красотища то какая анекдот
Анекдоты онлайн (15 шт)
1. У меня когда-то «Ока» была, так я на ней за год 70000 намотал. Вылезти не мог.
2. Муж:
— Ну ты полная дура.
Жена:
— Это ты меня сейчас толстой обозвал?!
3. Бабушка стала подозревать, что внучка в Москве работает совсем не учительницей после того, как та подоила корову за полторы минуты.
5. Ребенок подрастает, остаются детские вещи. Захотела помочь какой-нибудь малоимущей семье. Посмотрела на сайте, чего они хотят. Оказалось, мы — малоимущая семья.
6. Нет, что ни говори, а Европа культурнее России: у нас скульптура «Писающий мальчик» называлась бы «Ссущий пацан».
7. Маленькая дочка подходит и шепотом на ухо шепчет:
— Папа я тебе сейчас кое-что расскажу, ты ох@еешь!
Отец, откашлявшись, отвечает:
— Спасибо, доча. Не надо. Я уже.
9. Браток в ресторане обращается к официанту:
— Слышь, соль принеси!
— Вам какую?
— А что, разные есть?
— Да, есть «что-за-х%йня» и «них%я-себе»
— Хм. Давай обе тащи, разберемся…
Официант приносит две солонки. Браток берет одну, переворачивает, трясет. оттуда ни крупинки не выпадает. Браток:
— Да что за х%йня!
Берет другую, переворачивает, крышечка солонки отваливается, и вся соль высыпается в тарелку. Браток:
— Ну ни х%я себе.
11. Муж приходит домой с работы, жена сидит за компьютером и спрашивает его, не оборачиваясь:
— Дорогой, хочешь что-нибудь перекусить?
— Да, кабель от Интернета.
13. Хотела посмотреть фильм в интернете. фиг там. Сначала скачай 33 браузера, похудей, выиграй машину и выучи немецкий за 2 часа…
14. Смотрю по телевизору футбол. Редкая возможность для сына поиграть в танки, когда папа дома. Ну вот, смотрю я футбол и наблюдаю за сыном краем глаза.
Говорю ему:
— Перестань играть на арте!
Ухом не ведет.
— Перестань играть на арте!
Молчит. Ору:
— Перестань играть на арте.
Он:
— Па, как ты узнал, что я на арте? Ты же не видишь монитор?
— Зато я вижу, как ты свободной рукой в носу ковыряешься!
Поддержи Бугага.ру и поделись этим постом с друзьями! Спасибо! 🙂
Красотища то какая анекдот
Приехал НР из Парижа и делится с женой впечатлениями.
-Направо посмотришь-мать твою так, налево посмотришь-так
твою мать.
Жена разрыдалась.
НР: Ты че ревешь, дура?
Ж: Вась, этож какая красотища то!
Случай вспомнился, насчет пловчих.. Давненько это было. По ту сторону
экватора.. Стырил, короче, я фунфырик в баре и выполз на палубу
полюбовться закатом, крикнуть в кильватер что-то вроде «Йоптыть,
красотища та какая!!», и в том же духе.. Только набрал воздух в грудь, и
тут подпархивает ко мне такая филиппиночка, фигурка точеная, в невесомом
платьице, мурлыкает чего-то на своём, а я с восторгу и английский-то
забыл, хлебальником щелкаю, прелести еёшние обзыриваю, ну и мензурка моя
булькнулась за борт.. А я не то, чтобы приложиться к ней, открыть-то ещё
не успел.. Якорная стоянка в какой-то лагуне, глубина метров тридцать..
Эта фея без базаров плюхается следом в том, в чем была.. Красиво в воду
вошла, без брызг.. Я глазами уже спасательный круг ищу.. Думаю, девка
сдвинулась.. А эта уже выныривает, флакончик мой заветный в руке держит
и к штормтрапу гребёт.. Короче, подружились мы с ней.. Как оказалось,
она из местных ныряльщиц за жемчугом, а на посудине хостессой
подрабатывает.. Забавно так получилось..
Случай вспомнился, насчет пловчих.. Давненько это было. По ту сторону экватора.. Стырил, короче, я фунфырик в баре и выполз на палубу полюбовться закатом, крикнуть в кильватер что-то вроде «Йоптыть, красотища та какая!!», и в том же духе.. Только набрал воздух в грудь, и тут подпархивает ко мне такая филиппиночка, фигурка точеная, в невесомом платьице, мурлыкает чего-то на своём, а я с восторгу и английский-то забыл, хлебальником щелкаю, прелести еёшние обзыриваю, ну и мензурка моя булькнулась за борт.. А я не то, чтобы приложиться к ней, открыть-то ещё не успел.. Якорная стоянка в какой-то лагуне, глубина метров тридцать.. Эта фея без базаров плюхается следом в том, в чем была.. Красиво в воду вошла, без брызг.. Я глазами уже спасательный круг ищу.. Думаю, девка сдвинулась.. А эта уже выныривает, флакончик мой заветный в руке держит и к штормтрапу гребёт.. Короче, подружились мы с ней.. Как оказалось, она из местных ныряльщиц за жемчугом, а на посудине хостессой подрабатывает.. Забавно так получилось..
Было это в те, незапамятные времена, когда и девчонки были молодые, и солнце светило ярче, и птицы пели звонче и мелодичнее, и жизнь казалась вся впереди. Короче в глубокой молодости. Было мне тогда всего девятнадцать лет. Хорошее было время. Казалось, весь мир придуман для меня и все удовольствия, если и недоступны сейчас, то будут доступны скоро, надо только побольше заработать и всё будет здорово. Вот и устроился я на каникулах, между курсами института, на завод, а там меня сразу отправили в подшефный колхоз, на пару месяцев. Дело прибыльное, на заводе зарплата капает и в колхозе можно ещё заработать. Красота, чего ещё студенту надо.
Привезли нас на автобусе, высадили у барака с вещами, двери транспортного средства закрылись, оно развернулось и уехало, а мы остались. Место называлось Пелдожи. Это Подпорожский район. Деревней это было назвать трудно. Весь населённый пункт состоял из дома егеря, пары дач, нашего барака, на сорок человек и коровьей фермы. И всё. В радиусе десяти километров только поля и лес. А нет, вру. Барак стоял на берегу большого озера, называемого Пидьм-озеро. Красотища, конечно, сказочная, но блин, тоска смертная. Это же пару месяцем в чисто мужской компании.
С утра нас отвозили на машине ГАЗ-66 на работу и к шести вечера привозили обратно. А что делать мужикам вечером?
В наше время было бы не так страшно, хотя нет, все равно страшновато.
А тогда, в 96-ом, мы с Серегой, чуть в штаны не наложили.
Пришлось сделать вид, что секунду назад, никакое автоматное дуло в нас вообще не целилось (это были просто солнечные блики) и дружелюбно ответить:
— Ну, как же не подбросить хорошего человека? Садитесь пожалуйста.
Я даже оглянулся от удивления и спросил:
Мы несколько успокоились, даже осмелели и Серега аккуратно сказал:
— Земляк, а ты че-то на охранника не особо-то похож…
Автоматчик заржал у нас за затылками и ответил:
— Ну вы как дети малые, уже и сами могли бы догадаться, что я и вправду сотрудник, а не беглый каторжник…
Мы от удивления оглянулись не сговариваясь и хором спросили:
— Как догадаться…?
— Ну, как, как? Сами подумайте, если бы я был беглым, я бы в вашей машине давно уже за рулем ехал…
Возразить было нечего и до самой заправки мы молчали.
Выходя, автоматчик попытался расплатиться с нами дурацким перламутровым черепом, но мы мягко отказались, попрощались с пассажиром и пожелали скорейшего освобождения его кормильцу.
На душе было очень погано, как будто нас и вправду грабанули, но километров через сорок, наше настроение резко улучшилось, когда Серега случайно оглянулся и на заднем сидении увидел старенькую, но вполне еще «живую» двадцатилитровую канистру…
Я наскоро попрощался с удивленным Кеном и поспешил догонять грустного дядьку с коляской…
Ни для кого не секрет, что в наших благословенных странах, совсем недавно (в историческом масштабе) еще бывших одной страной, и доныне как руководство к действию процветает лозунг «хорошего врача народ прокормит». Надеюсь, вы уже поняли, что речь пойдет о столь деликатном моменте, как не предусмотренная никакими прейскурантами благодарность пациента врачу.
Надо сказать, что со времен великого и могучего, ассортимент благодарностей и фантазия благодарящих существенно не изменились. Самым популярным выражением признательности был и остается «пузырный занос». Вообще-то есть такая болезнь, но в данном случае речь о подношении разномастных алкогольных напитков от мутной ароматящей самогонки до дорогущих изысканных вин и коньяков. Самым расточительно-бесполезным есть дарение цветов. Сей вид благодарности в нашем отделении достается исключительно мне, а моими коллегами-мужчинами классифицируется не иначе как «негодная закусь». Не будем строить из себя святош и стыдливо тупить глазки, наиболее оптимальным вариантом глубочайшей признательности врачу по-прежнему считается ее (признательности) денежный эквивалент, вполне логично именуемый «конвертацией». Все, что не попадает в три вышеуказанные категории, по умолчанию относится в разряд «борзых щенков». Почему? Ну-ка, ну-ка, припоминаем классику: Н.В.Гоголь, «Мертвые души», Ноздрев. Припомнили? Вот и отлично, едем дальше.
В один прекрасный (или злополучный?) день «такую пару, просто мороз по коже продирает!» (все тот же Гоголь и его Ноздрев), не смотря на жалкие попытки отказаться, получила и я. Притащила домой фирменный пакет с большой коробкой, старательно упакованной в красивую оберточную бумагу. Уже заранее предопределив судьбу щенков с точностью процентов на девяносто, но движимая исконно женским любопытством, аккуратно распаковала коробку, сохраняя целостность обертки, и раскрыла ее. На подложке из серебристого шелка, старательно обернутые тонкой лощеной бумагой, лежали две кофейные чашки с блюдцами. Тонкий, почти прозрачный на просвет фарфор, изящные формы, благородно-нежный рисунок – красотища, да и только! Вовремя подоспевший муж оглядел мой рабочий трофей, примерил чашечку к руке и констатировал:
— Чудненько, почти дивненько! И размерчик как раз подходящий.
И уже с характерной хитрой ухмылкой добавил:
— Может, по такому случаю не я, а ты будешь кофе по утрам варить?
— Слушай, у нас этих чашек – хоть задницей ешь. Давай оставим кому-нибудь на подарок.
— Понятно: просыпаться на пятнадцать минут раньше ты не согласна.
Мне, закоренелой сове, и так вынужденной вставать на работу безобразно рано, оторвать от сладкого утреннего сна драгоценные пятнадцать минут?! Конечно, не согласна. Бережно упаковав всю эту неземную красотень обратно, я отправила ее на балкон и оставила до лучших времен.
Однако последствия оказались совсем не теми, что ожидались – новый ухажер нашей старшей застрадал не только страстью к кофе и женщинам бальзаковского возраста, но и болями в желудке: то ли кофе перепил, то ли старшая оказалась редкой язвой. Так что через пару-тройку месяцев после дня рождения страшная сестра решительно взяла дело в свои руки и повела кавалера на обследование – фиброгастроскопию. По непреложному медицинскому правилу от своих ни конвертов, ни пузырей, ни борзых щенков не берут
(негодную закусь как раз таки можно). Но так уж случилось, что у старшей практически вся родня поголовно маялась животами, потому к эндоскопистке она обращалась нередко и с завидной регулярностью. Видать, совсем уж неудобно ей показалось идти к докторше с очередным клиентом и совершенно пустыми руками. К чему я веду, вы наверняка уже поняли, – проблема пустых рук была успешно решена с помощью некогда припасенных мною (а затем аналогично и сестрою) кофейных чашечек, кои после настоятельных уговоров были таки вручены докторше-эндоскопистке. Правда, на тот момент я ни о чем таком даже не догадывалась, все выяснилось довольно неожиданно и гораздо позже.
Дело в том, что докторша-эндоскопистка не просто моя коллега: наши родители в молодости дружили, потому знакомы мы с ней с самого детства и до сих пор приятельствуем. Как-то, улучив свободную минутку, заскочила к ней на женские почесалки языками, тут-то и приключилось нижеследующее. В кабинет к нам заглянул начмед:
— Девоньки, выручайте. Бегу на свиданку к новой пассии, причем домой к ней, – он игриво повел бровью. – Заезжать в магазины уже времени нет, цветы и конфеты у гинекологов добыл, бутылка, ясен пень, у меня имеется. Мне б еще презентик какой чисто женский, нет под руками ничего подходящего?
Мы обе уже было поджали губы и развели руками, выражая сожаление, что не можем ему помочь, как вдруг моя приятельница радостно воскликнула:
— Кажись, есть!
Ну, кто же мог подумать, что докторша-эндоскопистка маялась той же формой скупердяйства, что и мы со страшной сестрой. Устремившись к шкафу, она радостно достала из него хорошо знакомый мне пакет с не менее знакомой коробкой.
— Чашки классные, чего себе не оставила? – спросила я, когда полностью укомплектованный презентами начмед удалился.
— А ты откуда знаешь, что там чашки? – удивилась приятельница.
Я поведала ей непредсказуемый путь борзых щенков, мы обе повеселились, потом разошлись и очень скоро об этой забавной мелочи совсем забыли.
Еще через несколько месяцев начмед позвонил к нам в отделение и попросил взять под крыло «его» пациента, который оказался отцом той самой пассии. Я обеспечивала больному анестезию на операции, а потом больше суток всяческими хитромудрыми способами уговаривала его повременить с уходом туда и побыть еще здесь (ну, это просто как закон: больные от начальства никогда беспроблемными не бывают). Закончилось все благополучно, и в назначенный день выписки благодарная дочь, вся в слезах и паутине от счастья, прежде чем забрать домой отца, носилась по богадельне с пакетами признательности. Правда, она с ними как пришла, так и ушла – вспоминаем непреложное правило от своих не брать (пассия-то начмедовская). На следующий день мне все же передали пакет, сообщив, что занес его не кто-нибудь, а сам начмед, так что отказываться нельзя. Держать интригу дальше не представляется возможным – что там было, не трудно догадаться. Но зуб даю, в тот день я ни о чем не подозревала: пакет был совсем другой, и его содержимое разглядывать мне было некогда. День выдался трудный, собираясь домой, я бросила пакет в багажник и вспомнила о нем только на выходных.
Когда извлекла хорошо знакомую коробку, теперь уже без обертки и слегка потрепанную на уголках, даже не удивилась. Просто посмотрела на мужа с немым вопросом в глазах: как тебе это нравится?
— Доктор! На ваше счастье, нам удалось приобрести пару для вашего канделябра! – воскликнул муж и разразился роскошным баритональным смехом. (Теперь откладываем в сторону Гоголя и вспоминаем коллегу нашего Антон Палыча Чехова, рассказ «Произведение искусства»).
Муж открыл коробку, и тут я заметила, что между ее стенкой и роскошной шелковой подложкой что-то торчит. Решив, что это каталог фирменной продукции, потянула за краешек и вытащила небольшую открытку. В ней были очень трогательные и искренние слова благодарности, под ними – дата и фамилия пациента, который преподнес мне чудные чашечки еще тогда, без малого год назад. Я оторопело перечитывала написанное снова и снова и никак не могла взять в толк: как же могло случиться так, что во всей этой чехарде никто так и не обнаружил открытку вплоть до сегодняшнего дня. Муж заглянул через мое плечо и понял, что вызвало у меня растерянность и растроганность:
— Такое нельзя никому передаривать.
Развернул чашки и блюдца, поставил их на парадную кухонную полку, чмокнул меня со своего высока в макушку и улыбнулся:
— А кофе варить утром я давно привык, так что раньше будить не стану.
Вась, ведь это ж красотища-то какая.
Из раздела «Вдоль по матушке…»
в книге «Лингвизмы»
Из разных источников
***
Мат – это знаки препинания в устной речи.
***
Если в конце известной русской фразы чётко прослушивается мягкий знак –
это твёрдо сказано!
А.Т.
***
— Что будет, если ввести большие штрафы на мат?
— Большинство наших граждан поймёт, что им и выругаться-то не на что.
Наиболее же мобильные эмигрируют и будут ругаться из-за границы бесплатно.
***
Был человеком с большой,
но непечатной буквы…
***
Неформальная лексика – великое изобретение русского языка.
И.Губерман
***
Приехал русский мужик из Парижа и делится с женой впечатлениями.
— Направо посмотришь – мать твою так, налево посмотришь – так твою мать.
Жена разрыдалась.
— Ты чё ревёшь, дура?
— Вась, ведь это ж красотища-то какая!
КВАЗИ-МАТЕРНОЕ
Для меня народ, который ругается,
вернее, говорит матом – это не народ.
Во всяком случае, это не мой народ.
В любом случае, я не могу чувствовать себя его частью.
А.Т.
***
Грузин шестилетнему мальчику:
— Эй, малчик, отойди от машины, машина грязный, пыльный,
ещё плохой слово напишешь…
***
Рассказывают, что во времена работы над атомным проектом у закреплённых за ведущими физиками Арзамаса-16 водителей были взяты подписки, в которых под угрозами страшных кар им запрещалось слушать разговоры своих пассажиров и повторять где бы то ни было случайно услышанные от них слова и фразы.
Это привело к весьма неожиданному результату – вскоре водители перестали
материться.
***
Русская речь без мата превращается в доклад.
Общий выпуск
В 90-е годы рухнул Союз и наша семья развалилась — отец не выдержал сложностей и сбежал. Общались, но финансово не помогал. Мама растила двоих детей одна. Ее сократили на работе, перебивалась как могла, никто не помогал. Сейчас отец очень любит поучить меня жизни и поговорить на тему, что моя мама ни фига не понимает. И тут я, обычно, говорю магическое слово «пирожки».
Пирожки — это был край нашей жизни. Не помню, сколько дней мы ели только лепешки из муки и воды, маме уже очень давно задерживали зарплату. Однажды она достала заветную шкатулочку со своими сокровищами — сережки от бабушки на 18-летие, обручальное кольцо, прабабушкино кольцо, браслетик и подвеска. И ушла.
Вернулась с пакетом продуктов и началось волшебство — через пару часов дом наполнил дивный запах пирожков. О, Боги! Двое маленьких детей чуть не сошли с ума. Но нам досталось лишь по одному пирожку. А мама одела фуфайку и ушла в студеную зиму с этими мечтами наших голодных желудков. А когда вернулась, то обнимала нас, целовала, плакала и смеялась. Ей повезло — мама подходила к стоящим на перекрестке машинам и предлагала купить пирожки. В одной из машин был директор ресторана. Он купил пару пирожков, уехал, а через какое-то время вернулся и предложил маме на дому печь ее чудесные пирожки для его ресторана.
Прошло уже много лет, но до сих пор перед глазами эта картина — мама в фуфайке, в руках полный поднос пирожков, заботливо укутанных в полотенце, и мы с сестрой с голодными глазами провожаем ее. У мамы лицо грустное-грустное, ведь у нее в руках еда, но она не может нам ее дать, ведь тогда она не сможет заработать денег — опять же — на еду, чтобы прокормить нас чуть-чуть подольше. Любите своих мам.
В Америке все перед праздниками украшают лужайки перед домом. Потом ходят экскурсиями по району и сравнивают, у кого прикольнее.
Один наш сосед лет 10 назад устраивал шикарную инсталляцию на Хэллоуин. Поставил между деревьями с десяток старых садовых кресел, задрапировал их чем-то вроде простыней и паутины. В кресла посадил чучела: штаны, ботинки, плащ, какая-нибудь жуткая маска, всё это набито каким-то синтепоном или соломой. Если не присматриваться, точь-в-точь человек сидит, только страшный. Между креслами поставил столик с конфетами. А в одном из кресел, в таких же штанах, плаще с капюшоном и дурацкой маске, сидел сам сосед. Тихонечко и совершенно неподвижно. Когда посетители подходили поближе, чтобы рассмотреть чучела и взять конфету, он кого-нибудь внезапно хватал за руку. Визгу стояло на весь квартал. Маленьких детей щадил, хватал родителей, которые их сопровождали, или подростков.
Я думаю, он так себя обеспечивал клиентурой на следующий год. Он психиатр по профессии.
Тесть рассказывал, что когда он был студентом, подрабатывал вместе с одногруппниками в московском зоопарке. В основном нужно было чистить вольеры и вывозить мусор.
В те времена ассортимент рыболовных снастей в магазинах был скуден, зато на Птичьем рынке был богатый выбор самодельных аксессуаров. Студенты быстро нашли как получить хорошую прибавку к зарплате – собирали и продавали умельцам выпавшие дикобразьи иголки – из них изготавливались поплавки, которые были в большой цене.
Вскоре был найден жестокий, но эффективный способ значительно увеличить заработки: если дикобразу как следует дать метлой под зад, из него выпадает несколько иголок. Вскоре колючие только завидев студента с метлой, начинали бить хвостом, пока не вытряхивали 4-5 иголок, после чего забивались задом в угол, что для них совершенно не характерно.
Бизнес процветал, пока иголки не закончились. Росли они сильно медленнее, чем вытряхивались. Работники зоопарка заметили повальное облысение питомцев, и студентов с позором, но без лишнего шума уволили.
P.S. В меня просьба тапками не кидать, я в этом не участвовал.
P.P.S. Сейчас такие поплавки продаются промышленного производства. Жалко дикобразов…
Гусар хренов. Митрич, самый опытный из нас, как услышал это, вдруг помрачнел, вслушался, строго палец к губам прижал. Мы притихли, и действительно – скрежет какой-то странный на въезде в заимку. Потом хлопки и бренчание.
— Ребята, вот нахрена вы лосося из багажника не выгрузили? Ёшкин корень, да это день сурка какой-то, я за двустволкой – горько сказал Митрич и ушел прочь.
Нехорошая догадка полезла в наши головы, мы бросились к джипу. Точнее, к тому, что от него осталось. Пара косолапых вскрывали его, как консервную банку. Уже отстрелялись и подушки, и мотор. Мы зачем-то сгрудились в кучу, как стадо баранов, и оторопело смотрели на эту картину. Пинками прогонять медведей как-то не хотелось.
Но вдруг бабахнуло дважды сзади, и мы по привычке бросились врассыпную, кто и залег. Медведи залегать не стали, удрали в лес с рыбинами в зубах.
Мы криво улыбнулись и побрели выгружать остатки лосося из остатков джипа.
Фотка не моя, даю чисто для иллюстрации, что такое 10-сантиметровый медвежий коготь.
«У меня зазвонил телефон. — Кто говорит? — Слон. — Откуда? — От верблюда. — Что вам надо? — Шоколада»
Свои контакты я давно перевел на вотсап, телеграм и почту. Желающий легко меня найдет, робот затупит. Но остались мои следы в публичном пространстве, где когда-то вешал по наивности и сотовый. Иногда снимаю трубку на незнакомые номера чисто из любопытства, что там сейчас происходит, в этом телефонном мире.
Девушку пробивает на хи-хи.
Красотища-то какая
Недалеко от нашего города протекает река Осётр. Раздолье для туристов, рыбаков и охотников. Привлекают людей и живописные места, какими богата наша природа, и рыба в корягах, и утки в камышах. А ещё серьёзный характер реки.
Пороги! Перекаты! Быстрое течение! Резкие повороты! Всё это манит сильных и смелых людей готовых лихо пройти на байдарке (лёгкой, узкой спортивной лодке без уключин с двухлопастным веслом) по стремнине потока.
Эту реку я знаю с детства. Ребёнком бежал за своей мамой, участницей многочисленных походов, помогал собирать дрова и ставить палатки. Проходил тропами и форсировал реку на равне со взрослыми. Потом были самостоятельные походы, сплавы, подводная охота. Случалось всякое.
Как-то в сумерках охотясь в Осетре, увидел у самого берега Голавля. Рыба была большая, смирно стояла у поверхности воды, так что часть спины торчала на воздухе. Подкравшись по не глубокому плёсу ближе, освещая свою цель фонариком, целюсь. И тут гаснет фонарь!
Словно шторки на глаза опустили, ничего не видно. Мгновение, и фонарь светит опять. Голавль стоит, как стоял. Боясь снова остаться без света, тороплюсь с выстрелом, и «метко» стреляю в берег. Голавль стартует как торпеда, а из глинистого берега торчит только хвостовик моего полуметрового гарпуна. Ну, только наточил я, заморский наконечник.
Дёрнув раз и другой, понимаю, что гарпун мне достать будет не просто. Упираюсь в берег ногами и тяну! Сижу на корточках, в редких кустиках, растопырив ласты и ворча сквозь маску всё что знаю о скользких рыбах, о подводной охоте и мокрой реке, тяну его на себя, крепко держа руками и упираясь ногами, выворачиваю с комком глины.
И тут, Ой! Подняв глаза, увидел деда в нелепой позе, с широко открытыми глазами, нервно крестящегося глядя на меня. Другой рукой дедушка прижимает к себе за шею козу. Рот у козы открыт, язык свесился, глаза закатились. Понимая конфуз ситуации, выплёвываю загубник и кричу:
Сначала пауза, потом шумный выдох деда, и его ответ:
– Слава Богу! Охотник! Я грешным делом думал – Жаба вместо Белочки пришла! Чуть штаны не обмочил! Ну, дела-а-а! Ядрёна вошь!
Сплавляться по Осетру, тоже приходилось. Учили меня на порогах возле моста деревни Берхино. Стартовали мы чуть выше моста, ложились на свои судёнышки, откинувшись назад, пролетали под низким мостом, потом быстрыми и слаженными усилиями управляли байдаркой, обходя камни и мели. Заворачивали на изгибе потока, проносясь мимо поваленных деревьев и высокого обрыва.
Разок идущая впереди байдарка нырнула носом под лежащее в воде дерево, накренилась, перевернулась. Сильное течение мгновенно наполнило её водой и прижало к стволу, сгибая и перекручивая каркас. Люди, находящиеся в байдарке, при перевороте оказались в воде.
Все были в спасательных жилетах и касках, да и глубина была меньше метра. Но стремительное течение прижало одного из них к стволу дерева спиной так сильно, что он дёрнуться не мог. Упрямая вода образовала перекат, ударяясь в грудь человека, поднималась вверх и перекатывала через его голову, не давая дышать. В спасательном жилете поднырнуть под дерево он не мог. Счёт жизни шёл на секунды.
И, вот, мой первый спасённый: нырнув в бурный поток, держась одной рукой за дерево, другой вытащил парня из воды. До сих пор слышу его вдох! Вместе вылезли на это дерево. Вышли на берег. Разрезав шкуру лодки, выволокли её из этой западни. Потом зашили и заклеили.
Так что опыт прохождения порогов у меня был.
Отказываться мы не стали, оставив детей дедушке и бабушке, вместе с другими туристами на заказном автобусе прибыли к месту старта.
Народу собралось много, на двенадцать байдарок. Было среди них несколько опытных, знакомых мне туристов, но большинство людей – это прихожане из местного православного прихода, настоятель которого (сам любитель и ценитель походов) и организовал этот сплав.
Настоятель – крепкий мужчина с большой чёрной бородой, в прошлом десантник, теперь Священнослужитель прост в общении и твёрд в вере. Строит православную гимназию в своём приходе, и сплав этот организовал, чтобы строители, снабженцы и люди, помогающие в таком нелёгком деле, могли бы отдохнуть от трудов праведных на природе, в сказочно красивых местах реки Осётр.
Особых задач перед нами не ставилось. Собрать байдарки и всё. Ну, помогать новичкам на порогах, с обедом помочь, да спасти в случае чрезвычайной ситуации на воде.
И вот, раннее утро. Не широкая речка, бесконечные луга, кусты у самой воды, солнце только поднимается, ветра нет. Красотища-то какая!
Но как-то не до красот, потому что очень сложно, почти невозможно собрать хоть одну байдарку, когда целая толпа не опытных,но очень активных людей «помогает» советами:
– Вот сюда тыкать надо! Давай, давай точно говорю!
– А почему у вас получается как надо, если вы тыкаете и суёте не туда?
– А мой товарищ не такую лодку имеет, и вёсла у него пошире будут, а ещё есть байдарка с мотором!
– Хотите я ножичком подковырну?
И собрали мы все двенадцать байдарок часам к девяти. Спустили на воду свои судёнышки, вещи в герметичные мешки положили, мешки в лодки запихнули, сами уселись. Отошли к другому берегу и наблюдаем, как другие в воду спускаются.
Вот трое здоровяков, крепких и высоких строителей, подняв над головой байдарку, поднесли её к воде, опускают. Тот дядя, что держался за корму, оступается и мелкими шажками к воде. Байдарка из рук товарищей вырвалась и падает с дядей в реку. Но там мелко. Всё нормально, воду вылили, вещи уложили.
Кто – то из родителей усадив на берегу ребёнка, тащит байдарку к воде, как санки зимой, по камням, корням и палкам, естественно разрывают днище. Для них сплав закончился не начавшись.
Ещё одна байдарка сползает по траве, и падает с обрыва, не достигая воды. Бух! И её нос, как пятак у поросёнка. На обрыве молодая пара с умилением смотрит на дело рук своих.
Из двенадцати байдарок, после спуска в воду, в строю осталось только девять судёнышек.
Можно отправляться, но кто-то вспоминает, что не взяли дрова! Мы люди опытные, давно с собой газовые горелки берем, а тут дрова. Но переубедить не получается. Настоятель командует, и туристы, оставшиеся на берегу, сев в автобус, умчались за дровами.
Проходит ещё полтора часа, мы всё ещё на старте. Приехал автобус, и высокий бородатый детина, бригадир строителей, кричит с берега:
– Как Вам дрова передать?
Настоятель, то ли в шутку, то ли в серьёз отвечает:
– Кидай по одному, они не тонут, мы их в воде поймаем!
Осётр в этом месте спокоен и тих. Вид с воды совсем по-другому, чем с берега. Мы проплываем под ветками кустов, мы видим прячущихся под берегом птиц, мы видим рыб, шныряющих рядом с нами, мы видим всё, а вот рыболова мы и не увидели.
Рыболов в высоких сапогах, в жилете и панаме стоял за кустом. И первая байдарка проплывает между самим рыбаком и его поплавком. При этом, сидящие в лодке вежливо здороваются с ним и уплывают. За первой вторая так же, между рыбаком и его поплавком – Здравствуйте, потом третья, четвёртая, пятая, рыбак опять поднимая удочку, крепко ругается, а с шестой байдарки ему сразу проповедь о вере и спасении.
Рыбак пятится назад и неловко садится в реку, заливая свои высоченные сапоги водой, роняет удочку, опрокидывает садок с рыбой, а с удаляющейся байдарки, слышатся слова о наказании и справедливости.
Поздний старт заставлял торопиться, и вот впереди первый перекат. Не сложный, проходим его легко. Встаём внизу, делаем снимки других. Новички начинают верить в себя. Сплав продолжается.
Наши бывалые туристы, начинают подшучивать над новичками. Вот опытный экипаж, на тихой воде, догнал идущую впереди лодку, и, сидящий на переднем месте, парень незаметно накинул верёвочку на корму неопытного экипажа. Демонстративно подняв весла, «ветераны» показывают, что идут на буксире.
Через минуту новички затягивают опытный экипаж под ветви кустов, на коряги.
И вот перед нами второй перекат. Гораздо сложнее первого. Словно кипящая вода бурлит и пенится. Брызги, догоняя друг друга, зависают над водой, искрятся на солнце, преломляясь, создают радужные круги.
Старт бывалого экипажа, и эффектный переворот. Хорошее начало! Вторая байдарка проходит перекат, и уже снизу ребята подсказывают, чтобы новички сошли в воду и провели свои лодки руками вдоль берега.
Все так и делают, по колено в холодной воде ведут руками свои суда к концу переката.
Но мы-то с супругой ради этих перекатов и пошли на сплав, легко выходим на стрежень реки, проносимся по гребням мимо всех этих бурлаков, завистливых взглядов, пены, брызг, радужных кругов, камней, кустов и лихо разворачиваемся на тихой воде, поджидая пеших судоводителей.
Вот спустились все. Пошли дальше. Время, потерянное на старте, мы пытались наверстать, но гребля дело тяжёлое, новички стали отставать. Очень хотелось рвануть вперёд, найти наше место ночёвки, подготовить всё для других и поджидать отставших у костра с котелком ушицы.
Но настоятель попросил нас сплавляться вместе со всеми. Мы сплавлялись. На берегу стоят люди, мы их спрашиваем:
– Нет! Поворота два и метров сто прямо!
Один поворот проходим, второй. Опять стоят люди на берегу.
– Скажите, Бебехово далеко?
– Нет! Два поворота и приехали!
Проходим один поворот, проходим второй, люди на берегу тусуются возле палаток.
Мы, опять:
– Да! Четыре поворота и потом ещё километра полтора – два.
С последней байдарки доносится:
– А мы в ту сторону плывём?
– В ту! В другую – это против течения!
Нажимаем на вёсла, близится вечер, а с ним темнота.
Проходим поворот, ещё поворот, и на берегу палаточный лагерь, костры, люди суетятся, обалденный запах ухи и кофе. Мы их спрашиваем:
– Подскажите! До Бебехова далеко?
– Теперь далеко! Километра два как вы его проехали!
Вот те раз! Проскочили! Как же быть! Ночёвка должна была быть на турбазе, а теперь, где ночевать? И кто у нас в карту смотрел?
Но стараниями настоятеля, приютили нас в домиках заброшенного детского лагеря. Домиков было мало, только два, электричества нет, на полу сено, двери и окна открыты настежь. Быстрый ужин и спать.
Утром обнаружили, что спали мы в мышином царстве, много было их в сене на полу. И пока мы спали, ходили они по нам буквально строем и с песней, шаря по карманам и вытаскивая забытые там конфеты и печенье. А мы настолько устали, что не замечали этого.
На завтрак была уха! Наваристая, настоящая, очень вкусная и без ограничения. Так как один из наших бывалых туристов наловил несколько крупных щук. Светило солнце, в небесной синеве мелькали ласточки береговушки. На берегу у самой воды лежали наши байдарки, синие и зелёные чем-то похожие на рыб. Роса ещё не высохла, и капельки блестели на солнце, искрясь и переливаясь. Речка быстро несла свои воды. Красотища, то какая! А впереди нас ждали удивительные, невероятные приключения второго дня сплава.