интересов Раисы Павловны, то, господа, в самом скором времени само дело будет говорить за меня; вы увидите наше имение в цветущем положении.
Милонов. Каков? Каков? Прекрасно, молодой человек, прекрасно!
Гурмыжская. Я вам говорила…
Бодаев. Все врет, все промотает.
Буланов. Господа, хотя я и молод, но я очень близко к сердцу принимаю не только свои, но и общественные дела, и желал бы служить обществу. Поверьте, что вы найдете во мне самого горячего защитника наших интересов и привилегий.
Милонов. А вот мы жаловались, что людей-то нет. Для новых учреждений нужны новые люди, а их нет. Вот они!
Бодаев. Что ж, пожалуй; пусть служит, мы неразборчивы.
Буланов (пожимая плечами). Вот только года мои… я не понимаю, к чему эти стеснения! Если я чувствую себя способным…
Милонов. Ну, что ж, мы подождем годика два; а там и в управу или другую почетную должность найдем.
Гурмыжская. Господа, кушать сегодня мы будем поздно; а теперь можно по бокалу шампанского. Карп, подай шампанского.
Карп. Слушаю-с. Честь имею поздравить, сударыня. (Про себя.) Пойти оповестить! (Уходит.)
Милонов. Но откуда такой ум, такая сила в молодом человеке?
Гурмыжская. Ах, он много страдал, бедный! Мать его была богатая женщина, и он с детства был приучен к неге, к раболепству прислуги и всех окружающих; потом они обеднели, и он узнал страшную нужду. Ужасно! Он рожден повелевать, а его заставляли чему-то учиться в гимназии.
Входит Карп с бутылкой шампанского и бокалами. Все встают.
Милонов (принимая бокал). Все высокое и все прекрасное основано на разнообразии, на контрастах. Возьмем самые изящные сочетания в природе, и что ж мы видим? Суровый гранит и меланхолический плющ, несокрушимый дуб и нежную повилику. И теперь перед нашими глазами: непоколебимая добродетель, житейская мудрость, укрепленная опытом, в союзе с нежной, молодой отраслью благородного питомника. Раиса Павловна, Алексей Сергеич! Желаю вам многолетней, безмятежной жизни, на радость вам, на утешение ваших друзей и на пользу всего окрестного населения до самых отдаленных пределов!
Гурмыжская. Что такое?
Карп. Геннадий Демьяныч изволят… за ваше здоровье.
Милонов. Господа, я не могу говорить: все прекрасное и все высокое заставляет молчать уста мои и вызывает горячие и обильные слезы на мои ресницы. (Пьет.)
Гурмыжская (жмет ему руку). Благодарю, благодарю вас.
Бодаев (с бокалом). Поздравляю! Постарайтесь жить счастливо, и я первый буду очень рад! (Пьет.)
Гурмыжская. Покорно вас благодарю! (Буланову.) Какой грубый человек!
В столовой «ура!». Двери из столовой растворяются, выходит Несчастливцев, остаются в дверях Счастливцев, Восмибратов, Петр и Аксюша.
Явление восьмое
Милонов, Бодаев, Карп, потом Гурмыжская и Буланов.
Карп. Пожалуйте-с! Они сейчас выдут.
Милонов. Что это у вас, Карпуша, нынче как-то особенно парадно?
Карп. Не могу знать.
Выходит Гурмыжская, очень нарядно и молодо одетая, под руку с Булановым.
Гурмыжская. Извините, господа, что я заставила вас ждать!
Бодаев. Да мы ничего и не ждали.
Милонов (целуя руку). Вы прекрасны. (Отходит и смотрит издали.) Прекрасны! Вы все молодеете.
Гурмыжская. Мне и нужно молодеть. Господа, я вас звала для подписания завещания, но обстоятельства несколько изменились. Я выхожу замуж. Рекомендую вам будущего моего мужа.
Милонов. Прекрасно! Прекрасно!
Бодаев. Я так и ожидал.
Гурмыжская (садясь). Прошу покорнейше садиться!
Милонов и Бодаев садятся.
Буланов (целуя ее руку). Ах, Раиса, позволь, я буду стоять подле тебя.
Гурмыжская. Не правда ли, он мил? Господа, я вижу, что в душе вы осуждаете меня. Прежде выслушайте, потом судите. Господа, у меня оправданий много. Я была беззащитна, имение расстроено; я думала поручить управление племяннику; но он меня поразил, поразил… Знаете, какую он карьеру избрал? Он актер провинциальный…
Милонов. Ужас, ужас, ужас!
Буланов. О племяннике…
Бодаев. А? Ну, не мое дело.
Гурмыжская. И ведет жизнь самую беспорядочную. Он здесь, у меня; вы можете его видеть.
Милонов. А ваша племянница?
Гурмыжская. Я недовольна ее поведением. Что же мне оставалось делать? я вас спрашиваю. При всем моем желании остаться навсегда вдовой (томно) и даже отказаться совсем от света, я решилась пожертвовать собой. Я выхожу замуж, чтоб устроить имение и чтоб оно не досталось в дурные руки.
Милонов. Это геройский подвиг! Вы героиня!
Бодаев. Ну, какая героиня? Просто блажит.
Милонов. Давно бы вам, давно бы…
Гурмыжская. Ах, Евгений Аполлоныч, надо было найти человека. Это так трудно нынче, так трудно. Ведь это что за человек, кабы вы знали! (Нежно взглядывает на Буланова.) Ах, друг мой!
Буланов (целуя ее руку). Раиса, ты меня конфузишь.
Милонов (грозя пальцем). Только смотрите, Раиса Павловна, смотрите за ним хорошенько! Он так еще молод.
Гурмыжская. Ах, нет. Он дал мне клятву, страшную клятву.
Буланов. Господа, поверьте, что я постараюсь быть достойным той чести, которую мне делает Раиса Павловна, избирая меня своим супругом. Что касается интересов Раисы Павловны, то, господа, в самом скором времени само дело будет говорить за меня; вы увидите наше имение в цветущем положении.
Милонов. Каков? каков? Прекрасно, молодой человек, прекрасно!
Гурмыжская. Я вам говорила…
Бодаев. Все врет, все промотает.
Буланов. Господа, хотя я и молод, но я очень близко к сердцу принимаю не только свои, но и общественные дела и желал бы служить обществу. Поверьте, что вы найдете во мне самого горячего защитника наших интересов и привилегий.
Милонов. А вот мы жаловались, что людей-то нет. Для новых учреждений нужны новые люди, а их нет. Вот они!
Бодаев. Что ж, пожалуй; пусть служит, мы неразборчивы.
Буланов (пожимая плечами). Вот только года мои… я не понимаю, к чему эти стеснения! Если я чувствую себя способным…
Милонов. Ну, что ж, мы подождем годика два; а там и в управу или другую почетную должность найдем.
Гурмыжская. Господа, кушать сегодня мы будем поздно; а теперь можно по бокалу шампанского. Карп, подай шампанского.
Карп. Слушаю-с. Честь имею поздравить, сударыня. (Про себя.) Пойти оповестить! (Уходит.)
Милонов. Но откуда такой ум, такая сила в молодом человеке?
Гурмыжская. Ах, он много страдал, бедный! Мать его была богатая женщина, и он с детства был приучен к неге, к раболепству прислуги и всех окружающих; потом они обеднели, и он узнал страшную нужду. Ужасно! Он рожден повелевать, а его заставляли чему-то учиться в гимназии.
Входит Карп с бутылкой шампанского и бокалами. Все встают.
Милонов (принимая бокал). Все высокое и все прекрасное основано на разнообразии, на контрастах. Возьмем самые изящные сочетания в природе, и что ж мы видим? Суровый гранит и меланхолический плюш, несокрушимый дуб и нежную повилику. И теперь перед нашими глазами: непоколебимая добродетель, житейская мудрость, укрепленная опытом, в союзе с нежной, молодой отраслью благородного питомника. Раиса Павловна, Алексей Сергеич! Желаю вам многолетней, безмятежной жизни, на радость вам, на утешение ваших друзей и на пользу всего окрестного населения до самых отдаленных пределов!
Гурмыжская. Что такое?
Карп. Геннадий Демьяныч изволят… за ваше здоровье.
Милонов. Господа, я не могу говорить: все прекрасное и все высокое заставляет молчать уста мои и вызывает горячие и обильные слезы на мои ресницы.
Гурмыжская (жмет ему руку). Благодарю, благодарю вас.
Бодаев (с бокалом). Поздравляю! Постарайтесь жить счастливо, и я первый буду очень рад! (Пьет.)
Гурмыжская. Покорно вас благодарю! (Буланову.) Какой грубый человек!
Господа поверьте что я постараюсь
Милонов. Что это у вас, Карпуша, нынче как-то особенно парадно?
Карп. Не могу знать.
Выходит Гурмыжская, очень нарядно и молодо одетая, под руку с Булановым.
Гурмыжская. Извините, господа, что я заставила вас ждать!
Бодаев. Да мы ничего и не ждали.
Милонов (целуя руку). Вы прекрасны. (Отходит и смотрит издали.) Прекрасны! Вы все молодеете.
Гурмыжская. Мне и нужно молодеть. Господа, я вас звала для подписания завещания, но обстоятельства несколько изменились. Я выхожу замуж. Рекомендую вам будущего моего мужа.
Милонов. Прекрасно! Прекрасно!
Бодаев. Я так и ожидал.
Гурмыжская (садясь). Прошу покорнейше садиться!
Милонов и Бодаев садятся.
Буланов (целуя ее руку). Ах, Раиса, позволь, я буду стоять подле тебя.
Гурмыжская. Не правда ли, он мил? Господа, я вижу, что в душе вы осуждаете меня. Прежде выслушайте, потом судите. Господа, у меня оправданий много. Я была беззащитна, имение расстроено; я думала поручить управление племяннику; но он меня поразил, поразил… Знаете, какую он карьеру избрал? Он актер провинциальный…
Милонов. Ужас, ужас, ужас!
Буланов. О племяннике…
Бодаев. А? Ну, не мое дело.
Гурмыжская. И ведет жизнь самую беспорядочную. Он здесь, у меня; вы можете его видеть.
Милонов. А ваша племянница?
Гурмыжская. Я недовольна ее поведением. Что же мне оставалось делать? я вас спрашиваю. При всем моем желании остаться навсегда вдовой (томно) и даже отказаться совсем от света, я решилась пожертвовать собой. Я выхожу замуж, чтоб устроить имение и чтоб оно не досталось в дурные руки.
Милонов. Это геройский подвиг! Вы героиня!
Бодаев. Ну, какая героиня? Просто блажит.
Милонов. Давно бы вам, давно бы…
Гурмыжская. Ах, Евгений Аполлоныч, надо было найти человека. Это так трудно нынче, так трудно. Ведь это что за человек, кабы вы знали! (Нежно взглядывает на Буланова.) Ах, друг мой!
Буланов (целуя ее руку). Раиса, ты меня конфузишь.
Милонов (грозя пальцем). Только смотрите, Раиса Павловна, смотрите за ним хорошенько! Он так еще молод.
Гурмыжская. Ах, нет. Он дал мне клятву, страшную клятву.
Буланов. Господа, поверьте, что я постараюсь быть достойным той чести, которую мне делает Раиса Павловна, избирая меня своим супругом. Что касается интересов Раисы Павловны, то, господа, в самом скором времени само дело будет говорить за меня; вы увидите наше имение в цветущем положении.
Милонов. Каков? каков? Прекрасно, молодой человек, прекрасно!
Гурмыжская. Я вам говорила…
Бодаев. Все врет, все промотает.
Буланов. Господа, хотя я и молод, но я очень близко к сердцу принимаю не только свои, но и общественные дела и желал бы служить обществу. Поверьте, что вы найдете во мне самого горячего защитника наших интересов и привилегий.
Милонов. А вот мы жаловались, что людей-то нет. Для новых учреждений нужны новые люди, а их нет. Вот они!
Бодаев. Что ж, пожалуй; пусть служит, мы неразборчивы.
Буланов (пожимая плечами). Вот только года мои… я не понимаю, к чему эти стеснения! Если я чувствую себя способным…
Милонов. Ну, что ж, мы подождем годика два; а там и в управу или другую почетную должность найдем.
Гурмыжская. Господа, кушать сегодня мы будем поздно; а теперь можно по бокалу шампанского. Карп, подай шампанского.
Карп. Слушаю-с. Честь имею поздравить, сударыня. (Про себя.) Пойти оповестить! (Уходит.)
Милонов. Но откуда такой ум, такая сила в молодом человеке?
Гурмыжская. Ах, он много страдал, бедный! Мать его была богатая женщина, и он с детства был приучен к неге, к раболепству прислуги и всех окружающих; потом они обеднели, и он узнал страшную нужду. Ужасно! Он рожден повелевать, а его заставляли чему-то учиться в гимназии.
Входит Карп с бутылкой шампанского и бокалами. Все встают.
Милонов (принимая бокал). Все высокое и все прекрасное основано на разнообразии, на контрастах. Возьмем самые изящные сочетания в природе, и что ж мы видим? Суровый гранит и меланхолический плюш, несокрушимый дуб и нежную повилику. И теперь перед нашими глазами: непоколебимая добродетель, житейская мудрость, укрепленная опытом, в союзе с нежной, молодой отраслью благородного питомника. Раиса Павловна, Алексей Сергеич! Желаю вам многолетней, безмятежной жизни, на радость вам, на утешение ваших друзей и на пользу всего окрестного населения до самых отдаленных пределов!
Гурмыжская. Что такое?
Карп. Геннадий Демьяныч изволят… за ваше здоровье.
Милонов. Господа, я не могу говорить: все прекрасное и все высокое заставляет молчать уста мои и вызывает горячие и обильные слезы на мои ресницы.
Гурмыжская (жмет ему руку). Благодарю, благодарю вас.
Бодаев (с бокалом). Поздравляю! Постарайтесь жить счастливо, и я первый буду очень рад! (Пьет.)
Гурмыжская. Покорно вас благодарю! (Буланову.) Какой грубый человек!
В столовой «ура!». Двери из столовой растворяются, выходит Несчастливцев, остаются в дверях Счастливцев, Восмибратов, Петр и Аксюша.
Явление девятое
Гурмыжская, Милонов, Бодаев, Буланов, Несчастливцев, Счастливцев, Восмибратов, Петр, Аксюша, Карп.
Несчастливцев. Тетушка, поздравляю! Замуж выходите? Время, тетушка, время! И для вас хорошо, и для родственников приятно. Это делает вам честь, а нам удовольствие. Я, с своей стороны, очень рад и одобряю ваш союз. (Обращаясь к дверям.) Господа, что же вы стали!
Счастливцев и Восмибратов подходят.
Тетушка, рекомендую: друг мой, Аркадий Счастливцев!
Гурмыжская. Очень приятно!
Милонов. Это ваш племянник?
Несчастливцев (Милонову). Честь имею рекомендоваться: Геннадий Гурмыжский. (Бадаеву.) Гурмыжский, Геннадий!
Милонов и Бодаев встают, подают ему руки и садятся.
Восмибратов (Гурмыжской). Доброе дело-с. Значит, по закону, как следует. Чего же лучше-с. Оченно