Галоша пикник на обочине что это
Галоша пикник на обочине что это
Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий
Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать.
Из интервью, которое специальный корреспондент Хармонтского радио взял у доктора Валентина Пильмана по случаю присуждения последнему Нобелевской премии по физике за 19.. год
– …Вероятно, вашим первым серьезным открытием, доктор Пильман, следует считать так называемый радиант Пильмана?
– Полагаю, что нет. Радиант Пильмана – это не первое, не серьезное и, собственно, не открытие. И не совсем мое.
– Вы, вероятно, шутите, доктор. Радиант Пильмана – понятие, известное всякому школьнику.
– Это меня не удивляет. Радиант Пильмана и был открыт впервые именно школьником. К сожалению, я не помню, как его звали. Посмотрите у Стетсона в его «Истории Посещения» – там все это подробно рассказано. Открыл радиант впервые школьник, опубликовал координаты впервые студент, а назвали радиант почему-то моим именем.
– Да, с открытиями происходят иногда удивительные вещи. Не могли бы вы объяснить нашим слушателям, доктор Пильман…
– Послушайте, земляк. Радиант Пильмана – это совсем простая штука. Представьте себе, что вы раскрутили большой глобус и принялись палить в него из револьвера. Дырки на глобусе лягут на некую плавную кривую. Вся суть того, что вы называете моим первым серьезным открытием, заключается в простом факте: все шесть Зон Посещения располагаются на поверхности нашей планеты так, словно кто-то дал по Земле шесть выстрелов из пистолета, расположенного где-то на линии Земля – Денеб. Денеб – это альфа созвездия Лебедя, а точка на небесном своде, из которой, так сказать, стреляли, и называется радиантом Пильмана.
– Благодарю вас, доктор. Дорогие хармонтцы! Наконец-то нам толком объяснили, что такое радиант Пильмана! Кстати, позавчера исполнилось ровно тринадцать лет со дня Посещения. Доктор Пильман, может быть, вы скажете своим землякам несколько слов по этому поводу?
– Что именно их интересует? Имейте в виду, в Хармонте меня тогда не было…
– Тем более интересно узнать, что вы подумали, когда ваш родной город оказался объектом нашествия инопланетной сверхцивилизации…
– Честно говоря, прежде всего я подумал, что это утка. Трудно было себе представить, что в нашем старом маленьком Хармонте может случиться что-нибудь подобное. Восточная Сибирь, Уганда, Южная Атлантика – это еще куда ни шло, но Хармонт!
– Однако в конце концов вам пришлось поверить.
– В конце концов – да.
– Мне вдруг пришло в голову, что Хармонт и остальные пять Зон Посещения… впрочем, виноват, тогда было известно только четыре… Что все они ложатся на очень гладкую кривую. Я сосчитал координаты радианта и послал их в «Нэйчур».
– И вас нисколько не взволновала судьба родного города?
– Видите ли, в то время я уже верил в Посещение, но я никак не мог заставить себя поверить паническим корреспонденциям о горящих кварталах, о чудовищах, избирательно пожирающих стариков и детей, и о кровопролитных боях между неуязвимыми пришельцами и в высшей степени уязвимыми, но неизменно доблестными королевскими танковыми частями.
– Вы были правы. Помнится, наш брат информатор тогда много напутал… Однако вернемся к науке. Открытие радианта Пильмана было первым, но, вероятно, не последним вашим вкладом в знания о Посещении?
– Первым и последним.
– Но вы, без сомнения, внимательно следили все это время за ходом международных исследований в Зонах Посещения…
– Да… Время от времени я листаю «Доклады».
– Вы имеете в виду «Доклады Международного Института Внеземных Культур»?
– И что же, по вашему мнению, является самым важным открытием за все эти тринадцать лет?
– Сам факт Посещения.
– Сам факт Посещения является наиболее важным открытием не только за истекшие тринадцать лет, но и за все время существования человечества. Не так уж важно, кто были эти пришельцы. Неважно, откуда они прибыли, зачем прибыли, почему так недолго пробыли и куда девались потом. Важно то, что теперь человечество твердо знает: оно не одиноко во Вселенной. Боюсь, что Институту Внеземных Культур уже никогда больше не повезет сделать более фундаментальное открытие.
– Это страшно интересно, доктор Пильман, но я, собственно, имел в виду открытия технологического порядка. Открытия, которые могла бы использовать наша земная наука и техника. Ведь целый ряд очень видных ученых полагает, что находки в Зонах Посещения способны изменить весь ход нашей истории.
– Н-ну, я не принадлежу к сторонникам этой точки зрения. А что касается конкретных находок, то я не специалист.
– Однако вы уже два года являетесь консультантом Комиссии ООН по проблемам Посещения…
– Да. Но я не имею никакого отношения к изучению внеземных культур. В КОПРОПО я вместе со своими коллегами представляю международную научную общественность, когда заходит речь о контроле за выполнением решения ООН относительно интернационализации Зон Посещения. Грубо говоря, мы следим, чтобы инопланетными чудесами, добытыми в Зонах, распоряжался только Международный Институт.
– А разве на эти чудеса посягает еще кто-нибудь?
– Вы, вероятно, имеете в виду сталкеров?
– Я не знаю, что это такое.
– Так у нас в Хармонте называют отчаянных парней, которые на свой страх и риск проникают в Зону и тащат оттуда все, что им удается найти. Это настоящая новая профессия.
– Понимаю. Нет, это вне нашей компетенции.
– Еще бы! Этим занимается полиция. Но было бы интересно узнать, что именно входит в вашу компетенцию, доктор Пильман…
– Имеет место постоянная утечка материалов из Зон Посещения в руки безответственных лиц и организаций. Мы занимаемся результатами этой утечки.
– Нельзя ли чуточку поконкретней, доктор?
– Давайте лучше поговорим об искусстве. Неужели слушателей не интересует мое мнение о несравненной Гвади Мюллер?
– О, разумеется! Но я хотел бы сначала покончить с наукой. Вас как ученого не тянет самому заняться инопланетными чудесами?
– Как вам сказать… Пожалуй.
– Значит, можно надеяться, что хармонтцы в один прекрасный день увидят своего знаменитого земляка на улицах родного города?
1. РЭДРИК ШУХАРТ, 23 ГОДА, ХОЛОСТ,
ЛАБОРАНТ ХАРМОНТСКОГО ФИЛИАЛА
МЕЖДУНАРОДНОГО ИНСТИТУТА ВНЕЗЕМНЫХ КУЛЬТУР
Накануне стоим это мы с ним в хранилище – уже вечером, остается только спецовки сбросить, и можно закатиться в «Боржч», принять в организм капельку-другую крепкого. Я стою просто так, стену подпираю, свое отработал и уже держу наготове сигаретку, курить хочется дико – два часа не курил, а он все возится со своим добром: один сейф загрузил, запер и опечатал, теперь другой загружает – берет с транспортера «пустышки», каждую со всех сторон осматривает (а она тяжелая, сволочь, шесть с половиной кило, между прочим) и с кряхтеньем аккуратненько водворяет на полку.
Сколько уже времени он с этими «пустышками» бьется, и, по-моему, без всякой пользы для человечества. На его месте я давным-давно бы уже плюнул и чем-нибудь другим занялся за те же деньги. Хотя, с другой стороны, если подумать, «пустышка» действительно штука загадочная и какая-то невразумительная, что ли. Сколько я их на себе перетаскал, а все равно, каждый раз как увижу – не могу, поражаюсь. Всего-то в ней два медных диска с чайное блюдце, миллиметров пять толщиной, и расстояние между дисками миллиметров четыреста, и, кроме этого расстояния, ничего между ними нет. То есть совсем ничего, пусто. Можно туда просунуть руку, можно и голову, если ты совсем обалдел от изумления, – пустота и пустота, один воздух. И при всем при том что-то между ними, конечно, есть, сила какая-то, как я это понимаю, потому что ни прижать их, эти диски, друг к другу, ни растащить их никому еще не удавалось.
Мир заслуживает того, чтобы читать Стругацких
Пять лет назад 19 ноября 2012 года не стало Бориса Натановича Стругацкого. Он был активным участником проекта Сноб, и с удовольствием общался с читателями, отвечал на наши вопросы и комментарии. О самом популярном произведении братьев Стругацких “Пикник на обочине” и его переводах на английский Сноб поговорил с переводчицей Оленой Бормашенко.
При всем огромном почтении к госпоже Буи, проблема заключалась в её не соответствующем оригиналу переводе. Это несоответствие никого из русско-язычных поклонников Стругацких не беспокоило. До того момента, когда в 2003 году жительница Канады украинского происхождения Олена Бормашенко впервые купила американское издание Пикника в подарок своему бой-френду.
Елена Пальмер: Ты ведь знала русский текст Пикника практически наизусть еще со времен своего киевского детства. Как ты поняла, что с английским переводом что-то не так?
Олена: …и поняла причину такой холодной реакции: это было всего лишь очередное нудное повествование об инопланетянах. Весь блеск текста Стругацких, вся его сложность и глубина остались за бортом.
Е.П.: Тебя это огорчило?
Олена: Не в том дело. Важнее всего для меня был тогда мой возлюбленный, а не проблемы перевода. Мне хотелось убедить близкого мне человека, что я не ошиблась в своих литературных предпочтениях, и что Пикник на самом деле великолепен. И заодно самой убедиться в том, что мы с ним подходим друг другу.
Олена: А что мне оставалось? Я ведь тогда не представляла себе, что это займет столько времени и сил!
Олена переводила 800-страничную повесть по ночам в течении нескольких лет. Параллельно она училась на математическом факультете Техасского университета. Там же защитила диссертацию. Получила степень доктора философии и была оставлена преподавать при кафедре. Вышла замуж. Стала мамой. И, наконец, закончила манускрипт.
Олена: Я была полна сомнений и неуверенности, и дала его почитать друзьям. Они не могли оторваться. Кто-то посоветовал послать текст издателям. Я так и сделала.
В 2012 году новый Пикник в переводе Бормашенко был опубликован крупным Чикагским издательством.
Заметим, что имя Олены даже не посчитали нужным вынести на обложку. Тогда ещё не было ясно, как важен и нужен её труд для мировой литературы.
В качестве послесловия к книге решено было взять известный документальный текст Стругацких, повествующий о перипетиях, которые им пришлось пережить, добиваясь от советской власти издания Пикника. Этот текст также перевела на английский Бормашенко.
Е.П.: Ты общалась с Борисом Натановичем лично?
Олена: Мы переписывались, и он благословил издание. Он честно признался, что не знает английского языка и не сможет по достоинству оценить мой перевод.
Е.П.: Он не скрывал своей заинтересованности в издании?
Олена: Он был тяжело болен, нужны были деньги на лечение. К тому времени рублевые сбережения превратились в гроши, и единственным источником его заработка оставались валютные гонорары за издания за рубежом.
Е.П.: Как тебе такое сравнение: Стругацкие произошли от Гоголя и Булгакова?
Е.П.: Из твоего описания следует, что Стругацкие на порядок выше их американских коллег.
Олена: В этом нет никакого сомнения. Поэтому мне и хотелось, чтобы американцы смогли их прочитать.
Ведь повествование ведется от лица Рэда, молодого ученого, который вместо спокойной карьеры выбирает нелегальный и полный рисков путь искателя приключений. Для него “высокий штиль” неприемлем. Его слэнг, очень сложный для перевода на другие языки, является “солью” Пикника. Именно этой соли и был лишен американский читатель, пока на помощь не пришла Олена Бормашенко. Под её пером книга заиграла совсем другие мелодии, оказавшиеся близкими и понятными уху современников.
И таких досадных ошибок в переводе Буи не одна дюжина. Из-за этого из книги пропала вся её захватывающая недосказанность, таинственность, а персонажи лишились своего эмоционального богатства.
После ошеломительного успеха Пикника издательство заказало Бормашенко перевод романа “Трудно быть Богом”. Этот труд потребовал от Олены полной самоотдачи. Книга вышла в 2014 году. Теперь ее имя гордо стояло на обложке рядом с именами братьев Стругацких.
Олена: Преподавание в университете пришлось оставить. Я выходила из дома только по хозяйственным делам. А по ночам, уложив детей спать, садилась за перевод.
Е.П.: Тебе никогда не хотелось бросить этот адский труд и вернуться к нормальной жизни?
Олена: Все время хочется. Мне порой кажется, что я пытаюсь переплыть океан. Но Стругацкие заслуживают, чтобы их читал весь мир.
Е.П.: А мир заслуживает того, чтобы читать Стругацких…
1 августа 2017 Улитка на склоне в переводе Олены Бормашенко увидела свет.
Пикник на обочине
Термин «сталкер» устойчиво вошёл в русский язык и, по признанию авторов, стал самым популярным из созданных ими неологизмов. В контексте книги сталкер — это человек, который, нарушая запреты, проникает в Зону и выносит из неё различные артефакты, которые впоследствии обычно продаёт и тем зарабатывает на жизнь. В русском языке после фильма Тарковского этот термин приобрел смысл проводника, ориентирующегося в различных запретных и малоизвестных другим местах и территориях.
Содержание
Создание и публикации
«Пикник на обочине» не удавалось выпустить книжным изданием в Советском Союзе (первое англоязычное издание вышло в США в 1977 году [8] ) на протяжении 8 лет — первый договор на издание его в составе сборника был заключён авторами с издательством «Молодая гвардия» в 1972 году, готовая рукопись одобрена и прошла первую редактуру в 1973 году, однако из-за последующих многочисленных проволочек и откровенного саботажа нового состава редакции [4] сборник под названием «Неназначенные встречи» вышел только в 1980 году [9] в изменённом составе и с многочисленными исправлениями в тексте «Пикника», часто малоосмысленными (например, название города «Хармонт» было изменено на «Мармонт», название группы сталкеров «Варр» — на «Веер» и т. д.), а в других случаях отражающие эстетические и идеологические установки редакции (убраны «грубые» реплики персонажей, добавлены «материалистические» объяснения для некоторых порождаемых Зоной явлений и т. д.). [10] Значительная часть связанных с историей этой публикации документальных материалов (в том числе переписка авторов с редакцией с обсуждением претензий и предлагаемой правки) опубликована в рамках проекта «Неизвестные Стругацкие». [10]
Затем роман был опубликован в 1984 году в сборнике «За миллиард лет до конца света» (М.: «Советский писатель», сборник переиздан также в 1985 году) [11] по тексту журнальной публикации и в 1988 году в сборнике «Повести» (Л.: «Лениздат»). [12]
В 1989 году в издательстве «Юридическая литература» вышел двумя изданиями под разными обложками [13] [14] авторский сборник с «Пикником на обочине», текст которого значительно отличался от всех ранее и впоследствии опубликованных вариантов — это было обусловлено тем, что Аркадий Стругацкий (вероятно, по ошибке) передал в издательство один из черновых вариантов. [10]
Впоследствии он переиздавался регулярно.
Полностью восстановленный и наиболее близкий к авторскому замыслу текст вышел в книжной серии «Миры братьев Стругацких» (1997), а также включён (с некоторыми исправлениями) в так называемое «чёрное» собрание сочинений Стругацких, выпускавшееся в 2000—2003 годах. Этот текст используется во всех последующих изданиях последних лет, он также размещён на официальном сайте братьев Стругацких.
Сюжет
Предполагается, что Зоны созданы представителями внеземной цивилизации, и строится множество гипотез, по-разному объясняющих, что они из себя представляют и каким образом нужны инопланетянам для контакта с нами. Один из героев книги, доктор Валентин Пильман, образно предполагает, что все артефакты — «пустышки», «этаки», «браслеты» — это всего лишь космический мусор, оставленный инопланетянами на планете Земля во время случайного посещения, сродни пустым банкам и бутылкам, забытым после человеческого пикника на обочине дороги.
Одна из основных тем — моральный выбор тех, в чьи руки попадают артефакты Зоны, то, как ими воспользуется человечество, которое, строго говоря, плохо понимает, в чём предназначение этих опасных игрушек, неизвестно зачем оставленных пришельцами.
Одна из Зон оказалась невдалеке от города Хармонта. Главный герой книги Рэдрик Шухарт, житель Хармонта, становится сталкером, то есть зарабатывает на жизнь, вынося из Зоны артефакты, обладающие необычными свойствами и продающиеся за большие деньги. Сюжет книги построен как описание жизни Шухарта от 23 лет до 31 года. Большую часть жизни он был нелегальным сталкером, преступником, сидел в тюрьме, в молодости был официальным сотрудником Института внеземных культур. Ещё одна тема романа — исковерканная судьба хорошего в общем человека, который становится преступником, делая всю «грязную работу» за перекупщиков, которые в итоге получают намного больше него.
У сталкеров, как правило, рождаются дети с многочисленными физическими и биологическими отклонениями от нормы, причём причины этого медицина найти не может (в частности, радиации и химических примесей в атмосфере Зоны нет). Та же участь постигла и единственную дочь Шухарта — Марию (Мартышку). Рэдрик любит жену и дочь, но периодически теряет контакт с семьёй из-за тюремных сроков. Также стоит отметить, что Рэдрик неоднократно изменял своей жене с Диной Барбридж: «он стал думать о сестре Артура, о том, как он с этой Диной спал — и трезвый спал, и пьяный спал». Тем не менее он не может отказаться от походов в Зону, разрушившую его жизнь — отчасти из-за желания получать большие деньги и не считать их, но главным образом — из-за магнетического притяжения Зоны, понятного только настоящему сталкеру. В Зоне он чувствует себя на своём месте и без неё уже не может.
В конце книги Шухарт планирует и осуществляет свою заключительную миссию в Зоне: он решает найти «Золотой Шар» — артефакт, который согласно легенде может выполнить самое сокровенное желание того, кто его обнаружит. Шухарт идёт к Шару, будучи совершенно разочарованным в своей жизни и в людях, как к последней надежде. Сложность миссии состоит не только в том, что дорога к Шару смертельно опасна, но и в том, что последняя ловушка на пути к нему требует жертвы — одной человеческой жизни. И Шухарт приносит эту жертву в виде своего спутника, юноши, который напросился к нему в ученики — Артура Барбриджа.
Отец Артура — старейший сталкер по прозвищу Стервятник, известный тем, что ходившие с ним в Зону часто не возвращались. У Барбриджа двое нормальных здоровых детей — исключение среди сталкеров. Барбридж по секрету сообщил Шухарту, что вымолил себе детей у Золотого Шара. Сам он больше не может дойти до Шара, потеряв в Зоне обе ноги — тогда его вытащил на себе Рэдрик. Стервятник раскрыл Шухарту местонахождение Шара и расставленные на пути к нему ловушки, одна из которых требует «жертвоприношения» («мясорубка»), не только из благодарности — он надеется, что Шухарт сможет вернуть ему ноги. Барбридж не знает, что Рэдрик взял Артура с собой.
Финал книги остаётся открытым — Артур погибает в «мясорубке», Рэдрик подползает к Шару, тщетно пытаясь сформулировать своё самое сокровенное желание. Он вспоминает всю свою искалеченную жизнь, пытается вспомнить что-то светлое, но не получается. В итоге он не может придумать ничего, кроме того, что воскликнул Артур за несколько секунд до своей смерти: «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫЙ!»
«Зона» представляет собой участок местности на Земле, результат так называемого Посещения. На Земле насчитывается шесть Зон. Зоны необитаемы, в них не могут жить люди и животные. Многие из тех, кто не успел вовремя эвакуироваться из Зон, пострадали — ослепли, перенесли неизвестные человечеству болезни. Существует легенда, что в одной из областей Зоны остались жить люди, пережившие мутации.
В Зону, которая возникла недалеко от города Хармонт, входят городские руины, здание завода, карьер, пустынная равнинная местность и горы. Предположительно её площадь достигает десятков квадратных километров. Зона содержит в себе большое число аномалий, в том числе и различных «ловушек», опасных для человека. Расположение аномалий в зоне постоянно меняется, несмотря на то, что в присутствии человека зона кажется «статичной». У Зоны есть собственная чётко очерченная граница, то есть никакие аномалии (например, переносимый ветром «жгучий пух»), на первый взгляд беспорядочно перемещающиеся по Зоне, никогда не пересекают её границ. Зона также ограничена по периметру, который охраняется военными. Официально в неё можно было попасть через Предзонник расположенного рядом с ней Института Внеземных Культур. Повышенного электромагнитного или радиационного фона в Зоне не наблюдается.
Сталкеры, которые посещают Зону на свой страх и риск, ориентируются в ней благодаря своим чрезвычайно развитым рефлексам, интуиции и, возможно, какой-то сверхчувствительности (Рэдрик Шухарт описывает у самого себя внезапные приступы, когда он начинал различать запахи так же хорошо, как собака). Типичный способ прокладывать новый маршрут в Зоне — это бросать перед собой гайки, которые могут выявить опасные флуктуации типа «комариных плешей» (областей повышенной гравитации).
Герои произведения
Аномалии
В книге также описано много явлений, не имеющих названия.
Интересно, что влияние Зоны сказалось даже на тех хармонтцах, которые и близко к ней не подходили. С некоторых пор стали замечать, что как только эмигрант из Хармонта, присутствовавший при Посещении, поселяется в другом городе, в этом городе резко увеличивается количество катастроф и несчастных случаев. После этого эмиграцию из Хармонта запретили.
Артефакты Зоны
Предназначение предметов, найденных в Зоне, несмотря на двадцать лет изучения, оставалось неизвестным. Доктор Пильман считал, что человечество, используя некоторые артефакты, просто «забивает гвозди микроскопами».
Восемь лет назад, — скучным голосом затянул Нунан, — сталкер по имени Стефан Норман и по кличке Очкарик вынес из Зоны некое устройство, представляющее собою, насколько можно судить, нечто вроде системы излучателей, смертоносно действующих на земные организмы. Упомянутый Очкарик торговал этот агрегат Институту. В цене они не сошлись, Очкарик ушёл в Зону и не вернулся. Где находится агрегат в настоящее время — не известно…
В романе также упоминаются другие различные артефакты, однако без каких-либо описаний:
Награды и номинации
Адаптации
Сценарий «Машина желаний»
Первый вариант сценария, написанный Стругацкими для будущего фильма Тарковского. Опубликован в полном собрании сочинений издательства «Текст». Также размещён на официальном сайте братьев Стругацких. Имеет много общего с исходным произведением. Интересен тем, что в нём рассмотрен один из вариантов завершения сюжета: сталкер дошёл до места исполнения желаний, в полубессознательном состоянии попросил что-то, чего сам не разобрал, и оказался дома. Он видит, что его дочка осталась больной, а из большого мешка на его плече сыплются деньги.
Разумеется, определённая концовка «Машины желаний» не отменяет возможностей «додумывания» финала «Пикника на обочине» каждым читателем по-своему. Описанный в сценарии сталкер — не Рэдрик Шухарт.
Пикник на обочине (6 стр.)
Подняли мы «пустышку» и понесли к выходу, боком идём. Тяжеленная, стерва, даже вдвоём её тащить нелегко. Вышли мы на солнышко, остановились у «галоши», Тендер к нам уже лапы протянул.
А сам про себя думаю: сие, впрочем, пока неизвестно.
Лафа этим учёным! Во-первых, днём работают. А во-вторых, ходить им тяжело только в Зону, а из Зоны «галоша» сама везёт, есть у неё такое устройство, курсограф, что ли, которое ведёт «галошу» точно по тому же курсу, по какому она сюда шла. Плывём мы обратно, все манёвры повторяем, останавливаемся, повисим немного и дальше, и над всеми моими гайками проходим, хоть собирай их обратно в мешок.
Новички мои, конечно, сразу воспрянули духом. Головами вертят вовсю, страха у них почти не осталось, одно любопытство да радость, что всё благополучно обошлось. Принялись болтать. Тендер руками замахал и грозится, что вот сейчас пообедает и сразу обратно в Зону, дорогу к гаражу провешивать, а Кирилл взял меня за рукав и принялся мне объяснять про этот свой гравиконцентрат, про «комариную плешь» то есть. Ну, я их не сразу, правда, но укротил. Спокойненько так рассказал им, сколько дураков гробанулись на радостях на обратном пути. Молчите, говорю, и глядите как следует по сторонам, а то будет с вами как с Линдоном-Коротышкой. Подействовало. Даже не спросили, что случилось с Линдоном-Коротышкой. Плывём в тишине, а я об одном думаю: как буду свинчивать крышечку. Так и этак представляю себе, как первый глоток сделаю, а перед глазами нет-нет да паутинка и блеснёт.
Отёр я слёзы и включил воду. Долго мылся. Горячей мылся, холодной мылся, снова горячей. Мыла целый кусок извёл. Потом надоело. Выключил душ и слышу: барабанят в дверь, и Кирилл весело орёт:
— Эй, сталкер, вылезай! Зелёненькими пахнет!
Зелёненькие это хорошо. Открыл я дверь, стоит Кирилл в одних трусах, весёлый, без никакой меланхолии и конверт мне протягивает.
— Кашлял я на твоё человечество! Сколько здесь?
Да. Так жить можно. Если бы мне здесь за каждую «пустышку» по два оклада платили, я бы Эрнеста давным-давно подальше послал.
Он ничего не сказал. Обхватил меня за шею, прижал к потной своей груди, притиснул, оттолкнул и скрылся в соседней кабине.
— Что ты! Тендера там корреспонденты окружили, ты бы на него посмотрел, какой он важный… Он им так компетентно излагает…
Ну, он вышел. Взял я его за плечи, повернул спиной. Нет. Показалось. Чистая спина. Струйки пота засохли.
Отвесил я ему пинка по голому телу, нырнул к себе в душевую и заперся. Нервы, чёрт бы их подрал. Там мерещилось, здесь мерещится… К дьяволу всё это! Напьюсь сегодня как лошадь. Ричарда бы ободрать, вот что! Надо же, стервец, как играет… Ни с какой картой его не возьмёшь. Я уж и передёргивать пробовал, и карты под столом крестил, и по-всякому…
— Не в «Боржч», а в «Борщ», сколько раз тебе говорить…
— Брось! Написано «Боржч». Ты к нам со своими порядками не суйся. Так придёшь или нет? Ричарда бы ободрать…
— Ох, не знаю, Рэд. Ты ведь, простая твоя душа, и не понимаешь, какую мы штуку притащили…
— Я, впрочем, тоже не понимаю. Это верно. Но теперь, во-первых, понятно, для чего эти «пустышки» служили, а во-вторых, если одна моя идейка пройдёт… Напишу статью, и тебе её персонально посвящу: Рэдрику Шухарту, почётному сталкеру, с благоговением и благодарностью посвящаю.
— Зато в науку войдёшь. Так эту штуку и будут называть «банка Шухарта». Звучит?
Пока мы так трепались, я оделся. Сунул пустую флягу в карман, пересчитал зелёненькие и пошёл себе.
— Счастливо тебе оставаться, сложная твоя душа…
— Господин Шухарт! Господин Шухарт! Два слова о гараже!
— Видели вы в гараже что-нибудь необычное? Буквально два слова!