цельнометаллическая оболочка о чем
«Цельнометаллическая оболочка», как одно из самый мрачных изображений войны в истории искусства
Стэнли Кубрик считал Вьетнамскую войну уникальной. Он говорил: «Вьетнам был, возможно, первой войной, которую вели так, как могло бы её вести рекламное агентство». Вероятно, Кубрика все же удалось заинтересовать товаром, ведь вдохновленный войной фильм оказался не социальным протестом и не попыткой показать ложный путь, по которому может пойти человечество, если не одумается – это почти беспристрастное изображение мира, где культ жестокости становится самым востребованным товаром, а составляющие человеческой дуалистичности сталкиваются между собой в поединке, исход которого уже предрешен.
Вступительная сцена (сцена со стрижкой) является символическим отказом от индивидуальности и собственного прошлого новобранцев. Теперь они однородная масса. Эту идею Кубрик пытается проиллюстрировать всю первую часть фильма своим неизменным операторским стилем, здесь особенно уместным. Колонны солдат продолжают композиционные линии, начерченные архитектурой, одежда сливается со стенами, внешний вид персонажей не позволяет отличать героев друг от друга. Единственный, кто выделяется – сержант Хартманн.
Визуальное повествование Кубрик дополняет действиями Хартманна. Хартманн – как отец новобранцам, он дает им новые имена, учит всему: любви, но любви к своим винтовкам; вере, но вере в нового бога – бога война в лице той же винтовки. Сержант является глашатаем тех абстрактных политических сил, что управляют миром фильма, а поскольку он патриот, требования он выполняет идеально. В мире, которому служит герой Ли Эрми, главное в человеке – это сила, а значит, в нем нет места рядовому Леонарду.
Леонард, которого Хартманн прозывает рядовым «Кучей», совершенно не приспособлен к войне, но тем не менее он оказывается в армии, вероятно, купившись на деятельность «рекламного агентства», о котором говорил Стенли Кубрик. Рядовой терпит неудачи во всех испытаниях, которые ставит для взвода Хартманн, и ситуация не меняется до тех самых пор, пока рядовой «Шутник» не вмешивается. Он проявляет заботу к Леонарду и это действительно помогает, но в очередной раз доказывает неуместность существования рядового «Кучи» в рассматриваемом мире картины Кубрика. Именно поэтому, несмотря на успехи в обучении, Леонард терпит крах: сперва как личность, а после как живое существо. Он высказывает последний протест системе, которая не принимает его и забирает с собой на тот свет того, кто уничтожает все человеческое в людях – Хартманна.
На этом заканчивается первая часть кинополотна. Со смертью двух главных действующих лиц первой части, Кубрик передает главную роль рядовому «Шутнику», единственному в мире фильма, кто сохранил в себе дуалистичность. Об этом постоянно напоминает наличие значка с символом мира и шлемом с надписью «рожденный убивать». «Шутник» и сам говорит о двойственности, ссылаясь на Юнга, который в свое время писал о том, что коллективная бессознательность подавляет не только деструктивные порывы, но и созидательные. В этом заключается драма героя Мэттью Модайна – он единственный, кто способен на созидание. Ведь именно он пытается помочь Лоуренсу; он пытается сохранить жизнь и ему, и сержанту в стычке в конце первой части; он отправляется во Вьетнам, но в качестве военного журналиста. И даже тогда, когда его все же отправляют на военные действия, он пытается оставить своего фотографа в тылу, не желая подвергать его опасности.
Они получают удовольствие от убийства, хвалятся перед друг другом количеством загубленных жизней и ни один из них во Вьетнаме «за идею» – они тут просто потому, что хотят убивать.
Это отлично продемонстрировано в интервью, участники которого обычно красноречиво описывают их военные успехи теряют дар речи от вопросов, которые якобы привели их на фронт:
Цельнометаллическая оболочка
Густав Хэсфорд (роман)
« | Kiss me goodbye and write me while I’m gone. Goodbye my sweetheart, Hello Vietnam. | » |
— вступительная тема |
«Цельнометаллическая оболочка» (англ. Full Metal Jacket ) — культовая антивоенная драма с элементами чёрного юмора и триллера, повествующая о войне во Вьетнаме. Предпоследняя работа режиссёра Стэнли Кубрика, снятая, как и некоторые другие его известные проекты, по мотивам полу-автобиографического романа бывшего морского пехотинца Густава Хэсфорда «Старики».
Содержание
Сюжет [ править ]
Сюжет картины можно разделить на две половины: учебка и Вьетнам. Первая половина начинается с остригания призывников под машинку армейским парикмахером под позитивную мелодию Hello, Vietnam. Но веселье резко заканчивается, и начинается ад. Персонажи с одинаково обритыми загривками, босоногие и жалкие стоят на вытяжку в казарме перед грозно ревущим чудовищем. В распоряжение этого чудовища они попадают на добрых восемь недель, а зовут его — старший инструктор по строевой подготовке, комендор-сержант Хартман.
Он, в свою очередь, знакомит зрителя с протагонистом фильма, при этом на ходу придумывает для него кличку, которую персонаж будет носить до самых титров. Это рядовой Джеймс Т. Дэвис, который, испортив первое впечатление о себе неуместной шуткой, получил соответствующее прозвище — «Шутник». Заодно клички, как и брызги забористых ругательств в лицо, получают и некоторые другие герои, которым не повезло попасть в поле зрения сержанта. Рядовой Браун, будучи чернокожим, разумеется, переименован в Снежка. Рядовой Роберт Эванс, приехавший из Техаса, назван Ковбоем. Но больше всего шишек зарабатывает рядовой Леонард Лоуренс. За свою раздражающую ухмылку, некоторую туповатость и облик нелепого толстячка он получил наибольшее количество ругательств и унизительное прозвище Гомер Куча (в оригинале Gomer Pyle).
В дальнейшем он стал главным подопытным для испытания педагогических талантов Хартмана. Что бы ни делал незадачливый толстяк, ничего у него не выходило. Дрессировать его было куда сложнее, чем блоху. Хартман впустую тратил на него свой богатейший словарный запас и несколько раз успел перегореть от злости, но Куча как будто специально доводил его. Он не умел преодолевать полосу препятствий, ни разу не мог подтянуться на турнике. В строю путал левую и правую стороны, и даже заправлять койку правильно не мог.
Тогда Хартман применил весьма действенный, хотя и подлый способ сделать из Кучи человека. Когда тот в очередной раз довёл его до белого каления, притащив в казарму пончик из столовой, Хартман наказал за этот проступок не самого проштрафившегося, а его товарищей. Но даже это ничему не научило туповатого толстяка. Он продолжал «косячить» и дальше, заставляя сослуживцев за себя отдуваться, пока у тех, наконец, не лопнуло терпение. Однажды они устроили Куче темную, избив его ночью завернутыми в полотенце кусками мыла.
Вторая половина — непосредственно Вьетнам. Здесь центральная фигура — Шутник. Фильм не даёт нам возможности поглядеть на его испуганное лицо при первом погружении в джунгли. Мы сразу же видим его опытным и циничным, повидавшим «некоторое дерьмо». Он — военный журналист, штатный корреспондент газеты «Звезды и полосы», у него даже есть помощник по имени Рафтерман.
Сначала мы наблюдаем, как эта парочка бездельничает на жарких улицах вьетнамского города. Ребята торгуются с местной шлюхой, желая сбить цену на ее услуги, а потом их грабит уличная шпана, выхватывая из под носа Рафтермана дорогущее оборудование. Тот все еще не лишился убеждения, что вьетнамцы — это сплошь благодарные милые люди, которые счастливы приветствовать воюющих за них американцев, и от того искренне переживает из-за подобных ситуаций. К тому же он мечтает, наконец, испытать себя в настоящем деле, а не фотографировать одни только рукопожатия. Но опытный Шутник не спешит исполнять просьбу взять его с собой на боевые из-за чувства ответственности.
К тому же у Шутника и так много проблем. Редактор газеты «Звезды и полосы» заставляет его переписывать материал в угоду конъюнктуре, при этом не желает верить тревожным новостям от разведки о готовящемся наступлении в праздник Тет, ибо это противоречит устоявшимся тысячелетия назад вьетнамским традициям. Но так и случается. Ребята с грехом пополам отражают ночную атаку на военную базу, а утром выслушивают тревожные новости о захвате Сайгона (столицы Южного Вьетнама) коммунистами. Шутника и Рафтермана отправляют на передовую в регулярные части, чтобы они сделали большой репортаж.
А материала, судя по всему, будет предостаточно. Его и искать не надо, он сам нахально лезет в фокус их фотоаппаратов. Уже в вертолёте свихнувшийся пулемётчик, расстреливающий с воздуха вьетнамских крестьян, навязывает себя в качестве героя заметки. А после ребятам показывают места захоронений жертв распоясавшихся вьетконговцев в виде засыпанных известью братских могил. Шутник между тем разыскивает взвод Ковбоя, своего старого товарища по памятным временам учебки, и наконец находит. Воссоединение двух друзей проходит довольно бурно. Ковбой представляет Шутника своим сослуживцам, которые называют себя Похотливыми Кабанами.
Сначала на улицах полуразрушенного города подорвался на мине сержант, принявший командование после гибели лейтенанта. Потом все отделение напоролось на засаду. Двоих морпехов ранил невидимый снайпер. Попытка принявшего командование Ковбоя вызвать подкрепление не увенчалась успехом. Ребятам необходимо было выбираться из задницы своими силами. Ковбой понимал, что этих самых сил у них маловато, к тому же неизвестно, на сколько силен враг, которому им предстоит противостоять. Поэтому он приказал отступать. Но морпех по Зверюга не мог оставить раненых товарищей. Послав куда подальше Ковбоя с его приказами, он сломя голову с М-60 наперевес и громким улюлюканьем бросился в атаку. И… выжил. Снайпер не успел взять его на мушку. Прощупав руины выстрелами из пулемета, Зверюга пришел к выводу, что, кроме одного снайпера, никто там более не прячется. Он известил о своем открытии Ковбоя, и тот, вместе с отделением, вскоре его нагнал. Но пока они ломали головы над тактикой, Ковбой, разговаривая по рации, высунулся в огромное отверстие в стене, буквально на блюдечке преподнося себя снайперу… В общем, взвод в очередной раз лишился командования. После этого ребята уже без всяких церемоний штурмуют руины, горя от желания порезать на куски ублюдка. Первым снайпера находит Шутник, но в самый неподходящий момент его винтовку заклинивает.
Актеры и персонажи [ править ]
Тропы и штампы [ править ]
В учебке [ править ]
На войне [ править ]
Мета [ править ]
Фан видео на песню Rolling Stones с кадрами из фильма
Отсылки к фильму [ править ]
Фильм цитируется и пародируется достаточно много где, например:
Военные фильмы
Искусство на военную тематику | ||
---|---|---|
Древний мир. Средневековье | Троянская война (Гомер, «Илиада») • Гражданская война в Англии (Столпы Земли) • Греко-персидские войны (Анабасис • Саламин • 300 спартанцев) • Троецарствие (Одноимённый роман) • Гэмпэй (Повесть о доме Тайра) • Реконкиста («Песнь о моём Сиде» и экранизация • «Песнь о Роланде») • Крестовые походы (Царство Небесное • Medieval II: Total War: Kingdoms (Компания крестоносцев) • Assassin’s Creed I) • Ливонский поход на Русь (Александр Невский • Medieval II: Total War: Kingdoms (Тевтонская компания) • Столетняя война (Проклятые короли • «Thy Majestie», «Jeanne D’Arc» • Бесконечный Мир) • Намбокутё (Повесть о Великом Мире) • Сэнгоку (Игровая серия Total War — Сёгун и Сёгун 2) | |
Новое время | Тридцатилетняя война (Симплициссимус • Приключения капитана Алатристе • Sabaton, первая половина альбома «Carolus Rex») • Северная война («Полтава» Пушкина • Sabaton, вторая половина Carolus Rex • Тобол) • Семилетняя война (Гардемарины — III) • Американская революция (Сыны свободы) • Наполеоновские войны («Война и мир» (и несколько экранизаций) • Граф Монте-Кристо (завязка) • «Мёртвые души» (вставная новелла «Повесть о капитане Копейкине») • Приключения королевского стрелка Шарпа • Пушкин, «Черногорцы» • М. Лермонтов, «Бородино») • Англо-американская война (Табу) • Гражданская война в США (Wildwood Boys • Джоси Уэйлс — человек вне закона • Хороший, плохой, злой • Рождение Нации) • Англо-бурская война (Капитан Сорвиголова • Р. Киплинг • «Человек с побелевшим лицом»/«Побелевший воин» («Архив Шерлока Холмса») • Оборона Дурацкого брода) | |
Первая мировая война | Киплинг • Похождения бравого солдата Швейка • Тихий Дон • Лоуренс Аравийский • Red Baron • Война в небе – 1917 • Sabaton • Ария • Battlefield 1 | |
Гражданская война в России | Бронепоезд 14-69 • Булгаков («Бег», «Белая гвардия», «Дни Турбиных») • Кондуит и Швамбрания • Хождение по мукам • Тихий Дон • Белое солнце пустыни • Достояние республики • Кто заплатит за удачу? • Неуловимые мстители • Свадьба в Малиновке • Свой среди чужих, чужой среди своих • Чапаев • Адъютант его превосходительства • Assassin’s Creed Chronicles: Russia | |
Вторая мировая война и её последствия | Литература: Б. Васильев («А зори здесь тихие…» • «В списках не значился») • Э. Казакевич («Звезда», «Весна на Одере») • Лев Кассиль («Великое противостояние» • «Улица младшего сына» • «Дорогие мои мальчишки») • В. Линна («Неизвестный солдат») • Б. Полевой («Повесть о настоящем человеке») • «Живые и мёртвые» • М. Шолохов («Судьба человека») • Момент истины (В августе сорок четвёртого) • Я. Пшимановский («Четыре танкиста и собака» (и его экранизация) • Стюарт Слейд («Изо всех сил») • А. Бек «Волоколамское шоссе» «Цельнометаллическая оболочка» — это «порнография для военных»23.07.2018Поделиться«Цельнометаллическая оболочка» началась с желания Кубрика экранизировать роман Густава Хэсфорда «Старики» 1979 года, основанный на личном опыте Хэсфорда, военного корреспондента и участника боевых действий. Для совместной работы он пригласил (а точнее — приглашал на протяжении трех лет) Майкла Херра, чья книга «Депеши», — собрание военных заметок, — вышла в 1977 году и была принята достаточно хорошо, он же написал закадровый текст к «Апокалипсису сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы. Херр совместно с Кубриком за несколько месяцев написал первый драфт. После чего на основании комментариев соавтором был написан второй. После этого — еще один. Хэсфорд впоследствии сравнивал такую работу над сценарием со сборкой автомобиля — они с Херром подавали Кубрику детали, понятия не имея, что же получится в итоге. Фёрст черпал вдохновение в фотографиях Хюэ, сделанных для журнала Life фотографом Джоном Олсоном. В начале 1968 года Олсон находился в самой гуще боевых действий. Официально он снимал для журнала Stars and Stripes, но носил с собой еще четыре камеры, надеясь продать снимки и в другие издания. Фотографии, сделанные в Хюэ, стали самыми известными образами Вьетнамской войны и навсегда остались в истории военной фотографии. Работа на ключевых съемочных площадках началась в 1985-м и длилась чуть больше года — отчасти из-за множества дублей.
Инструктор ХартманГлавным украшением фильма стал непрофессиональный исполнитель Рональд Ли Эрми. Ветеран Вьетнамской войны, инструктор по строевой подготовке корпуса морской пехоты США, он пришел в картину как консультант (ту же обязанность он уже выполнял на «Апокалипсисе сегодня» и еще нескольких картинах). Кубрик увидел, как Эрми на репетициях обучает актеров морпеховской дисциплине и предложил ему роль, переписав ради этого сценарий и включив туда поток отборнейших ругательств. Эрми сыграл одного из самых колоритных персонажей в кубриковской фильмографии — яростного сержанта Хартмана. Кубрик пришел в восторг от его импровизаций. Ни деревянное выражение лица, ни однообразная игра — сплошь оскорбления и брань — не умаляли его странного обаяния и гротескного остроумия. Бранные реплики оттачивались следующим образом: помощник Кубрика бросал в него теннисные шары, а тот должен был как можно быстрее их возвращать, параллельно произнося текст. В случае ошибки текст приходилось читать заново. Джон Уэйн и «Зеленые береты»В режиссерском сценарии есть эпизод, перенесенный из романа Хэсфорда, где уэйновский мотив выражен особенно ярко: Шутник с другими морпехами в центре отдыха на Холме Свободы смотрят «Зеленые береты» Джона Уэйна — «голливудскую мыльную оперу о любви к оружию». Шутник комментирует: «Мы смотрим, как Джон Уэйн ведет за собой зеленые шапочки. Солдат из него бесподобный — чисто выбрит, тигровый тропический камуфляж сидит как влитой, ботинки сверкают черным стеклом. Вдохновленные Джоном Уэйном, бойцы с небес отделывают в рукопашной всех викторов чарли в Юго-Восточной Азии». Солдаты издеваются над фильмом и персонажами: когда Джордж Такей, прославившийся благодаря роли Сулу из «Звездного пути», с чувством произносит: «Сначала убью… всех вонючих вьетконговцев… а уж потом поеду домой», — кто-то кричит из зала: «Ах, ты козел сраный, вот сам и убивай своих вонючих вьетконговцев! А я хочу домой щас!». Сохранившиеся в фильме отсылки к Уэйну — намек на ультрапатриотические мифы о ковбойской удали и непобедимости американских парней, которые Голливуд поставлял в достатке еще до того, как Америка включилась в вьетнамский конфликт. Они же придают «Цельнометаллической оболочке» подлинности, остроты и честности, высмеивая попытки культурной индустрии облагородить войну. Коробки Стэнли КубрикаПеред сьёмками своих фильмов Стэнли Кубрик всегда проводил тщательные исследования на их тему, и после смерти в его поместье были найдены тысячи коробок с материалами этих исследований. И этот документальный фильм — архив режиссера и его материалов, в том числе, тех, что служили подготовке к съемкам «Цельнометаллической оболочки». Тысячи коробок и сундуков представляют собой поистине уникальное хранилище множества важнейших деталей подготовок к фильмам, которые Кубрик снял и планировал снять. Здесь и кинопробы для «Лолиты» и запись примерки разнообразных вариантов «идеальных зловещих» шляп для компании из фильма «Заводной апельсин», пугающие материалы для заброшенного фильма «Ложь военного времени». Также десятки тысяч фотографий для выбора натуры и реквизита, тысячи фотографий дворов, домов, подъездов, кафе, интерьеров квартир, ворот… для одной лишь сцены из фильма: «Как будто весь Лондон уместился в эту коробку». Режиссер фильма Джон Ронсон посвятил пять лет тому, чтобы изучить содержание всех коробок и сундуков. А немецкий архивариус Брэндт Айхар, занимавшийся комплектованием архива, который семья Кубрика решила передать в дар University of The Arts London, прожил в доме Кубрика четыре года. В съемке фильма принимают участие вдова Кубрика Кристиана и их дочь Анна, Тони Фревин (его ассистент на протяжении 31 года), продюсер Ян Харлан и фотограф Мануэль Харлан, автор около 30 тысяч фотографий, вошедших в архив. Мария Щербакова специально для Иноекино Цельнометаллическая оболочкаЦельнометаллическая оболочка (Full Metal Jacket), 1987, Стэнли Кубрик Игорь Нестеров рецензирует “Цельнометаллическую оболочку” «Великие нации всегда играют роль бандитов, а малые — проституток», — так в одной короткой фразе провокатор, визионер и гражданин Земли Стэнли Кубрик уместил всю незатейливую драматургию глобальной политики и истории цивилизации. Право сильного брать своё силой, изгадив общечеловеческую мораль и подтеревшись христианскими заповедями, не давало ему покоя от первого до предпоследнего фильма. В поздних интервью постановщик, обогативший кинематограф целой плеядой смелых сюжетов и стилевых решений, откровенно стеснялся своей дебютной полнометражки «Страх и Вожделение». Несмотря на неровную партитуру и дрожащий от волнения авторский почерк, именно начальную художественную работу Кубрика следует считать не только отправной точкой, но и первым рывком в долгой и изнурительной режиссёрской погоне за богом войны. Едва вылупившиеся робкие идеи начинающего кино-гуру о «двойственности человека и двуличии власти» немногим позже оформились в броский антивоенный плакат «Тропы славы», затем преобразовались в карикатурный памфлет «Доктор Стрейнджлав» и, наконец, выплавились в яростную «Цельнометаллическую оболочку». Превращение покорного стада призывников в пушечное мясо на плацу лагеря по производству морпехов «Пэррис-Айленд», а мяса — в фарш на заокеанском театре боевых бедствий предстало, одновременно, красноречивым финалом «вьетнамскому» десятилетию кинематографа и своего рода апофеозом войны, сардоническим посвящением мастера кино — мастерам бойни. Это и насмешка, и проклятье, и реквием всем вооружённым борцам за чужое будущее, бойскаутам свободы, простакам-мясникам, самоотверженным отморозкам, вольным и невольным активистам заварушек по «принуждению к миру», вчерашним, сегодняшним, завтрашним. “Цельнометаллическая оболочка”, рецензия Положа руку на сердце, Кубрика можно назвать одним из самых своенравных и бесцеремонных интерпретаторов литературных произведений в истории кино. Не сгибая фабулу оригинала в бараний рог, но порой уводя интригу довольно далеко от сути авторского повествования, железная воля киноклассика зачастую в корне изменяет настроенческую ауру и акценты первоисточника. Такую смысловую метаморфозу под чутким оком режиссёра претерпели и «Заводной апельсин» Энтони Бёрджесса, и «Судьба Барри Линдона» Уильяма Теккерея, и «Сияние» Стивена Кинга. Густав Хэсфорд, ветеран вьетнамской кампании и создатель частично автобиографической повести «Срочники», по лекалам которой Кубрик изготовил своё последнее полотно цвета хаки, пополнил ряды жертв дерзкой фантазии кинематографиста. Военкор Хэсфорд по-солдатски честно и по-граждански надрывно выложил окопную правду-матку: вскрыл на глазах у читателя недавно затянувшиеся боевые раны и вспорол еле зажившие гнойники, стиснув зубы от невыносимой боли воспоминаний. Шахматный творческий метод Кубрика никогда не подразумевал эмоциональной остроты или запредельной прямоты, взамен главными его приёмами выступали радикальный юмор и железная логика изложения. Там, где Хэсфорд предельно угрюм и серьёзен, Кубрик проводит пятиминутку чёрного сарказма с плоскими армейскими прибаутками, вроде «Хо Ши Мин — сукин сын» и педагогическими пытками сержанта Хартмана над своими воспитанниками, которые, стоит признать, выглядят не столько омерзительно, сколько забавно, вызывая вовсе не тошноту, а самый искренний смех. Там, где у Хэсфорда разрывается сердце от горечи за повальную людскую подлость и гнусность, Кубрик лишь сочувственно улыбается с молчаливым спокойствием библейского пророка. Следуя неясной до поры миссии, режиссёр вырезает из киноверсии повести большинство самых лютых и отвратительных сцен: истязания, казни и прочие зверства, учиняемые янки над вьетконговцами и друг над другом. И если автор «Срочников» беспорядочно водит читателя по марсовым пирам, балам монстров и аду каннибалов, показывая войну во всём её бесцельном хаосе и уродливом безумии, то строитель цельных конструкций и логически выверенных систем Кубрик, напротив, представляет территорию войсковой учебки и поля бесславных сражений — гигантской песочницей или пейнтболл-площадкой, где патриоты играют в казаки-разбойники. Тем самым режиссёр наделяет войну неким обыденным, повседневным и оттого — ещё более чудовищным смыслом.
Резня Оливера Стоуна (фильм «Взвод») — невероятное приключение ограниченного контингента садистов в Юго-Восточной Азии. Война Френсиса Форда Копполы (фильм «Апокалипсис сегодня») — монотонное вращение по кругам преисподней. Стэнли Кубрик не занимается демонизацией войны, как таковой, не пытается в очередной раз нарисовать лики Сатаны на манер художников Возрождения и коллег-кинематографистов, а скорее, как опытный психолог составляет медицинский анамнез и на его основе выдаёт заключение. Поведение призывников, равно, как и манеры бывалого инструктора, с самого прибытия в тренировочный лагерь копируют поступки дворовой банды беспризорников — с чётким разделением на лихачей и слюнтяев, палачей и жертву. Правила игры — одинаковы для всех, кто не спрятался, не притворился, не ощетинился, не вообразил себя гениальным душегубом, таким как Чарли Уитман или Ли Харви Освальд, пускай пеняет на себя. Чем занимается эта команда вчерашних школьников — будущих головорезов? Распевают под лидерством сержанта Хартмана похабные куплеты про холодную киску эскимоски и про то, как папочка готовится засадить мамочке, доказывают друг другу и старшим товарищам, кто самый сильный, меткий, безжалостный — привычные забавы уличной шпаны. Война, по мнению многих сорвиголов, превращает мальчика в мужчину. Война, по результатам анализа Кубрика, есть самый подростковый инстинкт человечества. Иначе, как ещё объяснить тот ребяческий блеск в глазах, с которым обвешанные пушками оболтусы поливают свинцом партизан, женщин, детей? Или как истолковать тот азарт, с которым весёлая солдатня, находясь под обстрелом и позируя перед телекамерами, раздаёт друг другу клички, словно бы распределяя роли в игре «Ковбои против Индейцев»: первый — Джон Уэйн, второй — Буффало Бил, третий — генерал Кастер, а вьетнамцы — краснокожие? Поколение недобитых под Сайгоном романтиков считало вьетнамское злоключение преждевременным и безвозвратным концом счастливого детства. Согласно вердикту доктора Кубрика, война в её глобальном понимании не что иное, как самое паталогическое во всех смыслах впадение в малолетство. Неудержимое желание прошагать строем с автоматической винтовкой наперевес по политой кровью и горящей под ногами Земле со значком пацифик на груди, с каской прирождённого убийцы на голове и с именем Микки Мауса на устах.
|