Гендерное неравенство что это такое в россии
Что такое гендерное равенство: 7 главных принципов
Слово «гендер» в русском языке появилось относительно недавно. Оно образовано от английского слова gender и обозначает «социальный пол» человека. Это понятие охватывает манеры, паттерны поведения и прочие особенности, не обусловленные напрямую биологическим полом, но ассоциирующиеся с ним. С гендером напрямую связано такое понятие как гендерное равенство. И сегодня мы подробно поговорим о том, что это такое и почему связанные с ним вопросы в настоящее время так актуальны во всём мире.
Что такое гендерное равенство?
Гендерное равенство – это характеристика общества, показывающая, что мужчины и женщины имеют равные права и возможности во всех сферах жизни. Это подразумевает равные карьерные возможности и политические права, одинаковое участие в общественной и культурной жизни, равный статус внутри семьи. Кроме того, гендерное равенство подразумевает искоренение гендерных стереотипов, которых всё ещё очень много в нашем обществе.
В современном мире гендерное равенство является одним из ключевых показателей развитости общества и того, насколько высоко ценятся в этом обществе права человека.
Принципы гендерного равенства
К числу наиболее значимых принципов гендерного равенства относится:
Проблемы, связанные с гендерным неравенством
Конечно, современное общество является достаточно продвинутым в вопросах гендерного равенства. И всё же по-прежнему остаётся значительное количество проблем, требующих решения. В частности, в большинстве современных стран можно видеть такие проявления гендерного неравенства как:
К слову, психологи утверждают, что финансовая (или иная) зависимость от партнёра – это одна из главных причин, приводящих к ослаблению чувств и ухудшению отношений в семье.
Даже в передовых странах по-прежнему наблюдается ситуация, когда женщины, получившие хорошее высшее образование, не могут построить нормальную карьеру. Особенно иронично это выглядит с учетом того, что во многих сферах (в первую очередь в здравоохранении) наблюдается дефицит квалифицированных кадров.
Как возникает гендерное неравенство?
Гендерные идентичности прочно закреплены в общественном сознании стереотипами, и в каждом обществе есть отчетливое понимание признаков маскулинности и фемининности. Конечно, нет смысла отрицать физиологическую разницу между мужчинами и женщинами, а также определённое влияние этой разницы на их социальные роли. Однако основная часть всех гендерных стереотипов определяется культурой, а не биологической разницей между полами.
Неравное восприятие мужчин и женщин формируется в сознании современных людей под влиянием большого количества факторов, таких как язык (в частности, названия «мужских» и «женских» профессий), религия, детские игры (девочки играют с куклами, а мальчики – с машинками) и прочее.
Особого внимания заслуживает влияние средств массовой информации, в частности, рекламы. Стремясь добиться максимальной эффективности, авторы рекламных роликов вовсю эксплуатируют традиционное восприятие гендера, свойственное большинству людей. Показывая женщин, они подчеркивают их сексуальность, а показывая мужчин – их мужественность и брутальность. Тем самым они не просто эксплуатируют существующие гендерные стереотипы, но и укрепляют их.
Подчеркиваются и другие устоявшиеся особенности восприятия. К примеру, когда нужно показать успешного карьериста, это практически всегда мужчина. А если речь идёт о каких-то домашних делах, то в центре сюжета оказывается женщина-домохозяйка. При этом аудитория воспринимает всё это нормально, поскольку в России наблюдается очень высокий уровень терпимости к различным проявлениям гендерного неравенства.
История гендерного равенства
Многим кажется, что о равенстве полов до начала XX века практически не говорили, но это не так. Эта тема поднималась ещё в XIV-XV веках. Одной из наиболее заметных работ того времени является «Книга о Граде женском» Кристины Пизанской, изданная в 1405 году. Современные исследователи феминизма считают эту и другие её книги трудами, положившими начало мировому феминистическому движению.
В XVIII веке возникли шейкеры – религиозная организация с особыми представлениями о втором пришествии Христа. Вскоре шейкеры переместились в Северную Америку и стали там первой христианской организацией, одним из ключевых принципов которой было равенство полов.
В XVIII веке зародилось феминистское движение, но активно развиваться и распространяться по миру оно начало только в XIX веке. Расцвет же феминистического движения пришёлся на начало XX века. В 1948 году в ООН была провозглашена декларация прав человека, одним из ключевых принципов которой стало равенство полов.
Способы борьбы с гендерным неравенством
Несмотря на то, что борьба с различными проявлениями гендерного неравенства сегодня является повсеместным трендом, в разных странах подходы к ней заметно отличаются. И всё же есть несколько ключевых принципов, которые считаются приоритетными во всём мире. Это такие принципы как:
Конечно, можно назвать и другие способы. Но именно эти 5 являются основополагающими, поскольку во всех странах в этих сферах по-прежнему наблюдаются серьезные проблемы.
Заключение
Несмотря на уровень развития человеческой цивилизации, в современном обществе по-прежнему существуют гендерные стереотипы, формировавшиеся на протяжении веков и даже тысячелетий. Они подразумевают «традиционные» модели мужского и женского поведения. Мужчинам и женщинам отводятся определённые социальные роли в семейной и общественной жизни. Но этим стереотипам не место в XXI веке, поэтому во всём мире сейчас наблюдается движение к тому, чтобы дать обоим полам равные права во всех сферах жизни.
При этом стоит отметить, что не все правильно понимают, что такое гендерное равенство. Речь не идёт об отрицании биологической разницы между мужчинами и женщинами. Речь о том, чтобы избавиться от гендерных стереотипов, обеспечив женщинам и мужчинам равные возможности для самореализации. В частности, это подразумевает и то, что в семье роли мужчины и женщины не должны быть жёстко определены. К примеру, муж и жена сами решают, кто из них продолжит работать, а кто возьмёт отпуск по уходу за ребенком.
Гендерное неравенство в России: кто виноват и что делать?
По данным аналитического центра НАФИ, в России разница в зарплатах мужчин и женщин с одинаковой квалификацией составляет 28%. Неравенство по доходам в целом еще значительнее — 42%. В прошлом году Россия потеряла шесть позиций в рейтинге гендерного равенства Всемирного экономического форума, опустившись на 81-е место и оказавшись между Сальвадором и Эфиопией. В экономике, правда, ситуация лучше, там мы на 32-й позиции. А вот политическая вовлечённость женщин хромает на все четыре ноги: Россия находится в этой сфере на 122-м месте.
Причины простые и всем известные. Первая и самая главная — это тот самый репродуктивный труд, а проще говоря, забота о детях, пожилых или больных родственниках и быт: если мужчины тратят на всё это лишь 1 час 23 минуты в день, то женщины — 4 часа 25 минут. А это значит, что никаких переработок, которые оплачиваются отдельно и часто по повышенной ставке, ведь дома ждут те, кто без твоего внимания не обойдётся. Бонусом за заботу о близких лови репутацию человека, который не заинтересован в карьере, иначе ты не отказалась бы от сверхурочных или нового интересного, но сжирающего всё без остатка время проекта.
Вторая причина разрыва в доходах — это занятость женщин в менее оплачиваемых отраслях: мы больше представлены в образовании, здравоохранении, сельском хозяйстве, социалке, сфере услуг. Заходишь на почту — встречаешь женщину. Ложишься на больничную койку — и с капельницей подходит медсестра. Женщины сидят на кассах, подметают дворы, отвечают на звонки в call-центрах. «Дорогая» промышленность досталась мужчинам — и это свойственно не только России, но и другим странам.
Вот и получается, что формально равенство есть, а реально до него ещё далеко (эксперты говорят, что понадобится 100 лет). Однако всё не так печально, как может показаться: необязательно ждать целый век, и способы исправить ситуацию здесь и сейчас существуют. Давайте же разберёмся, какие и как они работают.
Декретный отпуск для отцов
Речь, конечно, не о декрете в прямом смысле этого слова — такой «отдых» полагается только матерям. А вот оплачиваемый отпуск по уходу за ребёнком могут взять оба родителя. И начни мужчины пользоваться этой возможностью, дискриминации на рынке труда стало бы гораздо меньше.
Ни для кого не секрет: молодых специалисток работодатели не любят, подозревая их в коварных планах получить заветную запись в трудовой книжке и «белую» зарплату, чтобы сразу же осесть дома с младенцем. Вопросы про замужество и планы по деторождению слышала на собеседовании, наверное, каждая из нас, а многим кадровики даже не постеснялись сказать, что с образованием и квалификацией всё в порядке, а вот возраст подвёл: «Родите и в декрет уйдёте!»
И предпочтение отдают мужчинам: они в случае появления детей могут даже с большим энтузиазмом браться за переработки. Удобно ведь — и денег в семейный бюджет больше, и в офисе находиться проще и приятнее: коллеги не кричат, когда у них режутся зубки, сами снимают с себя штаны в туалете, а если вдруг кто-то окажется тугосерей, то это проблема не твоя, а гастроэнтеролога.
Репутация у молодого отца лучше, чем у бездетных сотрудников: есть даже такое понятие, как «премия за отцовство» — мужчины, у которых есть ребенок, получают на 25% больше, чем те, у кого детей нет. Одновременно существует «штраф за материнство»: женщины, став родительницами, начинают зарабатывать меньше.
Начни мужчины делить отпуск по уходу за ребёнком с женщинами, ситуация изменилась быть кардинально. Неважно больше, какое имя стоит в резюме — Маша или Петя, оба молодых человека могут уйти в «декрет» с равной вероятностью, и потому смотреть уже точно будут на квалификацию, а не на пол. И перерывы в стаже, которые так не нравятся нанимателям, появятся у всех, так что «штрафовать» девушек рынок труда перестанет.
Но декрет для отцов, отлично прижившийся в других странах, в России эксперты считают наименее реальным способом борьбы с гендерным неравенством. Причина — серые зарплаты. Это в Швеции отец уверен, что получит 80% от обычных доходов. У нас же, где в ведомостях обычно прописан минимум, а остальное составляют премии, от привычной суммы останется хорошо если половина, а так-то легко можно оказаться с одной пятой «рабочих» доходов. Потому семьи предпочитают сохранить именно мужскую зарплату, которая больше — ну вы помните про 28-40%.
Квотирование
Профессор РЭШ Наталья Волчкова считает квотирование самой простой мерой по сокращению гендерного неравенства. Его широко используют на Западе — например, в Европе в советах директоров часть мест резервируют для женщин. Но в России идея квотирования воспринимается в штыки: даже сами женщины часто возмущаются, что их будут выбирать не за профессионализм, а за принадлежность к «прекрасной половине человечества».
Дело в том, с квотированием всё обстоит так же, как с чипированием: против последнего в недавнем опросе ВЦИОМ высказались 77% россиян, в то время как технологию представляют себе лишь 15%. То же самое происходит и с квотированием: все уверены, что это когда начальником технического отдела назначают уборщицу бабу Маню, а не инженера Игоря Алексеевича, потому что баба Маня оказалась единственной женщиной в компании.
На самом деле квоты работают иначе: предполагается, что из двух кандидатов с одинаковой квалификацией выберут женщину. И вот вам еще один парадокс: вариантов-то всего два! И если человек выступает против «женских лимитов», то это значит, что он продвигает «мужские».
Мешают квотированию и стереотипы. Считается, например, что с ролью руководителя лучше справляются мужчины: 44% женщин в ходе проведения опросов сказали, что в их жизни были случаи, когда при прочих равных условиях их не продвигали по службе, отдавая предпочтение кандидатам «сильного пола». Разумеется, при существовании таких мифов квоты пугают: поставим женщину управлять компанией, а она всё развалит!
Практика показывает иное: как рассказывает Волчкова, квоты если не сразу, то впоследствии повышают эффективность ведения бизнеса. Исследования также свидетельствуют, что отсутствие дискриминации в команде, в том числе гендерной, способствует повышению инновационности компаний. Так что квотирование, во-первых, это не баба Маня, ставшая инженером только благодаря преференциям, во-вторых, польза и для бизнеса, и для женщин — на рынке растёт число девушек с необходимыми навыками управления.
Доступные детские сады и ясли
Тут, пожалуй, и объяснять ничего не надо — и так понятно, как это работает. Чем быстрее женщина может вернуться к работе, тем раньше она восстановит утраченную квалификацию, начнёт зарабатывать и двигаться дальше по карьерной лестнице.
Но также очевидны и препятствия: организация доступной системы дошкольных учреждений — это деньги, и немалые. Либо этим занимается государство, либо в сферу надо привлекать частников, что тоже является не самой простой задачей: попробуй ещё преврати детский сад в бизнес-объект, выгодный предпринимателям и безопасный для детей!
Но мало нам практических проблем: снова срабатывают стереотипы. Зачем рожала? Чтобы сразу родную кровиночку отдать на воспитание чужой тёте? Плохая, негодная мать! На женщин снова валятся противоречивые требования. Не сиди дома — обабишься, станешь клушей. И на работу не иди, ведь твоё главное предназначение — быть мамой и хранительницей очага (и это не советы жителей деревни староверов, так считают 72% россиян, принявших участие в опросе аналитического центра НАФИ).
Можно, конечно, в очередной раз сказать: нечего слушать других людей. Мало ли, что на заборе написано, а за забором — дрова. Но когда почти 8 из 10 человек считают женщину в первую очередь матерью, то и у тебя 8 из 10 шансов обзавестись мужем, который уверен: супруга должна сидеть дома с ребёнком, а не отправлять его к посторонним людям, которые мало того, что любить не будут, так ещё и научить могут плохому.
Пока что нам остаётся только ждать, займутся ли чиновники устранением дисбаланса. С одной стороны, картина неутешительная: «гендерный» законопроект «О государственных гарантиях прав и свобод мужчин и женщин и равных возможностей для их реализации» был внесён в Госдуму еще в 2003 году и там же тихо скончался, а новая новелла, которую готовит Оксана Пушкина, до сих пор не появилась.
С другой – устранение гендерного неравенства, говорит Волчкова, может стать отличным способом компенсировать демографический кризис благодаря появлению большего количества женщин на рынке труда, что, несомненно, в интересах государства. Но пока оно этого не осознало, мы продолжим жить в мире, где одни люди оказались равнее других.
Это не значит, что нужно смириться. Кое-что в наших руках: например, не стоит верить, что мы плохие руководители или вообще делаем что-то хуже мужчин. Надо помнить, что никаких идеальных матерей не существует, а предназначение — это то, что выбираем мы сами, а не наше окружение. Всю систему не спасти, но свою жизнь сделать лучше и успешнее вполне получится.
Женщины эмансипированы, а равенства нет: социолог — о гендерной повестке в России
Анна Темкина — Ph.D. по социологии, профессор факультета социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге, содиректор программы «Гендерные исследования».
— Есть мнение, что в России ситуация с гендерным балансом лучше, чем на Западе, потому что у нас женщины раньше оказались вовлечены в политическую и трудовую деятельность. Так ли это?
— Ответ на этот вопрос — и да, и нет. В вопросе гендерного равенства Советский Союз действительно опередил многие страны. Право на аборт, труд, независимость личности, избирательное право — все это советские женщины получили или первыми, или одними из первых. Радикальным был рывок в равном доступе к образованию.
Но когда мы сейчас, в начале XXI века, говорим о правах, мы имеем в виду в первую очередь индивидуальные права, права личности. В Советском Союзе при разговоре о правах речь шла о чем угодно, только не о правах личности. Женщина была освобождена и эмансипирована для государства, выполнения государственных целей социалистического строительства. Социологи называют это «гендерным контрактом»: женщина получила право работать и регулировать репродукцию (кроме сталинского периода, когда аборты были запрещены) для того, чтобы быть рабочей и репродуктивной силой во благо государства. Государству были нужны рабочие руки, рост населения, армия. Женщина была менее зависима от мужчин по сравнению с патриархатными обществами, но зависима от государства.
Со стороны российского государства отсутствует месседж о том, что оно заинтересовано в гендерном равенстве
Эта зависимость проявлялась в тонкой, незамечаемой ткани повседневности. Детские сады, ясли, больницы, поликлиники, продленные дни в школе — почти все, что поддерживало женщину как мать и как работницу, было государственным и безальтернативным. Советская женщина не могла выбрать поликлинику, врача, не могла выбрать роддом — она строго следовала предписаниям. Ее жилье и жилье ее семьи было государственным, его нельзя было купить на свободном рынке. Благополучие зависело от места работы и проживания, к которым жестко приписывались распределяемые государством блага. Таким образом, права женщины в советское время вовсе не были связаны с тем, что понимает под правами либеральное общество. И хотя сейчас у нас потребительское общество, в котором популярна неолиберальная идеология, государственные и общественные институты сохраняют многие советские черты. Современная российская женщина во многом является наследницей советской женщины.
С одной стороны, российская женщина достаточно и давно эмансипирована. Это позволяет проблематизировать вопрос о феминизме, мы часто слышим: «Чего вам не хватает? У вас все права уже есть! Ну, по мелочи чего-то, может, не хватает — но вы что, хотите шпалы таскать?» С другой стороны, женщина эмансипирована в первую очередь как мать, и именно в этой роли получает поддержку от государства, которому она нужна как функция, исполняющая демографическую политику. В каком-то смысле это состояние противоположно индивидуальным правам, потому что индивидуальное репродуктивное право подразумевает, что женщина сама решает, иметь ли ей детей, и никого, кроме нее, это не касается. В России это касается всех, от депутата до гинеколога. Женщина оценивается по признаку репродукции: «А ей еще рожать», «А что же вы хотели после родов?»
Современное положение женщины в России представляет собой причудливую мозаику. Но ее отдельные элементы объединяет одно важное обстоятельство: со стороны государства отсутствует месседж о том, что оно заинтересовано в гендерном равенстве. Закон о гендерном равенстве трижды пытались принять и трижды отклоняли. Этот закон — рамка, которая позволяет нам рассуждать и о домашнем насилии, и об абортах, и о контрацепции. Но такого послания о заинтересованности в гендерном равенстве своим гражданам и гражданкам российское государство не дает. Хотя и нельзя сказать, что оно дает только консервативные послания — как я уже говорила, это сложная мозаика.
— При этом от эмансипированных (пусть и частично) женщин часто можно услышать: «Не нужны нам эти шпалы, хочется быть слабыми».
— Советская женщина была перегружена. Фактически за родительство отвечала она. Это не значит, что мужчины совсем не брали на себя эту ответственность. Но считалось: если мужчина занимается ребенком — хорошо, не занимается — и не надо; отец, уйдя из семьи, часто «переставал» быть отцом, принимать участие в заботе. А женщина не могла перестать быть матерью и фактически несла двойную нагрузку — на работе и в семье.
Сегодняшние молодые люди уже строят свою жизнь иначе, во многом как проект, договариваясь. Они более-менее настроены на гендерное равенство. Однако даже при этом неравенство имеет тенденцию сохраняться и воспроизводиться. Предположим, что пара договорилась о равном разделении домашних обязанностей и равнозначном вкладе в домашний бюджет. Но когда рождается ребенок, мать уходит в декрет на три года. В это время мужчина должен удвоить свои усилия на работе, чтобы в одиночку обеспечивать семью из трех человек. Женщина начинает отставать в карьере и заработке. Если, например, через четыре года рождается второй ребенок, женщина отстает от мужчины в карьере уже на 6-8 лет. А мужчина, если и обрел за это время навыки заботы, то в значительно меньшем объеме, чем женщина. После этого полноценно интегрировать отца в заботу, а мать в карьеру достаточно проблематично. И на этом этапе у женщины часто формируется убеждение: «Ну и хорошо, мне и не нужна карьера, это противоречит женской природе». Чуть позже, когда дети станут подростками, женщина может выдохнуть и вернуться к активной работе, восполняя упущенное. Хотя, поскольку основная ответственность за детей по-прежнему на ней, она, скорее всего, будет выбирать работу с более удобным графиком или расположением, откажется от позиции, предполагающей, например, частые командировки. А потом начнут болеть родители, ей придется ухаживать уже за ними. Так, несмотря на все изначальные эгалитарные установки, партнеры оказываются в ситуации достаточно очевидного неравенства. Конечно, даже в таких условиях можно сделать успешную карьеру, но скорее вопреки, чем благодаря. И это пример изначально эгалитарной пары. В гендерной мозаике встречаются и гораздо более традиционалистские установки. В известном смысле в более «выгодном» положении оказываются те пары, которые изначально не ориентируются на равенство и самореализацию женщины — не происходит перелома, не ломаются ожидания.
— Но из-за того, что женщины отвечают за воспитание, заботу, опеку — как в семье, так и в различных институтах, от детского сада до «собеса», — многие считают, что «у нас вообще матриархат».
— Давайте смотреть на индикаторы. У кого в стране зарплаты больше — у мужчин или у женщин? Кого больше во власти? Структурного матриархата нет.
О «матриархате» (в кавычках, потому что это уже слишком заезженный термин) зачастую говорят тогда, когда обнаруживают «власть» женщин в сфере интимности или в приватной сфере, власть матери. В сексуальной сфере, в родительстве женщина может приспосабливаться и манипулировать: «Мой заработок ниже, но зато я буду распоряжаться тем, кто имеет доступ к детям». Это так называемся патриархальная сделка — определенные женщины получают выгоды и в патриархатной системе как матери, как объекты сексуального желания.
При этом нельзя сказать, что одни женщины борются с патриархатом, а другие только и делают, что пользуются его благами. Мы по-разному ведем себя в разных ситуациях, которые по-разному определяют наше положение. Надеть пальто удобнее самой, но кто ж откажется от помощи в перетаскивании тяжелого чемодана. Наша жизнь, наша рутина пронизана ритуалами (они часто воспроизводят гендерное неравенство) и одновременно — борьбой за власть и ресурсы, в том числе через приспособление и транслирование консервативной (гендерно традиционалистской) повестки. Здесь есть и поколенческий разрыв, но он не стопроцентный, потому что многие и в молодом поколении усваивают патриархальные ценности, которые сейчас еще и очень сильно маркетизированы.
— Если единственная женщина в совете директоров говорит: «А мне никто не мешал, я никакой дискриминации не заметила» — это «ошибка выжившего» или нежелание признавать проблему?
— Думаю, это отсутствие навыка социальной рефлексии, которая вообще для нашего общества очень характерна. Мы многие вещи видим либо черными, либо белыми, даже когда пытаемся мыслить критически. Своя ситуация может быть благополучной — в конце концов как советское, так и постсоветское общество дает женщинам возможности для самореализации, у нас разрешено многое из того, что запрещено в других странах. Но за собственным успехом можно не заметить ситуацию другого человека. Ресурсы распределены в обществе очень неравномерно. Легко достичь многого, если ты училась в хорошей школе, поступила в престижный вуз. А если ты родилась в провинции? А если в неблагополучной семье? А если для того, чтобы получить образование, приходилось работать в ночные смены? А если у тебя рано родились дети, потому что в свое время тебя не научили пользоваться презервативами (потому что якобы нельзя даже произносить это ужасное слово при подростках, оно на них разлагающе действует)?
— Помогут ли изменить ситуацию всевозможные женские объединения — например, бизнес-клубы для женщин?
— Если говорить в самом общем виде, то простого ответа на этот вопрос не существует — ни отрицательного, ни положительного. Это очень контекстуально обусловленный процесс. Все зависит оттого, кто, где, когда это делает. В разных обществах и в разные исторические периоды это может иметь совершенно разный смысл и приводить к совершенно разным результатам.
Объединяться можно и нужно по любому поводу, по которому мы готовы объединиться и который касается актуальных для нас тем. Солидарность важна. Важная составляющая объединения — то, что когда-то в западном феминистском движении было названо ростом сознания: когда при обсуждении каких-то явлений возникает понимание, что это не твоя личная проблема, с которой надо идти к психотерапевту, а общая. Общая — значит, социальная. Общая — значит, политическая. Значит, за ней стоит нехватка идеологии, какого-либо ресурса или каких-либо возможностей. Так, например, произошло с семейным насилием: буквально в последние пару лет в России о нем заговорили как о социальной и политической проблеме, а не индивидуальной, сугубо семейной.
Но не всякое объединение способствует такому (феминистскому) росту сознания. Круг женщин может работать над совсем другой повесткой — ну, скажем, над вопросом: «Как найти и удержать богатого мужа», «Как управлять мужчинами?». Если у женщин нет возможности добиваться власти процедурным способом, им остается или менять свое положение в обществе, или приспосабливаться к нему. Приспосабливаться безопаснее, проще, социально одобряемо. Это приспособление включает маневрирование и манипулирование: если нет реальной власти, значит, будет подковерная борьба.
В патриархальном обществе для того, чтобы получить «право на карьеру», надо доказать свою «женскую состоятельность»
В этом смысле женские клубы совершенно непредсказуемы. Они могут бороться против гендерной дискриминации, а могут, наоборот, объединяться под лозунгом «мы — слабый пол». Или мозаично сочетать и первое, и второе. Это зависит от множества факторов, включая культурный капитал и характер отношений в данной организации или в данной среде.
Но при этом, с кем бы ни взаимодействовала женщина в социальных процессах или в личной жизни, всегда будут темы, которые ей проще, удобнее, безопаснее обсуждать в кругу других женщин.
— Один из аргументов сторонников гендерных квот — важность позитивных примеров. Об этом говорят, например, авторы немецкого законопроекта о гендерных квотах: чтобы изменить ситуацию с гендерным балансом, нужны ролевые модели. Вы согласны?
— Говоря о ФРГ, я бы согласилась, что ролевая модель важна. А в наших условиях — не уверена, что ей не устроят обструкцию за то, что у нее, например, нет детей. Или за то, что она лечилась от депрессии. Или еще за что-нибудь. Я помню рассказ Галины Старовойтовой о том, как она — давно еще — шла к трибуне и услышала, как кто-то сказал: «Посмотрите, какие у нее ноги кривые». Она-то женщина сильная, ее это не слишком взволновало, но сам факт симптоматичен. Беспроблемных биографий не бывает, любого человека можно в чем-нибудь да упрекнуть, но в женщине-лидере недостатки будут выискивать.
С другой стороны, в России мне пока сложно представить женщину, которая, добившись успеха, скажет: да, мне важна именно карьера, я многого добилась и этим горжусь, а все остальное не важно. Скорее всего, она не забудет перечислить всех, кто ей помогал — что может быть правдой, но смещает фокус с ее собственной агентности на агентность ее окружения. Или другой вариант — женщина рассказывает, как много успевает: и работать, и детей растить, и пироги печь, и за собой следить. Казалось бы, какое отношение дети и пироги имеют к карьере? Но в патриархальном обществе для того, чтобы получить «право на карьеру», надо доказать свою «женскую состоятельность», слабость, готовность к самопожертвованию. А отсюда недалеко и до позиции «жертвы», хотя это и противоположный полюс. Ее потом могут использовать в качестве аргумента харассеры, говоря, что женщина «сама напросилась».
— Звучит довольно мрачно. Есть ли шанс на перемены?
— Есть, и я вижу их последние пару лет. Я вижу все больше и больше женщин и, кстати, мужчин, которые серьезно интересуются фем-повесткой и относятся к этому не как к каким-то шуточкам. Вижу усиление общественной рефлексии — она шла последние лет 20, но раньше была как бы загнана в гетто довольно узкого культурно-академического круга. Вижу, как меняются стереотипы и нормы поведения.
«Женщин вообще» не существует — есть женщины разных классов, разного возраста, разных этнических групп
Правда, все это происходит в цифровой реальности, то есть внутри интернета. Здесь очень просто устанавливать социальные связи. А в это время в материальной реальности, где находятся наши тела, напротив, сильна консервативная, патриархальная политика.
— В материальной реальности сейчас пандемия, и симптоматично, что больнее всего она ударила по женщинам.
— Это так. И одновременно — я и мои коллеги не успеваем выступать на всевозможных площадках, где нас просят рассказать про гендер, феминизм и так далее. Спрос на эту тему растет, и это, конечно, повышает общественную рефлексию. Это важнейшее условие перемен. Другое условие — ресурсы, и с ними хуже, хотя общаться в интернете можно с минимумом ресурсов.
Говоря о гендерном разнообразии, важно помнить, что женщины очень разные. «Женщин вообще» не существует — есть женщины разных классов, разного возраста, разных этнических групп. Есть женщины-мигранты и женщины-беженцы. Есть женщины с разной сексуальностью. Очень многим из них не хватает трибун, но как только их голоса начинают звучать, это пространство рефлексии становится разнообразным. Появляются новые исследования, меняется картина мира.
Помните, я говорила про советское наследие? При всех недостатках нашего образования у нас оно массовое и достаточно качественное. Образование — очень важная вещь для социальных сдвигов. И этот ресурс у нас есть. Так что есть и шанс на перемены.