Что видит водитель танка
СОЛДАТЫ ПОБЕДЫ. Как управлять танком Т-34, рассказал ветеран Семен Коваленко
Семен Васильевич Коваленко родился 18 июня 1925 года в деревне Николаевка Белгородской области. В 1943-м после наступления совершеннолетия ушел на фронт. Воевал вторым номером в пулеметном расчете во время Курской битвы. Отучился на механика-водителя танка Т-34. Участвовал в операции «Багратион» в составе 63-й гвардейской танковой бригады 3-го гвардейского Котельниковского Краснознаменного, ордена Суворова танкового корпуса, который освобождал Толочин, Бобруйск, Крупки, Борисов, Минск, Воложин, Ошмяны, Вильнюс.
До войны Семен Васильевич успел поработать на гусеничном тракторе. Во время учебы в танковом училище знание сельхозтехники помогало.
В Т-34-85 за мехводом сидел пятый член экипажа – наводчик. За ним было оборудовано непосредственное место командира, которому сделали башенку наблюдения. Теперь он занимался только руководством боя. Мехвод оказался вне досягаемости его сапога.
– Командир в танке главный, – продолжает Семен Васильевич. – Он отвечает за вверенную ему машину, экипаж, выполнение поставленной задачи. Остальные должны работать на него. Но не бездумно подчиняться. Поле боя также видят еще два члена экипажа – наводчик и мехвод. Опытный командир не отвлекается на мелочи. Он ставит каждому задачи. Например: «Семен, на предельной скорости проскакиваем расстояние до переднего края обороны. Идешь по ориентирам «сосна» и «остов танка». Врываемся и действуем по обстановке». Это значит, что я должен был идти вперед, виляя и петляя, и выйти в промежутке между сосной и тем подбитым танком. Думал: как проскочить этот участок – взять ближе к лощине или попробовать по ровному лугу? Запоминал все, что увидел. В атаке решения принимал мгновенно. Хотя до боя не известно, что тебе противостоит – противотанковые пушки, пехота или танки противника. Вот и приходилось мчаться вперед, петляя, как заяц, слушать, что говорят командир и наводчик. Моя задача – провести танк через простреливаемый участок. Точно так же и наводчик получал список первоочередных целей, которые должен уничтожить.
В бою проявлялась слаженная работа всего экипажа. Обзор в танке слабый. А тут три пары глаз. Увидел вспышку от орудия, отвернул машину вбок и кричу в ТПУ, где она была. Туда сразу обратит взгляд командир или наводчик. Или они увидят камень, скрытый травой, и сразу скажут мне. Радист тоже может услышать важные сведения от соседей. Например, что справа в обороне танк или самоходка. Тогда командир оценит обстановку и решит, что делать дальше: остановиться и уничтожить ее или зайти с тыла.
После боя обязательно осматривали технику. Вместе пополняли боекомплект и запасы горючего. Не было такого, что один за всех отдувается. Были как единая семья.
Из огня да в полымя
– Мне повезло, что на фронт попал в 1944 году, – говорит ветеран. – К этому времени наша армия научилась воевать танками. Потери были уже не такими, как в 41-м и 42-м. Тогда танки еле ползали, прикрывая собой пехоту. А ведь главная сила танковых войск не толщина брони или калибр орудия, а скорость и маневренность. В первые годы наши тяжелые КВ и Т-34 легко выбивала противотанковая артиллерия немцев. Танки шли в атаку, как на парад, – медленно, без рывков. Врагу можно было спокойно прицелиться и спалить их. С 1943 года такой воли им уже не давали.
В лоб сильную оборону не брали – обходили стороной. Если отрезать вражеские танки от снабжения, они сами уйдут. Если нет, то подоспеют артиллерия, пехота, авиация, а они уж сровняют с землей любой укрепрайон.
Так и воевали. То мы окружим, то нас. Чаще всего не знали всей оперативной обстановки. Высшее руководство было в курсе действий вверенных им частей. Если возникала серьезная угроза, то тут же нам о ней сообщали, приказывали, что делать дальше.
Экипаж за секунды покидал машину. До автоматизма был доведен этот норматив. Первым делом надо было сбросить или отключить шлемофон. Иначе есть риск нелепо погибнуть от удушения. Потом откинуть люк, скатиться по броне и бегом от танка метров на пятнадцать. Подбитая машина – это легкая мишень, которую всегда старались добить вторым-третьим выстрелом, а лучше всего сжечь для надежности. Если начался пожар, то нужно было отползти подальше, пока не взорвался боекомплект. Только при сильном оружейном огне прятались под днище подбитого танка. Так был хоть небольшой шанс выжить. Только если огонь не дойдет до снарядов. Иначе танк становился одной братской могилой для экипажа, укрывшегося под ним.
Тяжело воевать было всем. Умереть мог в равной степени любой член экипажа. Хотя многие считают, что легче было мехводу и радисту. Они находились в корпусе, а он не так заметен, как башня. Мол, ее чаще видели и в нее чаще били. Скажу честно, что в борт попадали не меньше. Тут уже все зависело от судьбы.
Мехвод постоянно ездил с приоткрытым люком. Так обзор был лучше, но и возрастала опасность быть убитым пулей. Как и заболеть из-за постоянного сквозняка. Но это на марше. В атаку шли с задраенным люком. Уперся лбом в броню и пытаешься не потерять ориентиры. Ведешь машину на шестом чувстве. Часто спрашивают, что видит танкист во время боя. Отвечу прямо: только небо и землю, небо и землю.
Десант из пехоты с 1944 года постоянно был. Но только до первых артиллерийских разрывов. Они как горох скатывались с брони и наступали уже вслед за танками. В открытом поле от пехоты помощи мало, в отличие от городских боев. Там она была незаменимым помощником. Мы закрывали их от пуль, уничтожали вражеские пулеметные точки, орудия, технику. Взамен они защищали нас от фаустпатронников и от гранат с верхних этажей домов. Отношения с красноармейцами были самыми теплыми.
Лучший без сомнений
Т-34 опередил свое время. Он был оснащен 76-миллиметровой пушкой. Ее было достаточно, чтобы поразить любой немецкий танк в начале войны. Гитлеровцы быстро сообразили, что резерв модернизации их танков на грани. Поэтому и взялись за создание «кошек». Почти два года им понадобилось, чтобы создать эти машины. Их массово применили на Курской дуге летом 1943 года. Но победить с их помощью не удалось. Советским конструкторам понадобилось всего полгода, чтобы выпустить наш ответ «Тиграм» и «Пантерам». Им стал Т-34 с новой башней и более мощной 85-миллиметровой пушкой. С ним не могли тягаться хваленые немецкие машины.
– «Тигр» Pz-VI и «Пантера» Pz-V превосходили Т-34-76, – говорит ветеран. – Ведь они были специально созданы для борьбы с ним. Да и как можно сравнивать массовый средний танк с тяжелым? Тридцатьчетверка легко справлялась со всеми немецкими «панцерами» в 1941–1942 годах во встречном бою. Это потом, когда стали модернизировать самые распространенные Pz-III и Pz-IV, они могли попробовать потягаться с нашими «Тэшками».
Если прежней версии тридцатьчетверки приходилось приближаться к тяжелым немецким танкам на минимальное расстояние 300–400 метров, а то и ближе, чтобы уверенно пробить их броню, то Т-34-85 мог вести с ними борьбу на километровой дистанции. Главным же плюсом был легкий переход на выпуск этой бронированной машины. Их просто стали собирать на тех же заводах, где было налажено производство Т-34-76. А это массовость, закрывающая потребности войск в бронетехнике.
Как освобождали Минск
Практически с ходу была сломлена фашистская оборона, и танки устремились вглубь страны. Но назвать наступление легким нельзя. Немцы повсюду оказывали ожесточенное сопротивление. Чтобы задержать советские танки, они устраивали засады. В зарослях у дорог, особенно у перекрестков или где она делает крутой поворот, стояли «Тигры» или «Пантеры», самоходные артиллерийские установки. Их экипажи уже успевали пристреляться по ориентирам и открывали поразительно точный огонь. Они заставляли нас остановиться, а сами в это время перебирались на новую позицию.
Правда, надолго нас такие засады не задерживали. Мы к месту возможной засады стали подходить в полной готовности. Увидели в кустах движение – сразу туда бьем. Такая тактика дала положительные результаты: несколько немецких танков и САУ осталось стоять вдоль нашего пути, даже не сделав по нам выстрела.
Стремительное советское наступление немцы пытались остановить с помощью природы. Они превратили многие реки в неприступные крепости. Наш корпус прорывался сквозь такие укрепрайоны на реках Бобр и Березина. Вот там нам пришлось несладко. Сильные бои шли за мост через Бобр. Немцы отчаянно защищали эту переправу, по которой шли их отступающие войска. Нашему корпусу с ходу не удалось взять мост. Поэтому часть танков с пехотой вступили в перестрелку с окопавшимся противником. Бой шел днем и ночью. К немцам подоспела подмога – 12 «Тигров», переброшенных из-под Львова, и несколько батальонов пехоты. Пока наши войска отвлекали противника, немного в стороне по приказу командира 3-й гвардейской бригады полковника Гриценко была возведена понтонная переправа. По ней наши танки и пехота переправились через реку Бобр и вышли в тыл к противнику. В результате такого маневра были уничтожены 8 танков и около 300 солдат противника. Сотни немцев прекратили сопротивление и сдались в плен.
30 июня 1944 года нашему танковому корпусу поставили задачу взять Борисов. Четыре лучших танковых экипажа должны были проскочить по мосту через Березину и взять его. В бой тогда пошли танки младшего лейтенанта Павла Рака, старшего лейтенанта Кузнецова, лейтенанта Юнаева и капитана Селина. Машины Кузнецова и Юнаева были уничтожены немцами еще на подходе к переправе. Две другие прорвались. Танк капитана Селина подожгли сразу за мостом. Экипаж так и погиб со своей машиной. Немцы сразу после этого прорыва уничтожили мост. В Борисове остался только Т-34 Павла Рака.
Теперь в городе на Березине установлен памятник отважному экипажу. В тот июньский день они были единственными советскими войсками на вражеском берегу. Они не сдались и разили немцев повсюду. Выпустили по врагу почти весь боекомплект, но и сами пали в неравном бою. За этот подвиг Павлу Раку посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
1 июля 1944 года в Борисов прорвались наши танки. Переправились по наведенным понтонным мостам и освободили город. Путь на столицу БССР был открыт. Уже на следующий день мы вышли к последнему немецкому укрепрайону перед Минском. Его немцы создали у Острошицкого Городка. Противотанковый ров, разветвленная сеть окопов, блиндажей, огневых точек. Пушки и танки были глубоко врыты в землю. Но не помогли им – красноармейцы прорвали их хваленую оборону за пару часов. На поле боя осталось множество пылающих «Тигров» и «Пантер», «Фердинандов».
К обеду, подавив сопротивление немецких войск, наш 3-й танковый корпус вышел на современную западную окраину Минска. Город был разрушен практически до основания. Особенно его центр. Казалось, что в этих руинах не могут жить люди. К нашему изумлению, даже среди непрекращающейся стрельбы минчане стали выходить на улицы. Их лица сияли от счастья. Не знаю, где они сумели найти цветы среди руин, но они встречали нас букетами, которые бросали на броню и в люки движущихся танков. Женщины плакали от радости. Минчане очень помогли наступающим красноармейцам. Они рассказывали о засадах и немецких позициях в городе, проводили в тыл к немцам наши танки и пехоту. Так столица Беларуси была освобождена.
P. S. Это последнее интервью, которое дал Семен Васильевич. К сожалению, выхода материала на портале minsknews.by герой рубрики не дождался. Сердце ветерана перестало биться 24 марта.
Новое в блогах
Внутри советского танка Т-34
Пожалуй, нет более известного танка, чем советский Т-34. Представленная в 1939 году, эта машина не была лишена «детских болезней». Но инновационная конструкция, и задел для последующих модернизаций позволили создать танк, совмещавший гениальную простоту с революционными решениями. Созданная в 1944 года модель Т-34-85 с новым орудием и башней привела все характеристики танка в идеальные пропорции. Это подтверждается тем, что серийное производство машины «пережило» всех ровесников (сборка проходила до 1958 года). А его активное боевое применение вплоть до 1990-х годов демонстрирует, что характеристики танка в некоторых условиях оказывались «вне времени».
Расположение экипажа танка Т-34-85
Об этом танке было написано множество книг, и столько же – еще будет написано. Не будем повторяться, а просто рассмотрим внутренние объемы танка. Взглянем на условия, в которых танкисты многих стран мира добывали славные победы, и ощущали горечь поражений.
Советские войска на броне Т-34-85 в Китае, август 1945 года
Механик-водитель
Вид сверху на приборы управления механика-водителя
Вид на отделение управления
«Приборная панель» механика-водителя
Вид на место механика-водителя с боевого отделения. Люк открыт. Под правым рычагом можно рассмотреть баллоны со сжатым воздухом, которые использовались для запуска двигателя
Вид на место мехвода через открытый люк
Стрелок-радист
Перед местом стрелка-радиста располагались стеллажи с магазинами для курсового пулемет ДТ, калибра 7,62-мм
У сидения стрелка-радиста располагался штатный огнетушитель
Оператор радиостанции орудовал устройством 9-РС, которое ранее располагалось в отделении управления, но позже переместилось в башню (с 1944 года – то бишь, с начала производства Т-34-85). Пулемет в лобовом бронелисте – ДТ калибра 7,62 мм. Стрельба осуществлялась с помощью прицела ППУ-8Т. Справа располагался стеллаж с пятью пулеметными магазинами. В полу под сидением стрелка-радиста находится люк для эвакуации обитателей отделения управления.
Несмотря на должность «стрелок-радист», у этого члена экипажа в Т-34-85 радиостанция бела перенесена в башню
Наводчик
Вид глазами наводчика на визир прицела ТШ-16 и казенную часть пушки Д-5Т
Прицельная сетка прицела ТШ-16
Две вращающиеся рукояти, отвечавшие за наведение орудия в вертикальной и горизонтальной плоскостях
Заряжающий
Третий башнер располагался справа от казенной части орудия. На стенке башни крепилась укладка с четырьмя дисками для спаренного пулемета ДТ. Снаряды укладывались в корме башни, и на полу боевого отделения – за спинами стрелка-радиста и механика-водителя. Два выстрела на хомутах крепились вертикально под правой рукой заряжающего. Масса снарядов: от 5,4 килограмм (подкалиберный) – до 9,5 (осколочно-фугасные).
В казенную часть 85-мм орудия заряжающий отправлял снаряды массой до 9,5 килограмм
Справа видна смотровая щель, под которой располагалась запираемая амбразура для стрельбы из личного оружия
Командир
Радиостанция 9-РС располагалась в башне, слева от места командира
Командир располагался за наводчиком и заряжающим. Для обзора поля боя использовался прибор МК-4, который дублировался пятью смотровыми щелями в командирской башенке. Для связи с экипажем использовалось переговорное устройство ТПУ-3-бисФ.
Общий вид на место командира
Как видите, танк Т-34-85 – при всей своей инновационности, имел и обратную сторону – весьма тесные внутренние объемы, и плотную компоновку. Но, вероятно, в период его создания приоритеты были иные – технологичность, простота и скорость производства.
И на закуску-отзывы ветеранов о Т-34
Разумеется, говоря о мемуарах советских танковых генералов — вроде Катукова или Лелюшенко, — нельзя не учитывать, что, нахваливая Т-34, они вполне могли выполнять некий идеологический заказ и помогать в создании очередной послевоенной советской легенды. В этой связи я решил обратиться к другому источнику — книге Артема Драбкина «Я дрался на Т-34», в которой собраны записи бесед с советскими ветеранами-танкистами. Насколько я понимаю, как минимум часть этих воспоминаний попала на страницы работ М. Барятинского, а также книг иностранных авторов — вроде, скажем, уже упоминавшегося исследования англичанина Роберта Кершоу «Tank men». Скажу сразу: советские танкисты прекрасно знали о недостатках Т-34 и не стеснялись о них говорить. Некоторые ветераны вообще ничего не упомянули (или забыли упомянуть) о достоинствах танка. Приведу несколько высказываний людей, переживших самую страшную войну. Подчеркну: я специально отобрал комментарии, которые касаются Т-34-76, а не более поздней и, соответственно, более «продвинутой» версии танка — Т-34-85.
Так, ветеран А.В. Боднарь высказался по поводу «паровозных» катков, ставившихся на Т-34 в 1942 году, следующим образом: «К апрелю 1942 года мы подошли к Гжатску, это сегодняшний город Гагарин. Здесь мы встали в оборону. Нас пополнили. Пришло много Т-34, и батальон состоял практически только из этих танков. «Тридцатьчетверки», к сожалению, пришли производства Сталинградского тракторного завода. У них опорные катки были без бандажей, и при движении грохот стоял страшный» («Я дрался на Т-34», с. 73). Ветеран С.Л. Ария жалуется на переговорное устройство: «Из недостатков можно выделить внутреннюю связь, которая работала безобразно» (там же, с. 83). «Кроме того, — добавляет он, — были совершенно безобразные триплексы на люке механика-водителя. Они были сделаны из отвратительного желтого или зеленого оргстекла, дававшего совершенно искаженную, волнистую картинку. Разобрать что-либо через такой триплекс, особенно в прыгающем танке, было невозможно. Поэтому войну вели с приоткрытыми на ладонь люками. Вообще, в Т-34 забота об экипаже была минимальная. Я лазил в американские и английские танки. Там экипаж находился в более комфортных условиях…» (там же). Раскрывает Семен Львович и секрет самой нужной принадлежности Т-34: «Брезент был крайне необходим: им накрывались, когда ложились спать, на нем садились покушать, если грузились в вагоны, им нужно было танк сверху накрыть, иначе внутри было бы полно воды. Это были танки военного времени. На верхнем люке вообще не было никаких прокладок, а на люке механика-водителя были какие-то прокладки, но они не держали воду» (там же). Тем не менее общий вывод С.Л. Арии: «В принципе удачная машина, достаточно надежная» (там же).
Не в восторге от переговорного устройства на Т-34-76 и ветеран П.П. Кулешов: «Общаться через переговорное устройство — это долго. Я должен сказать радисту, а он уже сообщает экипажу. Поэтому управлялись ногой! Так подтолкнул, сяк подтолкнул…» (там же, с. 272). Плохо отзывался он и об управлении танком: «Управление на Т-34 тяжелое. По днищу на коробку скоростей идут тяги. Они иногда выскакивали из креплений, и приходилось их кувалдочкой туда забивать. Рычаги переключать помогаешь себе коленом… тяжело. Что ломалось в танке? Летели топливные насосы, коробки скоростей, тормозная лента могла полететь, но это только от расхлябанности… Сама ходовая часть очень мощная. Наши танки Т-34, Т-34-85 — это незаменимые танки во время Великой Отечественной войны. Качественные были! И маневренность хорошая, и проходимость хорошая… Могла гусеница порваться, но это опять от расхлябанности» (там же).
А вот мнение фронтовика Г.С. Шишкина: «Рацией, как правило, не пользовались — она часто подводила… Танковым переговорным устройством тоже не пользовались.
Механиком управляли ногами. Вправо, влево — по плечам, в спину — быстрее, на голову — стой» (там же, с. 298). Вместе с тем надежность Т-34 он расценил следующим образом: «Очень надежные были танки, я бы сказал, что сверхнадежные. Ну мы, конечно, хитрили, подкручивали ограничитель оборотов двигателя, что категорически запрещалось делать. Конечно, двигатель портился быстро, но ведь и жизнь танка была недолгой… Часто гусеницы соскакивали. А так, пожалуй, больше ничего не скажу… Мотор нормально работал. Надежность работы фрикционов зависела от механика-водителя. Если правильно пользовался, то он надежно работал» (там же).
Ветеран Отрощенков С. А., служивший танкистом с первых дней войны, сообщает интереснейшую информацию, касающуюся загадки противоречивых отзывов о броне Т-34. Так, часть экспертов и ветеранов называли броню танка «хрупкой». Это, напомню, приводило к частым ранениям членов экипажей металлической «крошкой», отлетавшей от внутренней поверхности брони при попадании снарядов. Другие эксперты говорили об обратном, считая качество брони «тридцатьчетверки» очень высоким, а ее бронелист — «вязким» (в США, напомню, вообще решили, что он был «слишком вязким»). Вот что говорит по этому поводу Сергей Андреевич: «Большую опасность для экипажа представляли осколки брони. Причем сама броня была довольно вязкая, надежная, но грубо сваренные стыки броневых листов, окалина на внутренней отделке от попадания снаряда давали много мелких осколков, часто губительных для экипажа. Но, скажу прямо, танк Т-34 был сделан на совесть, с душой. Экипаж чувствовал себя защищенным. Другое дело, что артиллерия постоянно совершенствовалась, и неуязвимых танков не существовало» («Я дрался на танке», с. 297). Еще раз подчеркну: речь идет именно о Т-34-76. Также складывается впечатление, что ветеран-танкист ведет речь о «тридцатьчетверках» лета 1943 года — тех, что «не блистали качеством», но тем не менее выиграли Курскую битву (и много других).
— Ну, вам и попало, товарищ капитан!
— Да что попало! Видишь, все отскакивает, только считай!
Хочу привести свидетельство бывшего офицера-танкиста Советской (а затем и Украинской) Армии — Надточей Игоря Анатольевича. В 1993 году он закончил Киевское высшее танковое инженерное училище им. маршала Якубовского, служил заместителем командира учебной мотострелковой роты по технической подготовке в знаменитой сержантской «учебке» Десна (354-й гвардейский мотострелковый полк) и начальником автобронетанковой службы 27-го отдельного батальона специального назначения Национальной гвардии Украины. Во время учебы и службы сталкивался с танками Т-54, Т-55, Т-62, Т-64, Т-72, Т-80, Т-80УД и «Оплот». В 1991 году ему посчастливилось встретиться и с Т-34-85: находившиеся в хранилище танки перегонялись на утилизацию. Это делалось в связи с выполнением обязательств по заключенному еще Советским Союзом договору об ограничении обычных вооружений в Европе. Вот вкратце мнение Игоря Анатольевича, бывшего в тот день за механика-водителя: «Заправили. Завели сжатым воздухом с первого раза. В вождении Т-34-85 оказался более легким, чем Т-55, с которыми мне приходилось иметь дело. Тем не менее быстро стало понятно, что механик-водитель этой машины должен быть физически крепким человеком: переключение передач и фрикционов поворотов требовало значительных усилий. Оптимальные передачи для вождения танка по грунту (и в бою) — 2-я и 3-я: они позволяли вести Т-34-85 на скоростях от 5 до 30 км/ч. 4-я и 5-я передачи годились для форсированного марша по шоссе. Вести танк пришлось с открытым люком водителя: через триплекс разглядеть ничего невозможно. В целом оптика на танке хорошего качества