Роль художественной литературы в воспитании детей дошкольного возраста
Рита Муратшина Роль художественной литературы в воспитании детей дошкольного возраста
Роль художественной литературы в воспитании детей дошкольного возраста
Забота о детском чтении – это забота о будущем России, ее интеллектуальном, нравственном, духовном развитии. Читательский опыт многих поколений свидетельствует, что интерес к книге зарождается именно в дошкольном детстве, потому что чувства дошкольника отличаются особой эмоциональностью. И чем раньше появляется интерес к чтению, тем глубже формируется читатель, творческая личность.
Одна из важных задач воспитания в дошкольном возрасте – воспитание в ребенке личности. Очень большая роль в этом принадлежит детской художественной литературе. В процессе ознакомления с художественной литературой у детей формируются основы базовой культуры личности, позитивное отношение к миру, любовь и интерес к художественной литературе, предоставляются равные возможности для творческой деятельности, происходит полноценное развитие личности.
Читая, ребенок знакомится с окружающей жизнью, природой, трудом людей, со сверстниками, их радостями, успехами, а порой и неудачами. Художественное слово воздействует не только на сознание, но и на чувства и поступки ребенка. Слово может окрылить ребенка, вызвать желание стать лучше, сделать что-то хорошее, помогает осознать человеческие взаимоотношения, знакомит с нормами поведения, дает знания о моральных качествах человека. Выразительное чтение прививает любовь к книге, развивает устную и письменную речь, расширяет эстетический кругозор, воспитывает художественный вкус.
Художественные произведения активно воздействуют на чувства и разум ребенка, развивают его восприимчивость, эмоциональность. Воспитание художественным словом приводит к большим изменениям эмоциональной сферы ребенка, что способствует появлению у него живого отклика на различные события жизни, перестраивает его субъективный мир. Художественная литература должна чаще использоваться как средство развития человечности,гуманных качеств личности: добра и справедливости, чувства гражданственности. В связи с этим педагоги должны обратить особое внимание на отбор произведений, методику чтения и проведения бесед по художественным произведениям с целью формирования у детей гуманных чувств и этических представлений, на перенос этих представлений в жизнь и деятельность детей (насколько отражаются чувства детей, пробуждаемые искусством, в их деятельности, в их общении с окружающими людьми) [1].
В дошкольном возрасте дети только открывают для себя удивительный мир чтения, книжных чудес и загадок. Поэтому педагоги должны построить работу таким образом, чтобы книга присутствовала в различных областях деятельности ребенка, дети имели возможность каждодневного общения с книгой, могли развивать свои литературные интересы. Отбирая литературу для детей, нужно помнить, что моральное, нравственное воздействие литературного произведения на ребенка зависит, прежде всего, от его художественной ценности. Еще в 40-е годы XIX в. В. Г. Белинский предъявлял два основных требования к детской литературе: этическое и эстетическое. Говоря об этической направленности детской литературы, он резко выступал против назойливого морализирования. Художественное произведение должно затрагивать душу ребенка, чтобы у него появилось сопереживание, сочувствие герою [2].
Очень важно в детском саду иметь красивый и интересный книжный уголок — он будет вызывать у ребенка наибольшую любознательность в виде информационного центра. Для ребенка это такое место, где он сам может выбрать понравившуюся ему книгу, посмотреть ее и «перечитать». Создание книжного уголка приобщает ребенка к художественному чтению и помогает ему привить любовь к детской художественной литературе.
Подбираемый для занятий материал должен быть ярким, весёлым, увлекательным, доступным для понимания ребёнка. В процессе образовательной деятельности дети должны понять, что интересным может быть не только сюжет произведения, но и сам процесс размышления над прочитанным; что восхищаться можно не только поступком героев книг, но и мастерством писателя или поэта, радоваться яркому, точному слову, которое нашел автор. Вглядываясь в текст и оценивая поступки героев, необходимо учить детей всматриваться в себя, в своё отношение к окружающим людям. Художественный текст сообщает читателю не только определённые сведения о жизни, мире, о прошлом и будущем, но и создаёт образы людей, изображая их в течение всей жизни. Отбор произведений строится по принципу «доступности» и с учётом возрастных особенностей. По возможности отбор произведений осуществляется по принципу интереса детей, с образами, вызывающими эмоциональный отклик в душе ребёнка.
Читать детям художественныепроизведения следует ежедневно: с одними дети знакомятся на занятиях, с другими – в процессе игр, бытовых ситуациях, в свободной и совместной деятельности. Выразительное чтение – это не просто умение, а мастерство, оказывающее влияние на всестороннее воспитание детей. С помощью выразительного чтения, отвечающего требованиям логической и интонационной правильности эмоциональности, педагог не только открывает перед дошкольниками мир искусства, но и даёт им образец правильной и образной художественной речи. В дошкольном возрасте ребёнок пытается подражать взрослому. Слушая произведения в выразительном чтении, он влюбляется в художественные тексты, ему хочется воспроизвести их также с теми же интонациями, паузами, логическими и ритмическими ударениями. Таким образом дети делают важный шаг к овладению грамотной, образной, эмоционально насыщенной речью. [3]
Современные дети больше увлечены телевизором или компьютером, компьютерными играми, нежели чтением книг. Интерес детей к книгам пошел на убыль; дети редко посещают библиотеки. Над этой проблемой прежде всего должны задуматься родители. Взрослым необходимо понять значимость художественной литературы в формировании персоны ребенка. С самого раннего детства родители должны приучать ребенка к книге, рассказывать ему сказки, читать стихи, показывать яркие иллюстрации. Следует учитывать интересы ребенка и выбирать художественную литературу вместе с ним. И самое главное — обязательное обсуждение прочитанного. Благодаря этому у ребенка развивается умение грамотно и связно формулировать свои мысли. В процессе слушания и обсуждения прослушанного у ребенка формируется память, чувства в отношении героев из книг. В будущем такие дети вырастут духовно и интеллектуально развитыми, сформированными как личность [4].
Таким образом, детская художественная литература формирует у детей такие чувства, как отзывчивость, эмпатия, взаимопомощь, любовь к своей Родине, благородство и доброта. Сегодняшняя детская литература необычайно разнообразна жанрово и тематически. Лучшие писатели мира отдают свой талант детям, ибо понимают, что будущее в руках подрастающего поколения. Поэтому, единственной реальной преградой деградации общественных ценностей остаются книги, проверенные временем, наполненные возвышенным смыслом и добросердечностью. Умение воспринимать художественное произведение, осознавать наряду с содержанием элементы художественнойвыразительности само собой к ребенку не приходит: его надо развивать и воспитывать с самого раннего возраста. При целенаправленном педагогическом руководстве возможно обеспечить восприятие художественного произведения и осознание ребенком и его содержания, и средства художественной выразительности [5].
Литература
1. Алексеева М. М., Яшина Б. И. Методика развития речи и обучения родному языку дошкольников: Учеб. пособие для студ. высш. и сред, пед. учеб. заведений
2. Белинский В. Г. Избранные педагогические произведения. Изд-во АПН РСФСР, 1948.
3. Калинина Т. В., Уривская Н. С. Влияние детской художественной литературы на формирование личности ребенка // Молодой ученый. — 2016. — №5. — С. 607-609.
4. Кондратьева С. Ю. Ознакомление с художественной литературой детей дошкольного возраста. // Дошкольная педагогика №12. с. 39. 2007 г.
5. Ушакова О. Г. Знакомим дошкольника с литературой. М., 2008.
Воспитательное значение художественной литературы огромно потому что она действует
Чтобы купить курс, пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь
Быстрая регистрация
Русский язык (Вариант 29)
Приобретите наш курс
Для продолжения просмотра купите полный курс наших видеоуроков
Определите предложение, в котором оба выделенных слова пишутся СЛИТНО. Раскройте скобки и выпишите эти два слова.
Воспитательное значение художественной литературы огромно, (ПО)ТОМУ что она действует на мысль ТАК(ЖЕ) сильно, как и на чувство.
Заплакала она (ОТ)ТОГО, что Саша уже не казался ей таким новым, интеллигентным, интересным, каким представлялся (В)ТЕЧЕНИЕ прошлого года.
Фаина, по-старушечьи строго поджав губы, следила (ЗА)ТЕМ, как Степан шумно и грузно передвигался по избе, ЧТО(БЫ) выпить воды и подбросить дрова в печь.
(В)СВЯЗИ с непогодой по вечерам мы затапливали печи, багровые отсветы огня (В)ВИДЕ чудовищ дрожали на стенах.
Посмотрите видеоурок по этой теме
Производные предлоги, написание которых надо запомнить
1. Раздельно:в течение, в заключение, в продолжение, в виде, в связи, по мере, на протяжении, по причине, в целях, со стороны, в отличие, в частности.
2. Слитно:ввиду, вслед, вроде, вместо, вследствие, впоследствии, наподобие, насчёт, несмотря на, невзирая на, вплоть, навстречу (если навстречу можно заменить на К )
Слитное и раздельное написание наречий, союзов, предлогов
СЛИТНО
РАЗДЕЛЬНО
СОЮЗЫ (можно заменить близким по значению союзами + у многих союзов есть оттенок причины)
1) ( ОТЧЕГО = ПОЧЕМУ ) + причина
ОТЧЕГО вы печальны? ( ПОЧЕМУ вы печальны?)
2) ( ПОТОМУ = ОТТОГО ) + причина
Я опоздал ПОТОМУ, что был занят (Я опоздал ОТТОГО, что был занят).
3) ( ПОЭТОМУ = ПОТОМУ ) + причина
Я забыл ключ, ПОЭТОМУ не открыл замок (я забыл ключ, ПОТОМУ не смог открыть замок).
4) ( ЗАЧЕМ = ПОЧЕМУ ) + причина
ЗАЧЕМ ты остался? (ПОЧЕМУ ты остался?)
Я уехал, ЗАТЕМ вернулся (я уехал, ПОТОМ вернулся.)
Он ТОЖЕ поехал туда (он ТАКЖЕ поехал туда; И он поехал туда.)
Я удивился, он ТАКЖЕ (я удивился, он ТОЖЕ).
7) ЧТОБЫ = ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ
ЧТОБЫ что-то получилось, нужно постараться. (ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ что-то получилось, нужно постараться).
История короткая, ЗАТО интересная. (история короткая, НО интересная.)
Он музыкант, ПРИТОМ талантливый (он музыкант, ПРИ ЭТОМ талантливый).
Меня уговаривали, ПРИЧЕМ старательно. (меня уговаривали, ПРИ ЭТОМ старательно.)
ПРИ ЭТОМ – всегда рпздельно
ПРЕДЛОГ + МЕСТОИМЕНИЕ (местоимения могут быть заменены словами, на которые они указывают)
1) ОТ ЧЕГО
ОТ ЧЕГО зависит решение? (от каких обстоятельств зависит решение?).
2) ПО ТОМУ
ПО ТОМУ берегу бежали люди (по дальнему берегу бежали люди.)
3) ОТ ТОГО
ОТ ТОГО дерева отошел человек (от высокого дерева отошел человек.)
4) ПО ЭТОМУ
ПО ЭТОМУ мосту проедет машина (по новому мосту проедет троллейбус).
5) ЗА ЧЕМ
ЗА ЧЕМ именно он прятался в лесу? (за деревом он прятался в лесу.)
6) ЗА ТЕМ
ЗА ТЕМ поворотом начинался лес. (за следующим поворотом начинался лес).
7) ЗА ТО
Он спрятался ЗА ТО дерево (он спрятался за большое дерево.)
8) ПРИ ТОМ
При том доме есть бассейн. (при дорогом доме есть бассейн).
МЕСТОИМЕНИЕ + ЧАСТИЦА (частицу можно переставить или не употреблять)
1) ТО ЖЕ = ТО; ТО ЖЕ САМОЕ; ТО ЖЕ, ЧТО И
Он сделал ТО ЖЕ, что и я. (Можно заменить: он сделал то, что и я.)
2) ТАК ЖЕ = ТАК; ТОЧНО ТАК ЖЕ; ТАК ЖЕ, КАК
Я ТАК ЖЕ удивился, как и ты. (я удивился точно так же, как и ты.)
3) ЧТО БЫ = ЧТО
ЧТО БЫ еще сделать сегодня? (что еще сделать сегодня?)
Правописание наречий
1) Наречия будут писаться через дефис в следующих случаях:
Пример:по-моему,по-русски,по-волчьи.
Исключение:понемногу (нет условия); по моему мнению (здесь нет наречия).
б)в таких наречиях, как: во-первых, во-вторых, в-третьих и т. д.
в) если наречие состоит из двух частей, которые полностью или частично повторяют друг друга.
а)Если у них нет зависимых слов, если зависимые слова появляются, то наречия превращаются в существительные с предлогом и будут писаться раздельно (смотрел вдаль — в даль моря; нырнул вглубь — в глубь озера)
б) Если наречие образовано от сочетания существительного с предлогом и к бывшему существительному нельзя поставить падежный вопрос (курить взатяжку; плащ внакидку).
в) Большинство остальных наречий пишутся слитно, за исключением некоторых, которые стоит запомнить (наиболее часто встречающиеся в ЕГЭ представлены в таблице ниже)
Консультация «Воспитательное значение детской художественной литературы»
ВОСПИТАТЕЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ ДЕТСКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Дети дошкольного возраста — слушатели, а не читатели, художественное произведение доносит до них педагог, поэтому владение им навыками выразительного чтения приобретает особое значение. Перед педагогом стоит важная задача — каждое произведение нужно донести до детей как произведение искусства, раскрыть его замысел, заразить слушателя эмоциональным отношением к прочитанному: чувствам, поступкам, лирическим переживаниям героев. Для этого мы использовали приёмы художественного чтения: основной тон и интонацию. Чтобы заинтересовать детей, удержать их внимание, во время чтения использовали такие элементы как: сила голоса, темп, паузы, ударения, повышение и понижение голоса, тембр (качественная окраска голоса). В ходе чтения делали всё, чтобы иметь хороший контакт.
Очень важно заинтересовать ребёнка чтением, правильно организовать его, чтобы он ожидал, когда будет чтение. Чтение учит главной заповеди речевого общения: уметь слушать и дать выговориться. Книга раскрывает человеческие, духовные ценности. Книга, прочитанная в детстве, оставляет более сильный след, чем книга, прочитанная в зрелом возрасте. К сожалению, эта чуткость к прочитанному не возникает сама по себе. Ведь не секрет: чудо книги существует не для всех. Задача взрослого – открыть ребенку то чудо, которое несет в себе книга, то наслаждение, которое доставляет погружение в чтение. Ребенок-слушатель – это уже читатель. Процессы понимания книги путем слушания и самостоятельного чтения сходны в главном. Только читательская судьба ребенка зависит от взрослых, которые берут в руки книгу и становятся посредниками между писателем и слушателем (читателем). От того, как сложатся у ребенка первые «отношения» с книгой, зависит очень многое. По сути, зависят будущие отношения с ведущим искусством – литературой.
Огромно воспитательное значение книг Л. Н. Толстого, написанных для детей. Его многочисленные маленькие рассказы, изумительные по форме, по лаконичности – ценнейшее средство нравственного воспитания ребенка, формирования его языка. В рассказах Л. Н. Толстого нет назойливого назидания, навязчивой морали, но все они вселяют в ребенка мысль о том, что необходимо поступать честно, правдиво («Разбитая чашка»,
«Косточка»), быть смелым («Котенок»). Слушая рассказы Л. Н. Толстого о животных, дети не только узнают об их жизни, повадках, местах обитания, но и лучше начинают к ним относиться, больше о них заботится.
,,Федорино горе‖ и др., которые вывешиваются на стенде детского сада, проявляют своѐ отношение к персонажам. Для детей проводим литературные викторины: «Узнай сказку», «Загадки в стихах», « Из какой сказки пришѐл персонаж?», отрывки одного автора из разных произведений и т.д.). Предлагаем по обложке узнать произведение, назвать сказку по иллюстрации или по прочитанному из неѐ отрывку. Для лучшего усвоения правил обращения с книгами используем игровые приѐмы, например, приход Петрушки, вороны Каркуши, зайки-всезнайки, который напоминает эти правила. Содержание книг вызывает у детей чувство сопереживания полюбившимся им героев. Сопереживание – верное средство воспитания лучших качеств у детей. Выстраивая свое понимание услышанного в процессе чтения, малыш создает свои представления, свои образы, приходит к осознанию реальности и своего места в ней. И даже если это не происходит, сам факт связи с книгой через слушание в кругу своих сверстников или в семье поднимает малыша на другой уровень душевных ощущений и познания, различия хорошего и дурного, добра и зла.
О работе неумелой, небрежной, недобросовестной и т.д.
О РАБОТЕ НЕУМЕЛОЙ, НЕБРЕЖНОЙ, НЕДОБРОСОВЕСТНОЙ И Т.Д.
Издательство «Молодая гвардия» выпустило на рынок знаменитую книгу А.Э.Брема «Жизнь животных». Книга эта издана под таким титулом:
по А.Э.Брему в переработке В.И.Язвицкого и М.А.Гремяцкого
под редакцией профессора Н.С.Понятского.
Несколько ниже напечатано ещё четыре слова:
Допушено Государственным Учёным Советом.
Куда «допущено» — об этом не говорится. Посмотрим, что «допущено». Предо мной третий том этой книги — «Животные млекопитающие». Советские граждане Язвицкий и Гремяцкий не сговорились, как нужно писать: лазить или лазать? Они пишут этот глагол и так и эдак. Это, конечно, пустяки для грамотных людей. Читателю важно, что и как рассказывают эти люди о животных.
Прибавив муравьеду ещё одно, совершенно лишнее наименование — мурашеед и признавая его «наиболее красивым из сумчатых животных», они говорят о нём: «животное производит приятное впечатление особенно живым». Итак, читатель узнаёт, что «красивое животное производит приятное впечатление». Но что значит: «особенно живым»?
Тафа: «так больно кусается, что даже туземцы не решаются подставить руку живому животному». Что значит здесь словечко: «даже»? И неужели туземцы решаются «подставлять» свои руки укусам других животных?
У сумчатой куницы «хвост длинный, со всех сторон густо покрытый волосами». Этот всесторонне волосатый хвост возбуждает сомнение в грамотности граждан, которые «переделали» Брема. Далее сомнение усиливается.
О кроте мы узнаём, что «жизнь он проводит в постоянном рытье». Не спит, не ест, а «постоянно» роет. Вамбат вырывает корни «усилиями морды». «Движения его медлительны, но постоянны и сильны». Если его схватить за ноги, он «обнаруживает большую злобу и кусается очень решительно». А разве есть зверюшки, которые кусают не решительно?
О насекомоядных читатель узнаёт, что: «Насекомоядное не умерщвляет сначала добычу, а сразу начинает пожирать её живьём. При его зубах оно в сущности и не может поступать иначе, эти зубы сразу впиваются в тело добычи, а пила, как известно, всегда очень болезненная вещь».
Землеройки: «Человек не может извлечь непосредственной пользы из этих животных, остаётся только косвенная польза, которую приносят землеройки. Пользу эту сознавали, вероятно, уже древние египтяне, потому что они бальзамировали один вид землероек и хоронили их вместе со своими покойниками». Вот какая чепуха «допущена» «Учёным советом» к обращению среди советских читателей.
«Крот имеет тело формы валька», — сообщают граждане Язвицкий и Гремяцкий, причём оказывается, что они видели валёк только одной, наименее распространённой формы. Ибо, по их словам: «Валёк — тело одинакового поперечника по всей длине», а в действительности наиболее удобный и распространённый валёк расширяется от ручки до конца. «Благодаря форме своего тела крот никогда не может быть ущемлён в своих шахтах и сколько нужно вертится вокруг длинной оси своего тела, не имея для этого надобности рыть снова». Затем, в опровержение сказанного об одинаковом поперечнике, авторы этой ерунды говорят: «передняя часть тела крота гораздо толще задней».
О шиншиллах сказано так: «С изумительной лёгкостью лазят они туда и сюда по отвесным скалам, на которых, казалось бы, не за что уцепиться». «Самки, которых легко отличить по меньшей величине, усаживаются на пятки и издают особые звуки». По Язвицкому и Гремяцкому, у прыгающих грызунов: «Не только кости ног, но и все длинные кости тела этих животных во взрослом состоянии пусты внутри и лишены костного мозга». Ну, а в младенческом состоянии костный мозг есть в костях?
О «мышах-малютках» они рассказывают так: «Детёныши уже на первом году строят себе довольно затейливые гнёзда и отдыхают в них. В своей великолепной колыбели они остаются обыкновенно до той поры, пока не сделаются зрячими». Читатель имеет право удивиться: слепые мышата строят затейливые и даже великолепные гнёзда!
Интересно по малограмотности рассказано о тюленях (страница 327). Так же интересно и о китах: кит, утомлённый погоней, останавливается «и начинает валяться по волнам» (страница 348). На 358 странице, выписав откуда-то рассказ об охоте на китов, Язвицкий и Гремяцкий добавляют от себя: «Ловля кончилась благополучно, хотя на неё смотрели с берега пастор и несколько беременных женщин». Здесь словцо «хотя» даёт читателю право умозаключить, что попы и беременные женщины действуют на китобойный промысел «не благополучно».
Кашалот «поражает своей ассиметричностью, которая стоит на границе возможного». «В одном случае кашалот, ударяясь о судно, так сильно разбился, что стал в бешенстве валяться по волнам».
«Виверы — хищники, родственные кошкам, — по заднепроходным отверстиям имеют сильно развитые железы с круглыми зрачками».
У гималайского медведя «зубы доходят длиною до 1 метра».
«Буржуазные государства мулов запрягают в государственные повозки».
«Дикие быки, будучи убиты человеком, используются им всесторонне». О симментальских быках сказано, что «их молочность далеко уступает той, которой отличаются расы низменностей».
Язвицкий и Гремяцкий при всей их поразительной малограмотности любят точность и проявляют её в форме весьма оригинальной, например, на странице 675 они сделали такое примечание:
«Характеристика, данная Бремом павианам, проникнута резким и странным чувством личной антипатии. Мы даём её в сильно смягчённом виде».
Возможно, что читатели упрекнут меня: слишком много выписано глупостей! Но в книге — 693 страницы, и глупости посеяны почти на каждой из них. Я считаю себя достаточно хорошо знакомым с небрежностью работы наших издательств. Небрежность эту нельзя объяснить только малограмотностью, ибо она весьма часто вызывает впечатление явной недобросовестности.
Но из всей чепухи, которая издана, издаётся у нас, работа Язвицкого и Гремяцкого является особенно постыдной. Книга очень хорошо оформлена, но отличный, яркий текст Брема испортили, как будто «на смех людям». Не сомневаюсь, что переработка Язвицкого будет встречена как праздник злопыхателями и врагами рабоче-крестьянской власти. Но суть, разумеется, не в том, что издыхающие похихикают, — суть в том, что у наших издательств как будто всё более понижается чувство ответственности перед советским читателем, а ведь читатель этот тяжёлой жизнью и героической работой своей, казалось бы, заслуживает всё более внимания и уважения к нему со стороны граждан «делателей книги».
В этом скандальном случае есть странность: второй том «Жизни животных», посвящённый птицам, переработан Язвицким более грамотно, нелепостей, вроде приведённых выше, во втором томе почти нет. Язвицкий обильно и умело пользовался солиднейшим трудом профессора Мензбира, читал Кайгородова и других, они хорошо помогли ему спрятать его суконный язык, пренебрежение к русской грамматике и прочие грехи. Для работы над третьим томом, над «Млекопитающими», он мог бы использовать ряд новых источников по исследованию жизни животных, но он этого почему-то не сделал. Почему? По малограмотности, небрежности или по недобросовестному пренебрежению к интересам читателя?
Вступительную статью к третьему тому писал, очевидно, профессор Понятский: это — хорошая, толковая статья. Но позволительно спросить профессора Понятского: читал ли он, как редактор издания, текст Язвицкого и Гремяцкого? И читает ли Государственный учёный совет книги, «допускаемые» им, — куда?
Предо мной несколько книг, изданных в 1931 году Государственным издательством художественной литературы, сокращенно ГИХЛом. Вот, например, книга Алексея Окулова «Камо». Автор в маленьком предисловии заявляет, что:
«В основе своей рассказ, поскольку он касается Камо, совершенно точен. Полная точность оказалась недостижимой в силу отсутствия соответственных материалов».
Прежде чем сдавать рукопись в типографию, редактор должен внимательно прочитать её: уверяю вас, граждане редакторы, что именно в этом ваша обязанность! Если б редактор ГИХЛа прочитал рукопись Окулова, он убедился бы, что это пошлое сочинение компрометирует фигуру Камо, революционера, который обладал почти легендарным бесстрашием, был изумительно ловок, удачлив и в то же время детски наивен. «Историческая точность» Окулова — неправда: он не мог знать, как и что говорил Камо в Моабитской тюрыме Берлина и в психиатрической больнице Герберга врачам-психиатрам, симулируя безумие. Сам Камо, не зная немецкого языка, тоже не мог знать, о чём спрашивали его врачи, а, по Окулову, Камо допрашивали без переводчика. Неправда, что «отсутствуют» материалы, — Камо в 1921 году работал над своей автобиографией и написал очень много, — материал этот, вероятно, находится у его жены, Медведевой. Вообще в книжке Окулова «исторической точности», которой похвастался он, нет, её заменяют несколько рассказов о Камо, известных всем старым подпольщикам, рассказы эти запутаны и уже далеки от истории. Люди типа Камо всё ещё не имеют истории их деяний, а люди, подобные Окулову, не в силах писать её. Рядом с рассказом о Камо Окулов поместил автобиографический очерк «Вологодская республика». В этом очерке автор совершает многие героические подвиги и между прочим выдавливает ногтем пулю из-под кожи раненого. Оба сочинения не имеют ничего общего с художественной литературой и включены в неё редактором ГИХЛа по соображениям, понятным только ему, да и то едва ли! Во всяком случае, редактор должен был знать, кто такой «Камо», и не должен был выпускать книжку, в которой революционеру придан характер удалого молодца из пошлого бульварного романа.
Затем ГИХЛ выпустил книжку «Великий обманщик», сочинённую Иосифом Ландсбергом. В предисловии к этой ничтожной книжке некто Сергей Аянов заявляет, что книжка эта «не лишена весьма существенных недостатков». Это заявление обязывало редактора возвратить рукопись автору для того, чтобы сей последний или устранил существенные недостатки, или превратил их в несущественные. Далее в предисловии говорится, что «у нас на кинематографическом фронте не всё спокойно». А почему на этом фронте всё должно быть спокойно? Фронт этот, как и все другие, не должен иметь ничего общего с кладбищем. Предисловие вызывает впечатление написанного «по долгу дружбы». Кстати, предисловия такого рода пишутся у нас весьма часто. Забыты хорошие старинные слова: «Ты, Платон, друг мой, но — правда дороже». Следуя примеру наших любителей цитат, поговорку эту я немножко исказил, это для того, чтобы напомнить: «Дурные примеры заразительны».
её к сей высокой цели. Описывая свои неудачи и волнения языком И.Ландсберга, она жалуется, изображает «кинофронт» мрачными красками для удовольствия профессиональных злопыхателей. Из этой книжки можно сделать только один вывод: И.Ландсберг знает одну неудачливую актрису, он считает её талантливой, но показать читателю, что она именно такова, — не мог. И, движимый похвальным, но бесплодным чувством сожаления к неудачнице, он сочинил весьма бездарную книжку. Сочинить такую книжку — дело не трудное, у нас такие сочиняются сотнями, многие авторы так привыкли к этой лёгкой работе, что, ежегодно истребляя тысячи тонн бумаги, наносят государству рабочего класса весьма существенный ущерб материального, да и культурно-воспитательного характера.
В книжке Ландсберга есть кое-какие детали, которые могли бы послужить материалом для серьёзной обличительной статьи, но публицистика не так быстро ведёт к славе, как упражнения в беллетристике. Эти детали засорены словесным мусором. «Общественное содержание» книжки почти неуловимо, и очень трудно представить, что может почерпнуть из такого сочинения наш массовый читатель, создающий новую действительность?
У нас не хватает бумаги. Вследствие этого пятилетний план Госиздата не выполнен в 1929—1930 годах, не выполняется и в 1931 году. По плану, в эти годы должен был выйти ряд ценнейших книг иностранной и русской литературы. В 1929—1930 годах издано несколько десятков книг вне плана, и большинство их совершенно не оправдывается. Ненужные и даже бездарные книги. Что издаёт ГИХЛ в 1931 году?
«Смерть» — роман армянского писателя Нар-Доса, написанный в девяностых годах прошлого столетия. В предисловии к этой книге подробно рассказано, что герой её «человек со слабо развитыми общественными импульсами, безвольный, бессильный, бездеятельный неврастеник, занятый самоанализом, одержимый себялюбием, мнительностью, робостью и нерешительностью». Лицо — весьма хорошо знакомое. Литература Запада и наша стала рисовать портреты этого красавца с двадцатых годов XIX века; первый, кому портрет этого «человека без догмата» особенно удался, был Стендаль, его примеру последовали десятки крупнейших писателей Европы и России. Главной, блестяще разработанной темой литературы на протяжении столетия было именно описание жизни и приключений молодого человека, у которого более или менее уродливо разрослось — гипертрофировалось — его «я» и который, не находя для себя удобного места в условиях мещанской жизни, не находил в себе ни сил, ни желания попытаться изменить эти условия.
Роман Нар-Доса показывает нам, что и литературе Армении знаком этот унылый тип. Историко-литературное значение романа неоспоримо, хотя роман слабый; может быть, он кажется таким потому, что перевод сделан плохо, как вообще у нас за последнее время принято делать переводы с иностранных языков. Перевод романа Нар-Доса не редактирован. На одной странице встречаются такие, например, штуки:
такой поговорки, смысл которой нельзя было бы перевести на любой язык. Трудно переводится или совсем не переводима «игра слов». Язык перевода: «Сжатый в атлас роскошный стан её, высокая грудь, пышные плечи, гордо возвышающаяся голова с роскошными волосами, лицо с благородными пластическими чертами, в которых, несмотря на лета, видна была сохранённая в холе свежесть, — всё это придавало ей величие и силу непобедимой прелести».
Издана ГИХЛом книга болгарина А.Константинова «Бай Ганю». Предисловие рекомендует её как «самую популярную книгу» болгарской литературы. Если это правда, это — очень грустно. Но как-то не верится, что именно эта книга является самой популярной в литературе, где работали Вазов, Славейков, Тодоров и другие высокоталантливые люди. Впрочем, «о вкусах не спорят» и, может быть, мои оценки неуместны. Но возникает вопрос о своевременности издания у нас этих книг. У нас в плане изданий на 1929—30-31 года стоят, повторяю, крупнейшие произведения мировой литературы, а мы тратим бумагу на издание таких бездарных книг, как, например: «Я — бродяга» Жоржа Лефевра, «Парад» Жоржа Давида, «Клиньянкурские ворота» — неумелая имитация Гонкуров — и множество ещё более пустых книг. В переводах обычны такие перлы и адаманты: Опотошу, «В польских лесах»: «дубы стреляют продолговатыми шишками», «ягоды процеживают через солому», «соломенная мочалка», «зубы кровоточат»; Лукнер, «Зов моря» — «Дезертиры и маорисы — дикие племена Новой Зеландии»; Дж.Конрад, «Ностромо» — «пустились через шею острова», «захохотал сам с собою».
Почти в каждом переводе иностранных авторов можно подобрать такие и подобные демонстрации малограмотности, небрежности — и вообще недобросовестной работы. Чем же заняты, что делают редакторы издательств? И — наконец — кто они? Почему они редакторы?
Тратится бумага на издание таких книжек, как, например: издание «Федерации», «Кривая» Долгих — возмутительно безграмотная, почти бредовая, но претенциозная повесть о гениальном маляре, который живёт как будто в наши дни, но в пустом пространстве.
«Хамовники» Ломтатидзе — плохенькие, беспомощные очерки, как будто списанные у кого-то. Своего отношения к материалу автор не имеет.
Я мог бы назвать не один десяток таких же пустых книжек, но не стоит. Следует отметить, что у нас образовалась весьма обширная группа людей, которые, выхватывая из действительности анекдоты, уже не характерные для неё, обрабатывают их в тоне более или менее усмешливом и дают полную свободу своему скептицизму невежд. Эти выходки свойственны и многим из тех писателей, которые присваивают себе наименование пролетарских. У некоторых скептицизм и глупенькие гримаски возникают, очевидно, на почве своеобразно понятого значения самокритики и являются не чем иным, как рабским подчинением работника материалу, над которым он работает. Но самокритика — это критика созданного с точки зрения желаемого: самокритика — стремление к совершенству, именно такова самокритика рабочих в лице передовой, активной их массы, которая творит социалистическую революцию. Эта масса не боится материала, который она перерабатывает, она ему не подчиняется, а лепит из него всё, что хочет. Эта масса чувствует, думает, работает, как целостная, могучая сила, творящая новую историю человечества.
Рабочий, искренно влюблённый в революцию, любит её не только по разуму, но и всей силой своих эмоций, как он любил бы женщину, не закрывая глаз на некоторые тяжёлые, противоречивые черты её характера, строгость требований и даже, скажем, её рябоватое лицо. Мне кажется, что большинство писателей наших эмоционального, даже скажу эротического стремления оплодотворить революцию всей силой своей — не чувствует, относится к ней хладнокровно, от ума и прежде всего обращает внимание именно на её рябоватое лицо, на строгость её требований и неудобные лично для них черты её характера. Этим самым они оправдывают мысль одного из древних философов, Гераклита, который утверждал, что «человек неразумен, разумом обладает только окружающая среда».
не по словесным отзывам массового читателя о книгах, потому что наш читатель пока ещё косноязычен и укладывает свои мысли чаще всего в чужие слова. Изучать его настроение нужно по всей сумме его активной социалистической деятельности. Читатель наш стал неимоверно жаден на книгу, он поглощает все, что предлагают ему издательства, он покупает миллионы экземпляров книг, написанных малограмотно, неинтересно, равнодушно. Эти сочинения равнодушных ремесленников, высасывая его свободное время, засоряя его мозг, нимало не могут способствовать его культурному росту.
Известно, что время познаётся только посредством движения, истину эту знают даже тараканы. Когда часы не идут, они показывают одно и то же время; в этом случае часы вполне подобны мозгам, которые засорены пылью какого-то определённого момента и, отметив его, остановились на нём. Крайне трудно понять, на каком именно моменте остановилось развитие мозговой деятельности редакторов советских издательств, но работа их имеет очень мало общего с культурно-революционными запросами непрерывно текущей действительности и с тою жаждой познания, которая волнует массового читателя. В колхозах быстро растут миллионы читателей, они понимают, что нужно учиться, им необходимо знать прошлое для того, чтоб избегать его заразных влияний, они обладают свободным временем в большем объёме, чем горожане, и обладают уже хорошей покупательной способностью.
Наши издательства работают анархически, без плана, и работа их очень напоминает дореволюционное время, когда книжный рынок держали в своих руках Сытины, Ефремовы, Суворины и прочие торговцы книгой, которая была для них только «товаром», как и всякий другой товар: баварский квас, уксус, вакса, пряники и т.д.
Анархизм явно заметен и в работе Госиздата. Мне известны такие, например, факты: книга Миндлина «Рождение города» издавалась гораздо медленнее, чем строился город, в ней описанный. Маленькая книжка Шиллера в «Дешёвой библиотеке классиков» издавалась 28 месяцев. Книжки Шекспира «Король Лир» и «Юлий Цезарь», объёмом по 4 листа каждая, находятся в производстве: одна 16 месяцев, другая — 14 месяцев. Подписные издания классиков, которые в хороших оформлениях могут рассчитывать на немедленное распространение, до сих пор не только не выпущены, но даже не дошли до типографии, хотя рукописи лежат в шкафах производственной части около года. Книги стареют на корню, так как выходят новые, дополнительные материалы, истекают сроки договоров, списываются огромные суммы в убыток.
Бумажные ресурсы Госиздата и других издательств — 380 миллионов листов-оттисков на всю художественную продукцию страны — это менее, чем мало, и эту голодную норму уже в марте сократили до 130 миллионов оттисков. Незавершённость типизации и либеральное отношение к бумажным ресурсам издательств, не связанных с ОГИЗом, привело к тому, что вещи, безукоризненно проработанные редакционно, остаются в пассивном портфеле ГИХЛа, а те же имена и те же названия книг выходят в других издательствах в отвратительном, безграмотном, искажённом царской цензурой оформлении. ГИХЛ не может издать прекрасно сделанного Бальзака. И сейчас поставлено под угрозу самое осуществление этого издания. Однако «Красная газета» выпускает большими тиражами на скверной бумаге один за другим романы этого замечательного автора. Прекрасно сделанное, хорошо подготовленное издание Беранже ГИХЛ принял по наследству от Литхуда ГИЗа и в четвёртый раз пытался двинуть его в производство. Получил отказ, а тем временем на рынке появилось очень плохо оформленное издание Беранже в старых переводах той же «Красной газеты». ГИХЛ не может выпустить Шекспира. Однако «Красная газета» выпустила Шекспира в приложении, не позаботившись даже хоть сколько-нибудь «причесать» текст. В «Школьной библиотеке» в Ленинграде намечалось в числе прочих сокращённое издание романа о Лассале Шпильгагена «Один в поле не воин». На это издание бумаги не хватило, а «Красная газета» благополучно выпустила этот роман полностью в папковом переплёте, ценою в рубль, объёмом в 700 страниц. В ГИХЛе четыре месяца идёт обсуждение форматов больших классиков. До сих пор Флобер не сдан в производство, однако та же «Красная газета» ухитряется без проверки текстов выпустить два романа Флобера, которые расходятся с колоссальной быстротой, это — «Бувар и Пекюше» и «Воспитание чувств», почему-то безграмотно озаглавленное «Сентиментальное воспитание».
Так, например, «Капитан Фракас» Теофила Готье сокращён на одну треть, «Пармская обитель» Стендаля сокращена вполовину и т.д. Было бы целесообразнее осуществить программу, намеченную ГИЗом, присоединив сюда энергию и быстроту огоньковских работников, их уменье осуществлять производственные процессы и распространять книгу молниеносно.
В социалистическом государстве не должны иметь места такие «журналы», как «Советский следопыт», «Природа и люди». Серенький «Огонёк» печатается в количестве четырёхсот тысяч экземпляров, а что он даёт читателю? И чем отличается от «Красной нивы»? У нас много параллельных изданий. И, наконец, все ли ведомственные журналы необходимы? Можно поставить и ещё ряд таких вопросов.
Анархия в деле издательства должна быть прекращена. Кроме того, что ею бесполезно истребляется бумага, она создаёт сотни бесполезных людей. Это — люди, которым нравится лёгкий труд и приятен чин литераторов, но они ещё не литераторы и заслужить чин этот пока ещё не могут, ибо они малограмотны, равнодушны, работают небрежно, даже недобросовестно и, очевидно, не чувствуют желания быть лучше, чем они есть. А если они не станут лучше — рабочий класс, Советская власть может получить в их лице на хребет свой десятки и даже сотни непризнанных гениев, жалобщиков, нытиков, «униженных и оскорблённых», злопыхателей, вообще бесполезных людей. Им необходимо учиться, их необходимо учить. Рабочий класс имеет законнейшее право предъявлять к любой своей единице самые суровые требования. Он предъявляет их к заслуженным бойцам революции, к старым членам партии. У него не может быть никаких оснований церемониться с людьми, которые уже становятся несколько похожими на кандидатов в паразиты.
Задачи Государственного издательства — задачи социально-воспитательные. Если это так, книги должны издаваться по строго выработанному плану. Социалистическое государство должно, обязано включить в свой план культурного воспитания масс борьбу против уродливого разрастания «ячности» и «самости», против того, в сущности, паразитивного «я», которое взращено буржуазным обществом и привыкло ставить интересы «частного хозяйства» своей «души» выше интересов мира, интересов трудовых масс.
заражаться болезнью мещанства. Мы живём в состоянии непрерывной войны. «Война родит героев», но она их родит только потому, что война есть активная деятельность масс и что герой всегда производное от массы, фокус, в коем сосредоточивается её энергия и который отражает её обратно в массу. Это — диалектика драки.
Философия воспитывает интеллект, но плохо действует на социальные эмоции, на чувство органической связи единицы с массой. Философам свойственно изображать себя сверхчеловеками. Критика? Она действует приблизительно так же. Критик воображает себя слишком учителем, а учителя в огромном большинстве — это люди, которые, поучая, забывают необходимость учиться самим. Они слишком часто глохнут и слепнут от словесного шума нахватанных знаний, от мишурного блеска мысли, которую они наскоро усвоили. Это очень относится к нашим критикам.
Воспитательное значение художественной литературы огромно, потому что она действует одновременно и одинаково сильно на мысль и чувство. Именно влиянием художественного образа надобно объяснить тот факт, что икона действовала на массу всегда более сильно, чем молитва.
Практический вывод из сказанного здесь такой: для успешной борьбы против заболевания «ячностью», против вкоренённого веками индивидуализма необходимо дать массе наших молодых читателей историю индивидуалистов в XIX веке. Эта история — драматическая, но и смешная — «трагикомическая» история, — великолепно написана крупнейшими художниками Европы и России в художественных образах огромной и убедительной силы.
Госиздат должен организовать выпуск серии книг, посвящённых молодому человеку XIX столетия. Эти книги покажут молодым нашим людям, заболевающим «ячностью», что переживали их предшественники и в каком болоте утопали они, покажут воочию, как даже и талантливые люди, защищая неприкосновенность частного хозяйства своей души, бесплодно жили, бессмысленно погибали.
О РАБОТЕ НЕУМЕЛОЙ, НЕБРЕЖНОЙ, НЕДОБРОСОВЕСТНОЙ И Т.Д. с т а т ь я
Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Известия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, номер 108 от 19 апреля.
Рита Муратшина