Греческие удовольствия что это
У нас одно слово «любовь». А у древних греков было 8 видов любви. Какие же они?
Кадр из фильма «Троя» : Диана Крюгер в роли Елены Прекрасной
В большинстве современных языков сохранилось лишь одно слово «любовь». У древних греков их было восемь!
Я решил покопаться в истории, вспомнить, что думали о любви в эпоху Античности. Уж древние греки точно знали в этом толк!
У нас слово «любовь» носит универсальный характер. Можно любить не только партнера, но и детей, друзей, книги и т д. А вот у древних греков было целых восемь разных слов, соответствующих различным типам любви. Давайте разберем их по порядку.
С эросом не все так просто. В этом виде любви греки закладывали частичку страха, так как страсть приводит к потере контроля над собой. Ничего серьезного и возвышенного греки в эросе не видели.
Истоки этого понятия заложены у Платона. Философ считал, что физическое влечение вовсе не обязательная составляющая любви. Идеальная любовь возможна и без нее. Отсюда и термин «платоническая любовь», которая не подразумевает физического влечения.
Агапэ максимально похожа на библейскую любовь к ближнему. Также она проявляется в любви к природе и Богу.
Термином сторге можно также описать такие типы любви, как патриотизм или преданность своей команде.
Греки понимали, что для того, чтобы заботиться о других, мы должны сначала научиться заботиться о себе.
Единственная опасность, чтобы филаутия не переросла в излишнюю жалость к себе. Это лишает сил для развития.
Это любовь, которая уже повзрослела. Ей свойственны компромиссы, терпимость. В этом состоянии партнеры вместе строят долгосрочные отношения.
Получается, что прагма рождается из союза людуса (игривое влечение, удовольствие) и сторге (семейной близости, привязанности). Обратите внимание, эрос, как страсть, здесь не фигурирует.
10 сексуальных традиций Древнего мира, которые приведут в шок современного человека
Хотя консерваторы утверждают, что современное общество стало слишком свободным в своих нравах в сравнении с благочестивыми предками, некоторые из сексуальных практик древних выглядят сегодня чересчур экстравагантными. В этом обзоре мы расскажем о шокирующих сексуальных традициях древних цивилизаций.
Жена в аренду у арабов
Древние доисламские арабы имели странный обычай — «жена в аренду». Этот обычай существовал не только для получения политических или экономических выгод, он был своеобразной ранней формой евгеники. Подобное занятие практиковалось в основном семьями низкого ранга, которые хотели, чтобы их дети и внуки стали более благородными. Жен в аренду отдавали мужчинам, занимавшим высокое положение в обществе, только им было разрешено иметь сексуальную связь с чужой женой. Дети, рожденные от подобного зачатия, считались детьми супруга, а не биологического отца, но социальный статус семьи повышался. Сдать жену в аренду было довольно просто — муж отправлял женщину в дом человека, которому она понравилась. Там она оставалась до тех пор, пока не забеременеет.
Романтика мужеложства у древних греков
Когда учебных заведений в привычном для современного человека варианте в Древней Греции еще не существовало и основным способом образования молодежи было репетиторство, в обществе процветало мужеложство. Для древних критян оно носило даже романтический характер.
Когда любвеобильный житель Крита замечал юношу, который ему очень понравился, он должен был сначала уведомить друзей мальчика о том, что он намеревается взять его в любовники. Это официальное предложение позволяло избраннику или спрятаться, если он не хотел вступать в связь, или благоговейно готовиться к своему символическому похищению.
Сохранение жизненной силы ци у даосов
Краеугольным камнем даосизма является жизненная сила ци, которая пронизывает все сущее. Даосская философия в целом разделяет ци на две составляющие — инь и ян (положительную и отрицательную энергии). Путем поддержания баланса между этими двумя силами можно якобы достичь совершенной духовной гармонии и физического благополучия.
Когда дело доходит до человеческого тела, ци принимает форму цзин (сущности, которая дает нам жизнь), и даосы считают, что потеря цзин может привести к заболеваниям и даже к смерти. Больше всего цзин, считают даосы, содержится в мужском семени. Приверженцы даосизма полагали, что мужчина не должен расходовать слишком много спермы. В связи с этим древним китайским мужчинам советовали не эякулировать во время секса.
Фелляция — богоугодное занятие для древних египтян
Первое упоминание о фелляции восходит к древнеегипетскому мифу о воскресении Осириса. История гласит, что Осирис был убит своим братом Сетом, который разрубил его на куски и разбросал их по всему миру. Исида, сестра-жена Осириса, обошла вокруг света, чтобы собрать все части любимого и вернуть его к жизни. Но, к сожалению, она не смогла найти пенис Осириса. Поэтому Исида вылепила мужской орган из глины и через него вдохнула жизнь в Осириса.
Именно благодаря этому мифу фелляция не рассматривалась древними египтянами как нечто аморальное. Стоит отметить, что египтяне использовали красную помаду, чтобы рекламировать свой опыт в предоставлении орального удовольствия.
Мастурбация фараона на берегу Нила
Древние египтяне верили в миф о создании Вселенной богом Атумом (или Ра). В нем говорилось, что изначально мир представлял собой черный хаос, из которого было сформировано яйцо. Из этого яйца возник бог Атум. Судя по всему, первое, что Атум сделал при появлении на свет, — занялся мастурбацией. Из его семени родились боги, которые помогли ему создать Вселенную и властвовать над ней.
Игрушки для взрослых в древнем мире
Археологи заявляют, что игрушки для взрослых пользовались у древних большой популярностью. Возраст старейшего каменного дилдо оценивается в 26 000 лет. А египетская царица Клеопатра и вовсе пользовалась вибратором из полой тыквы, наполненной живыми пчелами.
Распределение ролей
Древние греки и римляне считали идею однополого сексуального поведения вполне естественной, поэтому понятия, родственного современному «гомосексуалист», просто не существовало. Зато существовал культ мужественности. Считалось, что настоящий мужчина всегда должен брать на себя ведущую роль в сексе. В свою очередь пассивный партнер принимал на себя женскую роль, и к нему в обществе относились с некоторым пренебрежением.
Добрачные связи мальчиков майя
Высшие касты майя были очень практичными в воспитании своих сыновей. Они считали, что обязанностью родителей было не только обеспечить их финансовой и эмоциональной поддержкой, но и удовлетворять сексуальные потребности чад.
Когда сыновья из знатных семей достигали зрелости, их родители подыскивали самых красивых юношей из семей простолюдинов, дабы те были сексуальными партнерами их сыновей до вступления в брак. Этот союз между мальчиками считался сродни фактическому вступлению в брак и признавался законом. Юноши майя даже жили друг с другом до тех пор, пока не женились, примерно по достижении 20-летнего возраста. Гомосексуальные отношения между мальчиками были официально узаконены, а вот за изнасилование жестоко карали даже мужчин из знатных родов.
Случайные связи в храме Афродиты
Философ Геродот, рассказывая о ритуалах ассирийцев, упоминал о проституции. Это занятие, по его словам, было в Древней Ассирии не только легальным, но и обязательным для всех незамужних женщин. Дело в том, что у ассирийцев был очень популярен культ Афродиты, или, как они ее еще называли, Милитты, Иштар. Поэтому они считали, что для того, чтобы женщина получила милость богини, она должна заниматься сексом с незнакомцами в храме Афродиты. Каждая женщина в ассирийской империи, от особ царственных кровей до нищенок, должна была хотя бы один раз в жизни поучаствовать в этом священном обряде в храме Афродиты.
Скотоложство как развлечение и священный обряд
Практика занятий сексом с животными такая же древняя, как само человечество. На костяных стержнях, которым около 25 000 лет, можно увидеть сцены, на которых львица вылизывает половые органы женщин и мужчин. Изображения, датируемые седьмым веком до нашей эры, на которых человек занимается сексом с ослом, были найдены на стене пещеры в Италии. И даже в Библии есть прямые отсылы к скотоложству.
Доподлинно известно, что богатые женщины в Древнем Риме для сексуальных утех держали змей, а мужчины насиловали животных в Колизее.
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
Гедонисты, эпикурейцы, сибариты и жуиры
Жизнь человека – это непрерывная череда удовлетворения постоянно возникающих естественных потребностей и желаний.
Опыт развития мировой цивилизации свидетельствует о том, что в любую историческую эпоху счастливым и мудрым человеком можно назвать того, кто сумел построить свою жизнь таким образом, что большинство своих физиологических и интеллектуальных потребностей смог удовлетворять исключительно с удовольствием.
Как писал известный французский философ Мишель Монтень (1533- 1592), родоначальник литературного жанра философское эссе, в своем известном произведении «Опыты мудреца»: «Самый ценный плод здоровья – возможность получать удовольствия».
Древнеиндийские йоги удовлетворенность называли словом сантоша, а состояние бесконечного блаженства, абсолютного счастья словом ананда (санскрит).
Европейцы людей, ориентированных на жизнь в свое удовольствие, в разные исторические периоды называли гедонистами, эпикурейцами или сибаритами.
Гедонизм (от лат. hedone — «наслаждение», «удовольствие») — одно из философских направлений этики. Его представители считают физические и духовные удовольствия высшим благом и условием счастья в жизни.
Основоположником гедонизма считается современник Сократа, древнегреческий философ Аристипп Киренский (родом из Кирены, около 435—366 гг. до н.э.).
Основанная им философская школа Киренаики была популярна у современников и имела множество последователей. Это философское направление разделяло гедонизм на универсальный, психологический и этический.
Аристипп различал два состояния души человека: удовольствие – как мягкое, нежное и боль – как грубое, порывистое движение души.
Путь к счастью, по мнению Аристиппа, в достижении максимального удовольствия, избегая при этом боли. Отсюда: смысл жизни – именно в получении исключительно физического удовлетворения.
Основной парадокс гедонизма заключается в том, что для получения максимального наслаждения необходимо себя ограничивать.
Понятие «гедонизм» зачастую использовалось и используется в негативном смысле для описания чисто материально-ориентированного, корыстного взгляда на жизнь.
Такая трактовка гедонизма слишком примитивна, что подтверждают слова самого Аристиппа: «Лучшая доля не в том, чтобы воздерживаться от наслаждений, а в том, чтобы властвовать над ними, не подчиняясь им».
Многие последователи Аристиппа рассматривали гедонизм как основополагающую нравственную ценность общества. Философская школа Киренаики впоследствии перешла в эпикурейскую. В период Античности эпикуреизм считался одним из наиболее влиятельных философских течений
Свою философскую школу, которая первоначально находилась в Митилини(Митилене)на острове Лесбос, великий древнегреческий ученый Эпикур (341-271 гг. до н. э.) основал в 303 г. до н. э.
В 307 г. до н. э. школа переехала в Афины и расположилась в саду философа и поэтому получила название «Сад», а последователи Эпикура стали именоваться «философами из садов».
Над входом в это живописное место висело изречение: «Гость, тебе здесь будет хорошо. Здесь удовольствие – высшее благо».
Главный интерес для эпикурейцев представляет чувственный мир, поэтому их основной этический принцип – удовольствие. При этом Эпикур представлял удовольствие не вульгарно и упрощенно, а как благородное спокойствие, уравновешенное состояние души.
Он считал, что желания человека безграничны, а средства их удовлетворения ограничены.Поэтому необходимо себя ограничить лишь потребностями, неудовлетворение которых ведет к страданию.
От остальных желаний следует отказаться, в этом необходимы мудрость и благоразумие.
Эпикур призывал человека соизмерять наслаждение, которое он получает, с возможными последствиями.
В отличие от стоиков, которые считали рок неизбежным, эпикурейцы наделяли человека свободой воли. Человек может предаваться удовольствиям сообразно своим желаниям.
Эпикуреец не боится смерти: «Смерть не имеет к нам никакого отношения, когда мы живы, смерти ещё нет, когда она приходит, то нас уже нет», – утверждал философ.
Как писал современник Эпикура Диоген Лаэртский, философ скончался от камня в почках. Умирая, Эпикур принял теплую ванну и попросил принести ему вина. Эпикур прожил 70 лет, по тем временам он считался долгожителем.
Примерно так же закончил свой жизненный путь наш великий писатель А.П. Чехов (1860-1904). Долгие годы он страдал туберкулезом. Для лечения болезни в 1904 г. А.П. Чехов поехал на известный немецкий курорт Беденвайлер.
Первое время писателю было немного легче. Однако 2(15) июля писатель почувствовал недомогоние. Он попросил подать ему шампанского. Выпив бокал шампанского, он отвернулся и смиренно ущел в мир иной. Было ему всего 44 года.
Известный американский экономист Джон Мейнард Кейнс (1883-1946) в конце своей жизни в одном из интервью сказал, что единственное, о чем он сожалеет это то, что мало пил шампанского.
В древнегреческой философской литературе людей, живущих для житейских услад и утех, называли сибаритами. Слово «сибарит» происходит от названия древнегреческой колонии Сибарис, основанной ахейцами и жителями Тройзена.
Сибарис располагался в Лукании, около города Кротона. Этот город славился своим богатством и роскошью, а его жители отличались сластолюбием и разнузданностью нравов.
За городом сибариты строили искусственные гроты, в их прохладу жаркой летней порой они окунали свои изнеженные тела. В Сибарисе запрещалось держать мастерские и даже петухов, дабы этот шум не нарушал покой жителей.
Капризные гурманы, сибариты боготворили своих поваров и защищали их авторские права на каждое новое блюдо.
Жители Сибариса настолько прославились любовью к роскоши и праздному времяпрепровождению, что с тех пор слово «сибарит» приобрело нарицательное значение.
В царской России в позапрошлом веке людей, живущих весело, беззаботно, в свое удовольствие на французский манер называли жуирами (от французского глагола jouir — наслаждаться) и бонвиванами.
Так называли весельчаков, праздных кутил, ведущих беззаботно веселую жизнь, людей, ищущих в жизни только чувственных наслаждений и удовольствий
В наши дни слова жуир и бонвиван фактически забыты и практически не употребляется в современной разговорной речи.
Слова гедонист, эпикуреец и сибарит в современном русском языке употребляется достаточно редко, но их значения сохранилось ими называют сластолюбивых людей, живущих исключительно в свое удовольствие. При этом эти слова имеют некоторый оттенок осуждения, выбранного образа жизни.
Во многом взгляды древних философов на жизнь в удовольствие перекликаются с учением Зигмунда Фрейда (1856–1939), австрийского врача и психолога. Он был основателем теории и метода лечения неврозов, названного психоанализом и ставшего одним из наиболее влиятельных психологических учений ХХ в.
Как известно, З. Фрейд разработал новую «археологию личности», выдвинув гипотезу о том, что в основе любых форм человеческой активности лежит единый стимул – стремление к получению удовольствия.
Фрейду казалось, что он отыскал ключ, которым можно открыть все тайны мотивов поведения человека. По его мнению, все эмоциональные линии в жизни человека концентрируются в единой страсти, которую он обозначает как либидо.
Либидо следует понимать не только как стремление к сексуальному удовольствию, а в более широком смысле – как энергию, которую излучает соответствующий пол.
Влеченье к женщине или либидо,
Как Фрейд то чувство называл,
Лежит в основе мирозданья
Началом всех является начал.
Влеченье к женщине или либидо,
Как Фрейд то чувство называл,
Источник творчества и вдохновенья
Для тех, кто уникальные шедевры создавал
Влеченье к женщине или либидо,
Как Фрейд то чувство называл,
Словно горячая испанская коррида,
Как зажигательный бразильский карнавал,
Щекочет нервы, вновь будоражит кровь,
Сулит блаженство, страсть, любовь.
Несмотря на возраст, у человека сохраняются потребности и желания, от удовлетворения которых он может получать удовольствия.
Очевидно, что главное удовольствие и наслаждение для человека – это сама жизнь. Чтобы получать максимальное удовольствие от жизни, нужно научиться правильно ее организовывать.
Не плыть по течению и уповать на судьбу, а определить свои жизненные приоритеты, потребности, желания, удовольствия, радости и находить возможности и способы их разумного удовлетворения.
Прежде всего, всякое желание должно быть разумно. Главное – правильно понимать желания и удовольствия, стараться оптимизировать их и выстраивать иерархию потребностей, тогда реальное и глубокое удовольствие можно получать даже от очень простых вещей.
Простая родная природа, простая здоровая пища, простой уютный дом, простая удобная одежда, простая, милая девушка, простая мужская дружба, простые, добрые слова, простые движения и др.
Очень часто именно в простоте мы находим истинную гармонию, рациональность и функциональность, успокоение, умиротворение и удовлетворение.
Нужно научиться соизмерять наслаждение, которое мы получаем от удовлетворения тех или иных потребностей с возможными негативными краткосрочными и долгосрочными последствиями.
Это касается, прежде всего, питания, употребления алкоголя, курения, случайных половых связей, азартных игр, экстремальных видов спорта и др.
Исследования психологов показывают, что примерно 70% всех удовольствий в течение жизни человек получает от еды.
Как подсчитали ученые, в среднем на прием пищи у человека уходит примерно пять лет жизни. Поэтому, если не есть, а с наслаждением вкушать пищу, то пять лет гастрономического удовольствия в жизни вам гарантировано.
К сожалению, самое сильное и эмоционально яркое физическое удовольствие в жизни от оргазма у мужчины длится гораздо меньше, чем от приема пищи.
Очевидно, что это очень усредненные расчеты, поскольку люди очень разные и их сексуальные возможности тоже сильно варьируются.
Если полностью и рационально использовать этот могучий арсенал желаний, удовольствий, услад и наслаждений, то и старость может стать в радость, а каждый день превратится в настоящий праздник жизни.
Подарок со смыслом: зачем мужчины Древней Греции подносили красивым юношам зайчиков и петухов
Древнегреческие мужчины ухаживали за юными мальчиками и выстраивали с ними любовные отношения. Греки дарили возлюбленным юношам подарки — чаще всего это были живые звери или их мертвые тушки. Эта практика фиксируется на многочисленных вазах и выглядит всегда примерно одинаково — вот только видов подносимых животных было не счесть. Как мужчины выбирали животное в подарок? Была ли разница между петухом, зайцем и гепардом? И что эти животные символизировали? Об этом — в материале историка Сергея Зотова.
Гомосексуальное образование
Эраст нес ответственность за образование и поступки своего подопечного и мог быть даже наказан за проступки эромена.
При этом отношения наставника и ученика даже нельзя назвать гомосексуальными в сегодняшнем смысле — греки видели в молодых мальчиках скорее отдельный, третий пол.
Частотным видом сексуального контакта между эрастом и эроменом считались всевозможные ласки, которые подробно отражены в вазописном материале. Именно благодаря визуальным источникам мы можем установить, что для взрослых греческих мужчин бедра безбородых юношей являлись одной из самых эротически привлекательных частей тела.
Древнегреческая калокагатия (сочетание красоты тела и ума) для юноши была напрямую связана не только с душевными качествами, но и с толщиной бедер (чем больше — тем лучше), величиной пениса (чем меньше — тем лучше) и зада (крупный зад считался знаком целомудрия эромена).
Педерастия играла важную роль в воинских сообществах: некоторые из них — к примеру, знаменитые триста фиванцев — целиком состояли из гомосексуальных пар (правда, мальчиков среди них уже не было и разница в возрасте была не такой драматической) и оттого считались особенно доблестными и храбрыми.
Роль эраста была амбивалентной. С одной стороны, он должен был выступать в роли образца для подражания, альтруистического и высокоморального человека. Это обязывало эраста связывать себя с выбранным мальчиком (только одним!) духовной связью, чтобы приучить его к благодетельной жизни согласно платоновской теории эроса, и в этой роли дарить мальчику в важнейшие годы его развития животных (помимо всего прочего) — для укрепления как физических, так и моральных качеств.
С другой стороны, с позиции любовника у эраста был совершенно эгоистичный и неблагонравный в глазах общества умысел — сексуально удовлетворить себя. Или, как говорил Платон, с помощью любви к мальчикам продвинуться в собственном совершенстве. Стало быть, эрасты использовали эроменов для достижения высочайшего духовного и умственного познания через эротический экстаз.
Положение эрастов, которые хотели и сделать что-то полезное для общества, и одновременно удовлетворить свои личные потребности, слишком парадоксально и конфликтно. Как же греки справлялись с этой ситуацией?
Подарки-животные как эротические метафоры
Ритуал ухаживания эраста за эроменом был позднее адаптирован для ухаживаний взрослого мужчины за гетерой (проституткой) или статусной женщиной. Сперва мальчику преподносили цветы или венок, а уже затем дарили подарки посерьезнее — в основном животных. Эромен не сразу соглашался на любовь с эрастом — поначалу он старался равнодушно отвергать партнера (ведь тех, кто так не делал, могли счесть продажными юношами). Его расположение к эрасту могло быть показано через едва заметные сегодняшнему взгляду символы — к примеру, спущенный капюшон означал готовность к близости, полуспущенный — неуверенность, а надетый — отказ.
Немецкая исследовательница Гундель Кох-Харнак в книге «Педерастия и подарки-животные» рассматривает основные виды подарков эромену. Это могли быть мертвые или живые звери: петухи, зайцы, лисы, олени или даже гепарды. Кох-Харнак анализирует взаимодействие концепции эроса с охотничьей семантикой, отчетливо выражающей агонистическую идею.
Зверь, на которого охотятся (к примеру, заяц), мог выступать метафорой эромена, которого эраст символически ловит на «любовной охоте».
С другой стороны, передаваемые в дар животные имели и определенный воспитательный смысл, отсылающий к ожидаемым от эромена охотничьим умениям:
«Мужчины дарили подарки мальчикам с определенным умыслом, а именно чтобы юноши становились мужественнее за занятиями охотой, спортом и играми, которые должны были воспитать их гражданами, способными защищать свое государство, какими уже стали сами эрасты».
Ухаживание эрастов за эроменами в иконографии почти всегда показывали с помощью символов. Именно эротические символы в древнегреческом искусстве являются самыми используемыми. Таким образом, эротическая символика могла переноситься на животных, а именно — на подарки. Скованное, пойманное на охоте животное отождествлялось с ритуалом ухаживания-преследования у любовной пары. Но, возможно, такие изображения также показывали и амбивалентную сущность эраста — с одной стороны, наставника, подносящего животное мальчику с воспитательной целью, а с другой — охотника на сердца, который показывает своим подарком мальчику его самого в роли беззащитного зайчика или петуха.
Сегодня ученые исследуют эти ритуалы ухаживания в основном с помощью текстов и изображений, которые остались в вазописи. Вазописные изображения в первую очередь представлены на внешней или внутренней стороне киликов (неглубоких чаш для питья вина). Килики изготавливались для личного использования на пирах — симпосиях и поэтому выполняли публичную функцию, переходя на симпосии из рук в руки. Изображения на них и их интерпретация участниками пира, очевидно, служили катализатором беседы. Древнегреческий писатель III–II века до нашей эры Афиней, цитируя Персея Китийского, выражает это следующим образом:
«Мужчинам подобает находить в своей чаше нечто имеющее отношение к любви, говорит Персей, так как мы расположены к ней во время пира».
Педерастические сцены, часто встречающиеся на киликах, делают цитату Афинея понятнее. Но почему тогда на этих сосудах так часто встречаются военные мотивы? Сегодняшнее непонимание их связи с эротической темой служит доказательством несоответствия нашего и греческого понимания эроса. Античному зрителю было проще установить отношение одной, неэротической военной сцены на внутренней стороне сосуда с другой — эротической, фигурирующей на внешней поверхности.
Эти темы были связаны по аналогии — ведь солдатами часто были любовные пары, а битва в постели в литературе часто сравнивалась с настоящей военной схваткой.
Такими же эротическими символами могли выступать и подарки-животные. Ниже мы рассмотрим самые распространенные из них и попытаемся разобраться, что именно они означали.
Мертвый заяц изображался в вазописи, красно- и чернофигурной, так: безжизненно висящая голова, уши вяло спадают вниз, задние лапы расслаблены. Охотник то держит зайца за передние лапы, то закрепляет его на палке вместе с другими животными, вешает на дереве, перекидывает через плечо, подвешивает к колонне храма. Появляется заяц то при отправлении на войну одного или нескольких воинов, то в сцене военных сборов, на собрании богов или мужей, среди смешанных групп и в группах педерастов. На знаменитой луврской котиле (чаше для питья с низкой ножкой) 550 года до нашей эры изображено множество сцен подношения взрослыми мужчинами подарков-животных женщинам и эроменам. Среди этого визуального перечисления есть и сцена дарения эромену мертвого зайца (хотя чаще им дарили не мертвых, а живых зайцев).
Зачем же вообще дарили зайцев — живых или мертвых? Скорее всего, они были показательными подарками, которые демонстрировали охотничьи доблести дарителя. Одновременно они должны были намекать избранному мальчику: сделай так же, как я. Мальчик мотал на ус и следовал совету.
К примеру, в изображении на амфоре (вазе для хранения жидкости) из Лувра юноша движением кисти указывает на убитого зайца, коего он держит в правой руке, с надеждой смотря на старика, закутанного в плащ. Этот мужчина — не его эраст, скорее, эрастом является обнаженный мужчина с собакой, стоящий за стариком: это он когда-то сопровождал юношу на охоту и наставлял его, а теперь выказывает свое одобрение охотничьим успехам юного эромена.
Мы хорошо понимаем первый, дидактический смысл подобных изображений. Однако мертвые зайцы были не только символом — в реальности или в вазописных изображениях, — но и продовольствием, и даже использовались в качестве денег. Так что не стоит забывать, что любой подарок-животное имел монетарный эквивалент.
Мертвые лисы иногда изображались в руках у эраста и эромена — что показывает их дидактическую значимость. Греки считали, что охота на юрких и ловких лис способствует развитию подростков, и, очевидно, она проходила под руководством эраста. Последнее можно заключить из сцены на фрагменте курильницы из Бостона. Юноша идет за бородатым мужчиной с палкой, перекинутой через плечо, в то время как на обратной стороне два педераста заняты друг другом. Можно было бы подумать, что это две независимые сцены. Но любовную пару составляют эти же люди, так как только эромен имел право нести трофеи своего господина.
Мертвого зайца или лису часто рисовали справа или слева от любовной пары. Эраст мог показывать эромену характерный жест up-and-down (одной рукой прикасаясь к подбородку, а другой — указывая на чресла) или просто свой эрегированный пенис, будучи обвешанным трупиками животных со всех сторон. Такие сцены могут показаться загадочными (зачем нужны туши животных во время подготовки к любовному акту?!), но сегодня, зная об особенностях древнегреческой пайдейи, мы понимаем, что такие изображения показывали, как охота была связана с сексом: «дружеские услуги» оказывались взамен на обучение ловле зверей.
Развешанные в пространстве изображения подарки-животные стали настолько частотным символом, намекающим на эротическую связь двух людей мужского пола, что уже в Античности этот мотив стали пародировать. К примеру, на чернофигурной амфоре из Берлина мы видим сатиров, выстроившихся в очередь на некоем празднестве.
Тушка мертвого зайца свисает с набухшего фаллоса одного из них — это явно подарок, обычно таким же образом подвешиваемый на палку или выступающий как деталь экстерьера.
Эта сцена показывает, чего на самом деле хочет эраст, даря в подарок зайчика: его высмеивают, сравнивая с похотливым сатиром.
На лондонской амфоре мы видим похожую карикатуру — на коне едет молодой эромен, а к сильно эрегированному члену животного привязана утка-подарок. Здесь подарок-животное становится символом активности сексуально распущенного эраста, идущего вслед за всадником, — а сам он сравнивается с конем, размер члена и похоть которого были и остаются до сих пор неизменным предметом шуток.
В этом же духе, что и сцены с развешанными вокруг любовников животными-подарками, можно трактовать другие типы изображений. К примеру, на лекифе (сосуде с маслом, обычно помещаемом в гробнице) из музея в Гарварде изображен совсем юный эфеб с зайцем и лисой, перекинутыми через плечо. Он подражает примеру взрослых — и этим показывает зрителю, что процесс его воспитания успешно начался. С таким образом у античной публики сразу ассоциировался часто цитируемый мифологический пример — Хирон, который в знак своей охотничьей сноровки несет на плече зайца и лису. Исходя из этого, можно заключить: у этого эфеба наставник был не хуже, чем у Ахилла и Геракла.
Самыми таинственными долгое время оставались изображения зайцев и лис в сценах сборов или отправления на войну. Некоторые ученые считали, что звери в них просто бессмысленно развешаны для украшения. Однако на деле они сообщают зрителю, что с помощью охотничьих упражнений в молодости, благодаря хорошим эрастам, изображенные мужчины, в прошлом эромены, стали готовыми к бою воинами и теперь в состоянии мужественно защищать родину.
Петух
Петухи возникали в интересующих нас сценах едва ли не чаще, чем зайцы и лисы. Судя по вазописи, обычно ухаживание начиналось с демонстрации подарка, причем эраст на изображениях часто сразу же выражает требование, весьма недвусмысленно указывая рукой на гениталии юноши. Мы понимаем, что подарок был призван помочь завоевать расположение желанного мальчика, дабы удовлетворить с ним свои эротические желания, — можно назвать это совращением.
Если эромен соглашался на любовную связь, он брал в руки петуха или даже двух: эта сцена запечатлена, например, на килике из Копенгагена.
На этой чаше, как и на многих других, символически подчеркивается воинственная природа петуха: эротическая борьба сопоставляется с войной, которую ведут на внешней росписи Геракла и кентавр Несс с одной стороны и гоплиты с другой. Внутренние и внешние изображения килика очень часто дополняли друг друга и создавали тонкую перекличку сюжетов.
У греков петух как подарок для мальчика в первую очередь ассоциировался с петушиными боями (которые зачастую проводились между эрастами и их эроменами). Затем — с боями человечьими, войной. А третий смысл в этой витиеватой цепочке — война в постели. Петушиные бои служили целям воспитания молодежи: юноши учились по ним определенным моделям поведения, а потому они использовались в качестве изобразительной формулы указания на мужскую эротическую потенцию.
В этом плане показательна уже упомянутая луврская котила: рядом с педерастической парой на ней изображены мужчина с гетерой. Мужчина, как может показаться, дарит ей петуха — как же так, если это сугубо мужской подарок? Однако, если присмотреться к изображению, можно увидеть, что птица не имеет гребня: перед нами курица. Она была неспособна к бою, а следовательно, вся цепочка смыслов с петушиными боями, войной и эротической борьбой двух мужчин-воинов отпадает.
В случае с гетерой курица являлась простой платой за услугу, аналогом денег, не имеющим какого-либо символического измерения. Если петух = мужчина, то курица = женщина.
Гепард
Гепард был видом, легко приручаемым человеком, он использовался греками на охоте, а потому его часто изображали на вазах.
Кроме того, у молодых людей афинских высших кругов гепарды были любимыми питомцами из-за своей красоты. Несомненно, эти величественные кошки были роскошными подарками на особые случаи. Они также использовались в потешных боях и в реальной охоте — эта традиция сохранилась и в Средние века, например, при дворах французских королей, где гепарды охотились на зайцев вместе с собаками, а при отправлении на охоту сидели за всадником на лошади, как нам это показывают картины эпохи Возрождения.
Однако среди известных античных изображений гепардов нет сцен вручения их как подарков, в отличие от многочисленных сцен дарения зайцев и петухов. Но если следовать модели интерпретации Кох-Харнак, согласно которой в вазописи сцена может быть редуцирована до нескольких ключевых элементов, можно предположить, что, к примеру, гепард под ручкой парижской котилы — там его держит сидящий на корточках эраст — является таким же подарком, как петух, заяц или лиса.
По изображениям на вазах мы можем судить о том, что этих зверей водили по улице на поводке как собак (гепарды были настолько мирными в неволе, что им даже не приходило в голову перегрызть непрочную веревку). Дарили их также вместе с шнурком, что отсылает к схеме дарения живого зайца, которого тоже часто дарили на поводочке. На пелике (двуручном погребальном сосуде) из собрания Панкука в Булонь-сюр-Мер напротив юноши стоит эраст, опершись на посох, и протягивает ему в правой руке петуха и в то же время держит в левой гепарда на поводке. Эромен улыбается и, кажется, делает движение рукой в направлении поводка. Сидящая справа от него собака чует враждебного ей зверя.
В других вазописных примерах мы видим гепарда, которого явно только что подарили эромену, — он прыгает на колени хозяину будто котенок (то, что это детеныш гепарда, исследователям показывает именно «педерастический» контекст — ведь лесных кошек эроменам никогда не дарили!).
Гепард изображался на нескольких гидриях (бочкообразных сосудах для воды или праха) рядом с молодым эроменом во время урока игры на флейте и лире под надзором эрастов — это подчеркивало всестороннее направление пайдейи, развитие не только охотничьих, но и музыкальных навыков юноши. Это отсылает и к мифологическому образцу эраста, Хирону — он учил Ахилла не только охоте, но и игре на лире.
Иногда с гепардом изображали одинокого эраста — он явно бравировал не только тем, что, подобно современному франту, фланирует по городу с дорогим и редким животным на поводке, но и тем, что такой подарок обеспечит ему благосклонность прекраснейшего юноши.
Олень
На вазах встречаются изображения исключительно живых оленей-подарков. Их несут эрасты или эромены, они стоят рядом с людьми или сопровождают их. То, что оленей дарили эроменам, мы понимаем из контекста — к примеру, на вазе Аффектера эромен прижимает к себе обеими руками только что полученного зверя, а на вазе из частной коллекции в Швейцарии эраст только собирается вручить ценный подарок.
На глиняной сфере из Бостонского музея, выполнявшей функции погремушки, нарисована пара, эраст и эромен. Мальчик держит на поводке собаку и получает первый знак почитания — цветок. В это время косуля, настоящий подарок, ждет, стоя за эрастом. Здесь комбинация собаки и косули опять-таки указывает на охотничье назначение обоих животных.
Даже на детской игрушке все изображения представляют собой визуальную программу воспитания мальчиков, включающую охоту и спорт.
Самое интересное, что надпись на шаре «Я принадлежу Миррене» четко указывает, что он принадлежит девочке. Очевидно, господство аттической этики воспитания молодежи мужского пола было настолько сильным, а пайдейя считалась такой важной темой, что ее изображали даже на женских игрушках.
В сцене охоты на килике из Базеля, где обнаженный мальчик в окружении одетых по-восточному спутников сидит на лошади и колет копьем олениху, на которую уже запрыгнул его охотничий пес, бросается в глаза то, что на, казалось бы, дикого оленя надет ошейник. Зачем он дикому зверю? Может быть, таким образом художник хотел указать на то, что охота происходит в персидском парадейсосе — то есть в специальном парке, обнесенном стеной, заповеднике для охоты? Такая разновидность охоты считалась испытанием для знатных юношей. Вот как ее описывает древнегреческий историк V–IV веков до нашей эры Ксенофонт:
«Охотясь в заповеднике, мы чувствовали себя детьми. Теперь мне кажется, что это то же, что охотиться на связанных зверей. И я уже не говорю о том, что пространство для охоты было порядком ограничено, на животных совсем не было мяса и мех их был некрасивый, один зверь хромал, другой был уже порядком искалеченный…».
Обнаружив на олене ошейник (подобный ошейникам зайцев и гепардов на некоторых изображениях), можно предположить, что на килике изображена потешная охота для молодежи, репетиция настоящей. Она проходит по всем правилам — пока юноша подъезжает к оленю на лошади, животное уже травит его собака. Даже один из персонажей Платона в «Законах» настоятельно указывает на пользу и удовольствие от охоты такого рода:
«Молодежь должна предаваться псовой или какой-то иной охоте не меньше, чем остальным удовольствиям…».
Возможно, что пойманных в подарок мальчику животных дарили с намерением применить их на потешной охоте, чтобы юноша уже сам поймал зверя. При этом собак натаскивали на дичь, а юных эроменов тренировали участию в псовой охоте.
Водоплавающие птицы
На неоднократно упоминавшейся ранее парижской котиле эраст передает эромену, помимо всего прочего, некую водоплавающую птицу. На других изображениях мы видим лебедя или гуся, которых мужчина дарит возлюбленному. Об этом ритуале писал даже знаменитый комедиограф Аристофан. В его «Птицах» пернатые говорят друг с другом:
«Своенравных красавцев мальчишек не раз удавалось влюбленным мужчинам Лишь тогда покорить, лишь тогда победить, когда мы приходили на помощь: Кто подарит мальчишке щегла, кто гуся, кто цыпленка, а кто перепелку».
Помимо гусей мальчикам дарили и лебедей. На килике из Балтимора изображено, как некий мальчик едет верхом на птице с длинной шеей, короткими лапами и большими крыльями, то есть на лебеде. Так изображен Гиацинт — эромен самого бога Аполлона, который, помимо всего прочего, считался богом мужской любви. Из античных источников мы знаем, что Аполлон дарил мальчику лебедей, на которых тот мог летать. Были ли лебеди романтизированы в древнегреческой культуре так же, как в сегодняшней? Или же их истребляли так же, как в сегодняшней Германии, где лебеди размножились настолько, что мешают природному равновесию? А следовательно, на них охотились — и лебедей тоже можно записать в отряд «дидактических» животных-подарков, сравнимых с петухами?
На коринфских алабастронах (вытянутых сосудах цилиндрической формы для хранения косметики) можно увидеть Артемиду Потния Терон («Владычицу зверей»). Богиня бесцеремонно держит лебедей за шеи, как обычно держат лишь диких зверей, пойманных на охоте. Древнегреческий писатель Афиней сообщает, что лебеди — изысканный деликатес. Мальчик на гидрии из Лувра уносит на плече из «кадра» лебедя — очевидно, он поймал его на охоте.
В вазописи лебеди часто использовались в качестве символов в военных или состязательных контекстах. На них сидят всадники, эти птицы часто появляются в узоре на рамках или на втором плане, как обычно львы или сфинксы. В качестве отдельного персонажа их изображают на киликах, при этом наружная отделка сосуда представляет спортивные или военные события. В вазописи, как и мертвые зайцы или лисы, лебеди могли выступать в качестве символов арете, воинской доблести. Однако при этом они изображались рядом с воинами еще и потому, что являлись символами смерти, то есть напрямую были связаны с войной и битвой.
Агрессия и эротика
Как мы уже поняли, в педерастическом контексте эрастов изображали охотниками, а эроменов добычей. Эромен постоянно уподоблялся ягненку или олененку, на которого «хищные» эрасты всеми средствами устраивали охоту. К примеру, у Платона в «Хармиде» эрасты сравниваются со львами:
«Тогда, благородный мой друг, я узрел то, что скрывалось у него под верхней одеждой, и меня охватил пламень: я был вне себя и подумал, что в любовных делах мудрейший поэт — Кидий, советовавший кому-то по поводу встречи с прекрасным мальчиком „остерегаться, выйдя“, олененку подобно, „навстречу льву, разделить удел жертвенного мяса“: ведь мне показалось, что я и сам раздираем на части таким чудовищем».
В «Федре» Платон предостерегает:
«Всё это надо учесть, мой мальчик, и понимать, что дружба влюбленного возникает не из доброжелательства, но словно ради насыщения пищей: как волки ягнят, любят влюбленные мальчиков».
Опять же у Платона Сократ «охотится» за прелестями Алкивиада, а Эсхин обвиняет Демосфена в том, что тот бродит по городу, «охотясь» на богатых осиротевших юношей. Позднее в эллинистической литературе животные метафоры будут всё чаще употребляться как пояснение эротического вожделения и домогательства.
В многочисленных поэтических примерах мы видим, что звери ставятся на место человека и охотничья агрессия становится агрессией эротической, а чаще всего — педерастической. То же происходило и на древнегреческих вазах. Заяц, лиса, петух, лебедь или гепард — все они служили не только метафорами охотничьей доблести, но и самих любовных отношений между эрастом и эроменом. Это показывает, как близко к эротике в сознании греков обосновалась борьба.